О, Путник!

— Вы правы, — засмеялся незнакомец.

— С кем имею честь? — усмехнулся я.

— Зовите меня КОНСУЛОМ.

— Очень приятно. Интересное у вас имя… Звучное, чеканное, имеющее глубокий смысл и подтекст. Рим есть Рим… Обожаю латынь, — я задумчиво посмотрел на пустые рюмки. — Что будем пить?

— Я не пью, — поморщился КОНСУЛ. — И вообще, я прекрасно понимаю, что с вами пить крайне неосмотрительно и опасно.

— Ну, что вы! Опасен отнюдь не я. Опасен тот напиток, который употреблён без меры, — ухмыльнулся я. — Как там говорил великий Гораций? «Est modus in rebus!». Есть мера в вещах! И почему же вы не пьёте? Неужели гастрит?! Неужели язва, или, не дай Бог, воспалительные процессы в поджелудочной железе!? А, может быть, проблемы с простатой? Или… Нет, нет, только не это!!! Цирроз печени!? Я угадал? Что может быть хуже и опаснее этого! Разве что только геморрой!?

— ПУТНИК, напрасно вы упражняетесь в юродивости. Меня трудно вывести из себя, — поморщился КОНСУЛ. — А не пью я потому, что просто не знаю этой самой меры. «Aurea mediocritas!». Золотая середина при употреблении спиртного мне не ведома, к сожалению. Всё, или ничего!

— Вот как? — удивился я. — Что же, я польщён тем, что вы так искренни и честны передо мною. Эти качества в собеседниках так редки в наш жестокий и сумрачный век.

— «O tempora, o mores!», — печально произнёс КОНСУЛ.

— Да, о времена, о нравы! — горестно вздохнул я.

Между тем погода на улице ещё больше испортилась. Начался довольно сильный и злой дождь. Он, подгоняемый беспощадным ветром, бесновался за окном так неистово и жёстко, что не оставалось никаких сомнений в его маниакальном намерении разбить стекло и проникнуть в нашу тихую и тёплую обитель.

— Так какова цель вашего неожиданного визита в это место, затерянное на краю цивилизации? — спросил я у загадочного гостя. — Что должен был сделать ПОСЛАННИК? И вообще, кто вы такой, откуда и зачем явились на сей суровый остров, пронизываемый сыростью и ветрами?

— Цель нашего визита, — познакомиться с вами, ПУТНИК, пообщаться, прощупать, так сказать, почву, прояснить обстановку, и пока ничего более, — поморщился КОНСУЛ.

— Прекрасно, прекрасно! — с энтузиазмом произнёс я. — Обожаю дружеские неторопливые беседы в тепле и уюте, когда вот такая мерзкая погода за окном. Камина здесь явно не хватает и, еще прибавить бы к дождю снега, и была бы идеальная обстановка для общения. Кстати, зачем вы так грубо прервали нашу товарищескую попойку с вашим коллегой? Нехорошо, нехорошо… Где же ваша сдержанность, где спокойствие и хладнокровие, присущее истинным римлянам, а тем более, их вождям!? Как гордо и чеканно это звучит: «Primus inter pares!». Первый между равными! Ведь вы же из этой славной когорты избранных и Бессмертных!?

— ПУТНИК, хватит ёрничать! — нахмурился КОНСУЛ. — Приступим к серьёзной беседе. Я представляю определённые силы, которые заинтересованы в сотрудничестве с вами. Но перед этим я хочу задать вам несколько вопросов. Наши дальнейшие взаимоотношения будут целиком и полностью зависеть от ваших ответов.

— Так, стоп! — я встал, подошёл к барной стойке, заглянул за неё, постучал пальцами по никелированному механическому звонку, который откликнулся мелодичным и довольно громким звоном.

Ответом мне явилась полная тишина. Никого, ничего, никакого движения… Что же, — всегда славен тот, кто берёт инициативу в свои руки! Я, тяжело кряхтя, перелез через стойку, в задумчивости постоял перед полками с различными напитками, решительно взял в руку бутылку какого-то игристого вина, потом нашёл два высоких бокала и снова, не торопясь, и с видимым усилием преодолел досадное препятствие, стоящее у меня на пути. КОНСУЛ со скептической усмешкой наблюдал за моими манипуляциями.

— Знаете что, сударь, — произнёс я, плюхаясь на стул. — Разговор наш, как это не печально для вас, состоится только на моих условиях.

— Вот как? — удивился КОНСУЛ.

— Только так, и никак по-иному! — я стал неторопливо открывать бутылку с вином. — Их три, ну, этих самых условия.

— Интересно, интересно… И каковы же они?

— А сначала я хочу задать вам один важный вопрос, который стал очень популярен в последнее время в определённых кругах, — я поморщился, потому что пробка в бутылке сидела довольно плотно и туго и не собиралась мне, изображающему немощь, так просто сдаваться. — Кто я, по-вашему, такой?

— Мир полон слухов. Следуя им, так и быть, дам ответ на ваш вопрос, — усмехнулся КОНСУЛ. — Но перед этим хочу вас то же кое о чём спросить.

— Нет проблем, согласен…

— Что вы здесь делаете, ПУТНИК?

— О, сударь! — печально ответил я. — Это самый сложный вопрос, на который мне очень трудно дать хоть какой-то более-менее внятный и вразумительный ответ.

— Почему?

— Я и сам не знаю, почему нахожусь на этом чёртовом острове, истязаемом неистовыми солёными ветрами, которые угнетают мою слабую плоть и заставляют страдать душу, жаждущую смысла и гармонии, потерянных мною, возможно, навсегда.

— Так, так… Всё дело в женщине? Понятно! — усмехнулся КОНСУЛ. — И кто она, и где она?

— Она сокрыта в самом потаённом уголке моего воспалённого и мечущегося разума!

— Продолжаете фиглярничать? Ну, ну… — КОНСУЛ мрачно посмотрел в мутное окно, нервно побарабанил длинными и сильными пальцами по столу, а потом вдруг неожиданно рявкнул. — Да, когда же, наконец, вы откроете эту чёртову пробку!? Хватит придуриваться!

— Спокойно, спокойно, мой заоблачный друг! Держите себя в руках! Всё великое делается постепенно! — невозмутимо произнёс я. — А теперь ответьте на два моих вопроса. Кто же я такой, по-вашему? И зачем я вам, вообще, сдался?

— Вы — Землянин, Капитан Особого Отряда Морской Пехоты, который был заброшен с каким-то заданием в Анклав, завладел очень мощными Артефактами непонятного происхождения, благодаря которым приобрёл уникальные способности. В определённый момент вас перекрыло, что-то замкнуло внутри и вы неожиданно возомнили себя Королём какого-то мифического Третьего Острова и Императором Трёх Островов. В принципе, всё!!!

— Боже мой, ещё один неумелый и неопытный пловец, который не желает нырнуть, дабы увидеть далёкое дно! — горестно воскликнул я и, наконец, открыл упрямую пробку.

— Что вы имеете в виду? — насторожился КОНСУЛ.

— Да, так, я о своём… — пробормотал я, разливая вино по бокалам.

— Я же сказал, что не пью! — вскочил мой собеседник.

— Какой вы, однако, нервный, — я тоже встал и слегка хлопнул КОНСУЛА по плечу, отчего он тяжело упал на стул и глухо застонал.

— Однако… — недоумённо произнёс он.

— Ибо, — зло улыбнулся я. — «Ex ungue leonem!». Именно по когтям можно узнать льва! Хватит пустой болтовни, неопределённости, переливания из пустого в порожнее, хождения вокруг, да около! Где-то в далёкой туманной дали меня ждёт любимая женщина, полная печали и надежды, а я, не имея на то серьёзных оснований, легкомысленно отсрочил час нашей встречи. Я пропустил последний сеанс медитации в завершающем цикле успокоения духа! И всё это произошло из-за каких-то двух очередных клоунов, отставших от цирка! Довольно ломать комедию! И так, загадочный вы наш, готовы ли вы принять мои условия для продолжения дальнейшей беседы? В противном случае идите отсюда вон! Могу дать вам пинка под зад!

— Да, мания величия — это навсегда! — скривился КОНСУЛ в злобной иезуитской усмешке. — Вам, сударь, следует лечиться.

— ЗВЕРЬ…

— У, а, у, а!!! — Пёс явился миру во всей своей красе.

Помещение, в котором мы находились, и само здание мелко и противно задрожали и завибрировали. Толстое оконное стекло должно было вот-вот рассыпаться на тысячу осколков под воздействием зубодробительных звуковых волн, вызванных воем моего славного ЗВЕРЯ, но героически выдержало, выдюжило, выстояло, видимо, благодаря мощному порыву ветра, который вовремя и надёжно подпёр его снаружи.