О себе
Шрифт:
Ответ: В стихотворении три разных мелодии или уровня вдохновения, каждый из которых по-своему достигает абсолютной точности. Первые семь строк до слов «избегая взгляда» в целом несут на себе печать возвышенности мыслей и видения – возвышенности и просветленности, какие затем поднимаются Интуицией еще выше до уровня вдохновенности; одно место (строки 3, 4) по тональности почти достигают в своей выразительности уровня Верховного Разума. Но вот это место – «свет, тишина… голос, полный слез» – предвосхищает следующее движение напряженностью внутреннего тонкого переживания. Эта внутренняя напряженность – там, где глубокая потаенная сокровенность чувства и видения замещает высоту и простор просветленности, – характеризует все остальные строки первой части. Этот отрывок обладает притягивающей самобытностью и непосредственностью взгляда – именно здесь и достигается чистая абсолютная
Вопрос: К чему вы – в соответствии со своей классификацией пяти поэтических стилей: адекватный, эффективный, просветленный, вдохновенный и абсолютно точный, который в то же время есть нечто непередаваемое, – отнесете стиль Данте? В нем есть известная простота в сочетании с силой, которая по определению предполагает, насколько я понимаю, определенную адекватность – разумеется, на своем высшем уровне, то есть на уровне абсолютной точности. Или же здесь сочетание адекватного и эффективного? Такая строка, как:
«E venni dal martirio a questa pace» «И вступил из мученичества в покой»безусловно адекватна; но тот ли это стиль, что в строках:
«Si come quando Marsia traesti Della vagina delle membra sue» «Как когда ты вытащил Марсия из ножон его рук и ног»?Ответ: Стиль Данте во многих местах можно определить как «очень адекватный», а в еще большем количестве мест как чистый абсолютно точный; временами встречается вдохновенный, как в последних процитированных вами строчках. Я не стал бы называть предпоследнюю строчку просто адекватной; в ней есть нечто большее. Простота Данте идет от проникающей ясности его поэтического видения, это не простота адекватного стиля.
Вопрос: У Данте меня особенно восхищает его образ Беатриче, который, на мой взгляд, придает ему всё его величие. Как бы вы охарактеризовали этот образ?
Ответ: Внешне это была идеализация, вероятно, вызванная психической связью [с Беатриче] в прошлом, которая не могла реализоваться в той его жизни. Но я не вижу, почему именно образ Беатриче придает ему всё его величие, – это всего лишь один элемент в очень мощной и сложной природе.
Вопрос: Не тот ли это случай с этим размером [211] , когда нужно или придерживаться стаккато, выдерживая паузу в конце каждой стопы с почти равномерной регулярностью, или же рискнуть приблизиться к ямбическому пентаметру, используя простой и плавный ритм, как в вашей прекрасной строке:
«Mute the body aureate with light» «Лиши речи тело, позолоченное светом»,210
«Поэтический сборник» («Юбилейное издание», 1972), с. 572.
211
Речь о квантитативном триметре.
которая могла бы показаться неуместной в окружении ямбических пентаметров?
Ответ: Возможно – хотя на мой слух эта строка не звучит как ямбический пентаметр, – ритм тогда несколько упростился бы и хромал. Лучше был бы хорей. Действительно, такая дилемма существует, и всё мастерство тогда заключается в том, чтобы избежать эффекта стаккато, но тут тогда понадобится очень легкий ритм.
Я думаю, принцип этого метра [212] состоит в использовании, так сказать, на очень малом пространстве нескольких четких ритмических групп. Во всяком случае, так мне представляется в настоящее время – хотя более свободное обращение с ним может показать неоправданность этого ограничения.
212
Речь о квантитативном триметре.
Я выбрал этот размер – или, скорее, я его услышал и принял, – потому что он мне показался одновременно простым и кратким, очень подходящим для эксперимента. Но теперь я вижу, что он лишь казался простым, а на деле он очень трудный. Легкость, с какой я им писал, происходила оттого, что счастливое вдохновение привело с собой и нужный размер, поскольку он сам вошел в мое сознание и я писал, подчиняясь ритму. Если бы я экспериментировал сознательно, то, возможно, столкнулся бы с теми же трудностями, какие сейчас мешают вам.
«Птица огня» [213] была написана за два дня и позднее переделана. «Транс» – за один раз, за несколько минут. У вас, наверное, есть даты, поскольку они были закончены в один и тот же день, а на следующий посланы вам.
Вопрос: В строке: «Halo-moon of ecstasy unknown» [214] – звучит ли «о» допустимым ассонансом, или на слух это слишком близко, или этот настойчивый повтор сделан намеренно для какой-то цели?
213
См. цитируемое издание, с. 571.
214
«В лунном ореоле неизвестного восторга».
Ответ: На мой взгляд, они достаточно далеко друг от друга, чтобы ассонанс не был слишком заметным; я так услышал эту строчку и так сохранил, поскольку повтор вместе с долготой нередуцированного «о» несет в себе определенную не выраженную (и невыразимую) значимость.
Вопрос: Что точно здесь означает «Halo-moon» («Лунный ореол»)? Во второй строке есть конкретная физическая луна с ореолом. Предполагает ли это, что в десятой строке лунный ореол символизирует нимб присутствующего невыразимого – луна как физический объект исчезает в ореоле? Моя трудность состоит в том, что, если это просто «ореол», он не может быть в то же время «луной». Но, возможно, составное слово «halo-moon» – это эллипсис для «луны, окруженной ореолом».
Ответ: Да, разумеется, это «луна вместе с ее ореолом», но я хотел показать если уж не то, что центральное здесь тело исчезает в ореоле присутствия, а по крайней мере то, что в едином экстазе луна и ореол присутствия становятся единым эсктатическим зрелищем.
Вопрос: Последнюю строчку: «Ocean self enraptured and alone…» [215] – я понимаю так, что «self» здесь – это «Суть, символ которой и есть этот океан», иначе вы, вероятно, написали бы «self-enraptured»?
215
«Океан, суть охвативший и одинокий»; речь о том, что «self» можно трактовать и как философское понятие, означающее «суть, сущность», и как возвратное английское «себя», которое следует писать в одно слово через дефис; в таком случае строчка читалась бы – «Океан, собой очарованный и одинокий».