О, Путник!
Шрифт:
— Ну, что, отшельник ты наш! В баню!?
— Я согласен! И дев бы…
— Юные девы уже заказаны!!!
— Превосходно, однако!!! Вперёд, о, СТРАННИК!
— Вперёд, о, ПУТНИК!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «ВОЗВРАЩЕНИЕ»
Различие родит ненависть.
Ваши жёны — нива для вас. Ходите на вашу ниву, когда пожелаете…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Море тяжело, плавно, сине, прозрачно и беззаботно колыхалось под тёплым дыханием лёгкого ветра. Горячее солнце застыло в зените. Белый и идеально чистый песок был раскалён до такой степени, что казалось, будто подошвы моих сандалий вот-вот расплавятся.
Стройный ряд густых зелёных пальм, растянувшийся вдоль побережья на десятки километров, контрастировал с песком, морем и небом. Пальмы были вроде бы и к месту, а, с другой стороны, и нет. Тишь, умиротворение и благодать царили в мире. Даже чаек нигде не было видно и не слышно. Полдень, тропики, побережье, океан, классическая картина. Идиллия, однако…
МАГИСТР сладко спал. Его слегка дрябловатое, но достаточно упитанное и сильно загорелое тело покоилось в шезлонге, над которым возвышался тростниковый навес, так что полуденное солнце совершенно не мешало мужчине предаваться отдыху. Как же называется этот послеобеденный отдых в тропических или просто в жарких странах на Земле? — напрягся я. — Фиеста? Нет, нет… Как-то по другому. Ах, да — сиеста! Точно, сиеста… Или всё-таки наоборот?
— ГРАФ! — гаркнул я, бесшумно приблизившись к шезлонгу. — Однако, неплохо вы здесь устроились!
Его Сиятельство резко вздрогнул, подскочил и вывалился из шезлонга на раскалённый песок. Раздался дикий вопль, МАГИСТР заметался по песку, как по хорошо разогретой сковородке. Кроме криков я услышал отборную ругань, адресованную, видимо, мне. Бедолагу можно было понять. В таких условиях человек в обуви, то есть я, не был товарищем человеку босому, то есть, — МАГИСТРУ.
Наконец искомый господин заскочил в спасительную тень, отдышался, успокоился и огляделся.
— Ваше Величество, Бог мой, откуда Вы здесь!? Не ожидал. Извините за неприличные и неподобающие мне выражения, невольно и непроизвольно вырвавшиеся из моих уст! — засмущался и засуетился МАГИСТР.
— Да, ничего, дружище, — усмехнулся я. — Бывает… Но вы знаете, я получил от вашей брани ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Почему, Сир?
— Сразу повеяло таким до боли родным, знакомым, земным, — я вошёл в тёплую тень навеса и с удивлением обнаружил за шезлонгом небольшой холодильник, который почти неслышно урчал о чём-то о своём. — Граф, если вы скажите, что в этом милом агрегате нет пива, я отдам вас на съедение акулам.
— Сир, в здешних морях и океанах нет акул или нечто подобного им, — усмехнулся МАГИСТР.
— Вот как? — удивился я. — А почему?
— Загадка, Сир. Имеются, конечно, кое-какие небольшие хищные рыбы, но они не представляют серьёзной опасности для человека.
— Так, перейдём к млекопитающим. Ну, тогда, я отдам вас на съедение огромным, кровожадным и безжалостным касаткам.
— Сир, касаток тоже нет.
— Да что же это такое!? А что есть!?
— Сир, имеются в наличии ужасные и таинственные ящеры, и ещё кое-какие странные
существа, но они, к счастью для нас, обитают далеко от берега и сюда на мелководье не заплывают.— Ладно, вернёмся к главной теме. Так, что насчёт пива?
— Остались ещё две бутылки, Сир! — радостно и бодро произнёс МАГИСТР. — Как будто предчувствовал Ваш визит!
— Так давайте же их сюда, не томите! — ещё более радостно сказал я. — Боже, пол мира за бутылку холодного пива!
— Извольте, Сир.
— О, как хорошо! — я сделал первый глоток и застонал от удовольствия. — Много ли человеку надо!? «Карлсберг»?! Неплохо, неплохо!
— Бутылка холодного пива и Империя в придачу. Что ещё нужно нам от этой жизни. Вполне достаточно, — засмеялся МАГИСТР.
— Хорошо сказано, — улыбнулся я. — Но не хватает одного очень важного элемента или компонента.
— Догадываюсь о ком Вы, Сир.
— Да, одна женщина подчас стоит целой Империи! — грустно произнёс я, а потом задумчиво добавил. — Три женщины стоят трёх Империй.
— Сир, — усмехнулся МАГИСТР. — Но стоят ли эти женщины бутылки ледяного пива в жаркий полдень?
— Браво, мой друг, хорошо сказано, вы меня удивляете. Вот что значит длительный полноценный отдых! Его конечным результатом является полное прояснение ума и возрождение чувства юмора, — рассмеялся я. — А вообще, наш диалог необходимо внести в анналы.
— Всё уже на своих местах, Сир! — воскликнул ПОЭТ, тяжело вывалившись в раскалённый песок из прохладной мути Портала.
Это его ничуть не задело, не смутило и не огорчило, так одет он был в шубу из меха неведомого мне зверя, на ногах имел тяжёлые унты, а на голове его покоилась огромная лохматая шапка, сползающая Летописцу на нос, так что он совершенно не пострадал от соприкосновения с раскалённой поверхностью прекрасной Второй Планеты.
— Боже мой, сударь, да откуда же вы в таком нелепом виде? — одновременно и искренне удивились мы с МАГИСТРОМ.
— Сир, извините, конечно, меня за дерзость, — обиженно произнёс новоявленный чукча. — Но, если бы Вы попали в своей одежде туда, откуда я пришёл, то через несколько секунд не смогли бы не только телепортироваться, но даже и ни одного слова мало-мальски вразумительного вымолвить!
— И что же за место это такое, и какого чёрта вас туда понесло? — с интересом спросил я.
— Да есть одна довольно интересная планета, Сир, — ПОЭТ сделал неопределённый жест рукой куда-то в небо. — Условия на ней, конечно, не ахти какие. Мороз под шестьдесят градусов по Цельсию, вечные ветра, без кислородной маски не обойтись.
— Ну, и что вы там забыли? — встрял в разговор МАГИСТР.
— Живёт на той планете зверь. Мы на Глории зовём его Ледяным Медведем. Чудище красоты неописуемой. Клыки, когти, шкура, — всё по высшему разряду, ценится на вес золота. Добудешь его, — будешь считаться Настоящим Охотником!
— Подумаешь, проблема, — удивился я. — Входим в Поле, телепортируемся на эту планету, Пси-Трансформируем определённый её участок и всё необходимое в придачу, создаём защитный купол, открываем бутылку пива и ждём зверя. Вот он появляется из метели и хищно бросается на нас, а мы его, родненького, сублимируем, или для интереса просто застреливаем, потом не торопясь, разделываем, доставляем домой, удостаиваемся звания Настоящего Охотника, вешаем шкуру на стену и любуемся ею, и рассказываем всякие охотничьи байки под вечерний чай, или ром, или коньяк. Всё очень просто… Предельно просто, господа!