О свободе

Позушники? Дарилла с любопытством посмотрела на него. Это кто такие?

– Боевые лошадки, - одобрительно протянул жрец.

Девушка опять посмотрела на лошадей и обнаружила, что у коня наагасаха вся морда в крови, а у Злыбня копыта.

– Ну-ну, девочка, спокойнее!
– уговаривал один из жрецов лошадку Ерхи.

Дарилла запоздало вспомнила, что ранее лошадку звали Метёлкой и она действительно была «девочкой». Девушку это даже немного удивило.

– Ты рада?
– жрец внимательно посмотрел на неё.

– Да, очень, - девушка ослепительно улыбнулась.

Теперь, по крайней мере, не придётся думать, откуда взять ещё пару лошадей. Или даже не пару, а тройку. Правда, Низкан был категорически против того, чтобы оставить своего коня здесь. Дарилла вспомнила тёмно-гнедую лошадку, которую видела сегодня на заднем дворе. Коняшка неуверенно переступала, оберегая одну из передних ног, которая была увита заживляющими амулетами. Повязку с её левого глаза уже сняли, и Дарилла могла видеть тёмный провал на месте глазницы. Дорого достался лошадке этот переход.

Жрецы рассказывали, что они нашли Низкана недалеко от храма. Видимо, он смог удержаться при падении со склона в седле, а напуганная лошадь потом ускакала далеко от места событий. Когда силы окончательно покинули мужчину, он упал на землю и остался лежать там. А израненный конь не бросил его. Жрец с некоторой гордостью сообщил, что он даже пытался защитить своего хозяина. Узнавший об этом Ерха тут же дал безымянной лошадке имя - Преданный. А Низкан наотрез отказался менять коня на другого.

Дарилла действительно хотела сторговать у жрецов другую лошадь взамен Преданного. Ей казалось, что после таких испытаний животному будет лучше здесь, в покое и безопасности. Но Низкан... Обычно тихий мужчина резко заявил, что тогда вместе с лошадью они могут оставить здесь и его самого. У девушки после этого разговора кошки на душе скребли, словно она в чём-то виновата была. Поэтому решила оставить всё как есть. А там пусть наагасах решает, когда окончательно в себя придёт.

На пороге храма появился Ерха. Его рука всё также покоилась в лубке.

– Ба!
– воскликнул он, поражённо рассматривая найденных лошадей.
– А я иду, значит, по коридору и слышу ржание. Думаю, неужто моя дурная скотинка явилась? А это и взаправду она!

Обниматься с лошадкой старик не рискнул, но счастливая, от уха до уха, улыбка прекрасно говорила о том, как он был рад встрече. Ещё больше он обрадовался, когда лошадь попыталась укусить за плечо одного из жрецов.

– Вот укусючая тварь, - с нежностью протянул Ерха.

Дарилла дождалась пока лошадей уведут на задний двор и направилась к храму.

– Ты к нашему змею?
– поинтересовался Ерха.

Девушка молча кивнула, а старик вздохнул и почесал бороду закованной в лубок рукой.

– Смурной он какой-то. Может, по душам поговорить...

– Нет!
– решительно запретила разговоры по душам Дарилла.

Дядя только вчера пытался прорваться к наагасаху для разговора с бутылкой густой наливочки. И где только нашёл? Жрецы, что ли, откупились, чтобы беседами не донимал?

– Да ему, мож, выговориться надо!
– с укоризной произнёс Ерха.

Дарилла только зыркнула на него, и старик тут же сбежал по ступенькам вниз, решив посмотреть, как устроят его животинку.

Девушка же направилась к наагасаху. Добравшись до его комнаты, она осторожно постучала, выждала полминуты и после этого зашла внутрь.

Наагасах лежал на сложенной постели и смотрел через распахнутое окно на сад. Хвост его был разложен по всей комнате. Дарилла осторожно переступила через него и поставила ведро рядом с пустым тазом.

– Как самочувствие?
– как можно бодрее спросила девушка, переливая воду.

– Замечательно, - скупо ответил Риалаш, приподнимаясь.
– Спасибо, дальше я сам.

– Точно?
– можно было и не спрашивать.

Наагасах кивнул.

– Тогда... я пойду?
– нерешительно спросила Дарилла.

Риалаш опять кивнул. Девушка погрустнела. Наверное, действительно нужно поговорить с ним, но как? На мгновение она замерла, но потом всё же вышла, так и не решившись открыть рот.

Риалаш проводил её взглядом и тяжело вздохнул. Большая удача, что всё обошлось и никто не умер. И это не его заслуга. Он потащил их в горы, думая, что сможет уберечь от всех опасностей, но в итоге пострадали они ещё в самом начале. Дарилла осталась совершенно одна, без какой-либо помощи и с тремя полутрупами на руках. Этим ли ему гордиться?

Он, наследник нагов, проживший на свете не один век, не смог предусмотреть обвала. Да они в горах чуть ли не ежедневно происходят! Почему он не подумал об этом? Переоценил себя? Слишком многое возомнил о собственных возможностях? Становилось дурно при мысли, что, пока он был без сознания, с девочкой могло что-то случиться. А она же ещё совсем ребёнок! Смог бы он называть себя мужчиной, если бы подобное произошло?

Риалаш угрызался этими мыслями с тех пор, как пришёл в себя. В голове туманными обрывками витали события-воспоминания о том, как он попал в храм. Память его не подвела, поэтому мужчина помнил многое из своего полубредового состояния. И то, что он был слаб, как новорождённый ребёнок, помнилось особенно хорошо.

За окном уже садилось солнце. Подумав, Риалаш поднялся, покачнулся (голова всё ещё кружилась) и пополз прочь из комнаты. В коридоре он задумался, куда бы вообще податься, и решил найти Ерху. Старик своей болтовнёй здорово умел развеивать тоску.

Встреченные в коридорах жрецы и послушники реагировали на наагасаха почти равнодушно, уже привыкнув к мысли, что в их храме находится редкий для этих мест гость. Ерха же нашёлся в комнате Низкана.

Когда Риалаш отворил дверь, старик удивлённо воззрился на него. Низкан же продолжил тщательно ощупывать пострадавшую ногу: он успел заметить приближение нага, взглянув через стены.

Наагасах опустился на пол и, посмотрев на Ерху, попросил:

– Расскажи что-нибудь.

Старик сперва удивлённо посмотрел на него, а потом воровато оглянулся на распахнутое окно и, подавшись вперёд, предложил:

– А мож, выпьем?

Брови Риалаша удивлённо и заинтересованно изогнулись.

– А есть?

Ерха заговорщицки хмыкнул и выудил из-под полы бутыль с красноватой густой настойкой.

– На горных ягодах... не помню, каких, - с гордостью произнёс Ерха.
– Местные мужики подсобили.