О свободе

В голове замелькали воспоминания. Он помнил обвал, помнил, что мчался на лошади куда-то вперёд. Но потом животное под ним споткнулось. Раздалось истеричное ржание, Низкан ощутил, что они заваливаются набок. Дальше всё было как в тумане. Лошадь упала и зажала его ногу. Мужчина помнил дикую боль, а дальше... Дальше его мотало из стороны в сторону. Низкан изо всех сил цеплялся за гриву и поводья. Затем что-то очень твёрдое ударило его по лицу, и он уже ничего не помнил. Хотя нет... Он помнил... урывками, правда... как что-то мягкое щипало его волосы, слышал ржание... Затем его качало. Вместе с качанием ему запомнились голоса, шипевшие что-то незнакомое... А потом всё.

– Низкан?
– услышал он.
– Ты... пришёл в себя?

Дарилла? Почему-то её присутствие удивило. Но мужчина всё же качнул подбородком. Рядом раздался шумный вздох облегчения.

– Как ты себя чувствуешь?

Низкану не хотелось говорить. Ему хотелось опять уснуть. Неожиданно до его слуха донёсся всхлип.

– Низкан, прости меня, пожалуйста. Я не смогла тебя найти! А Ерхе и наагасаху было так плохо, что я не могла медлить. Прости, я оставила тебя!

Что-то внутри у Низкана дрогнуло. Появилось ощущение тепла. Ещё никто и никогда не просил у него прощения за то, что не смог ему помочь.

– Нестрашно, - тихо произнёс он.

Пальцы девушки осторожно коснулись его лица. Внутри привычно, но вяло всколыхнулась паника. Но Низкан просто расслабился и позволил себе принять эту ласку.

Дарилла оставила Низкана, когда он уснул. Её сменил один из послушников. А она сама направилась к комнате, в которой расположили наагасаха.

У входа она столкнулась со жрецом, который всё это время сидел с нагом. Мужчина неожиданно сурово посмотрел на неё и произнёс:

– Отойдём ненадолго, дитя.

Девушка озадаченно взглянула на него, но всё же отошла. Жрец встал у одного из окон и опять посмотрел на неё суровым взглядом.

– Дитя, этот мужчина в бреду сообщил, что ты кое-что пообещала ему, но о своём обещании забыла. Это недостойное поведение.

– Что?
– Дарилла непонимающе хлопнула глазами.
– Что я ему пообещала?

– Ты даже не помнишь, - сколько укора было в голосе жреца.
– Даже если это смущает тебя, ты не должна забывать о своих обещаниях.

Смущает? Да что такого она успела пообещать наагасаху? И тут в памяти мелькнуло одно воспоминание. Девушка с ужасом прикрыла свои губы. Неужели он посмел...

– Да, дитя, - жрец красноречиво посмотрел на её рот.

– Отец, но он тогда был в неадекватном состоянии...
– начала оправдываться Дарилла.

– Обещание дала ты, значит, тебе его держать. Впредь будь осторожнее со своими словами.

После этого жрец развернулся и удалился. Дарилла закрыла лицо руками и застонала. Вот стыд-то! Как неловко!

В комнату она зашла несколько смущённая. Наагасах, к её радости и одновременно досаде, спал. Девушка села на приготовленную для неё постель и сердито посмотрела на мужчину.

– Ну вот нужно было говорить об этом почтенному отцу?
– обиженно протянула она.
– И почему ты вообще об этом вспомнил? Знаешь, как мне стыдно было?

Риалаш продолжал спать, трогательно подложив ладонь под щёку. Дарилла слегка смягчилась.

– И нужен тебе этот поцелуй?
– проворчала девушка, забираясь под одеяло.

Солнце скрылось за горизонтом, поэтому занавеси на окнах были раздвинуты. На небе уже зародился тонкий серпик луны, а там, где должен был быть волчий месяц, царила лишь чернота. Но и света звёзд вполне хватало, чтобы рассмотреть лицо наагасаха и толстый слой полотна, обматывающего его голову.

Дарилле вдруг пришла мысль, что это первый раз, когда они с наагасахом ночуют наедине. Несмотря на усталость, в её груди поселилось томительное волнение. Он лежит совсем рядом, стоит лишь протянуть руку - и можно погладить его по волосам. Девушка осторожно высунула руку из-под одеяла и кончиками пальцев прикоснулась к щеке нага. Ресницы его дрогнули, до смерти напугав девушку. Она отдёрнула руку и несколько минут лежала тихо как мышка.

Но желание прикоснуться ещё раз победило, поэтому Дарилла села и тихонечко придвинулась поближе к мужчине. Внутри зашевелилось лёгкое веселье, словно она шалость задумала. Очень осторожно девушка положила ладонь на бок наагасаха, а потом передвинула её на спину, к выростам, которые так заинтриговали её. Дарилла даже не знала, что у него на спине есть такая занимательная деталь.

Девушка провела пальчиками по выростам и вздрогнула, когда наагасах тихо застонал и попытался обвиться вокруг неё. Сердце чуть из груди не выскочило. Дарилла тихо перевела дыхание и опять погладила наагасаха по выростам. Морщинка между его бровями разгладилась, и мужчина ощутимо расслабился. Надо же, он, оказывается, там такой чувствительный! Дарилла, наполненная детским любопытством, попыталась посмотреть на его спину, но в полумраке ничего толком рассмотреть не смогла.

Девушка украдкой взглянула на закрытую дверь и потом шаловливо прошептала:

– Я отдам свой долг, только ты не забудь, что я его отдала.

И, собравшись с духом, прижалась к губам наагасаха. В груди словно воздух вспыхнул, и Дарилла поспешно отстранилась, пытаясь восстановить дыхание. Это что было? Она даже не успела осознать каковы губы наагасаха: горячи или холодны.

– Странно как, - пробормотала она и забралась под одеяло.

А в голове мелькнула мысль, что этот поцелуй наагасах точно не запомнит. Но её это почему-то ни капли не расстроило.

Терька и его отряд затаились в рощице в саженях пятидесяти от храма. Жреца снедала досада.

– Что делать будем?
– спросил один из вольных.

– Ждать, - недовольно ответил Терька.
– Вечно они там сидеть не будут.

– А может, через стены, и пока все спят...
– мужчина красноречиво провёл пальцем по горлу.

– Это храм Ваирака, дубина!
– жрец посмотрел на него, как на ничтожество.
– Тебя там самого зарежут и у бога прощения за убийство не попросят.

Вольные настороженно переглянулись и посмотрели на храм с опаской.

– Отойти нужно, - решил Терька.
– Один останется на карауле.

Мужчины переглянулись, и вперёд шагнул самый низкий и тощий из них. Такой затеряется в любых кустах.

– Только очень осторожно, - велел жрец.
– У этих жрецов нюх как у собак.

Вольный усмехнулся.

– Да будь они даже оборотнями, не запалюсь!

– Ну-ну, - с сомнением протянул Терька.

Миссэ и Доаш мрачно смотрели, как шестеро всадников по темноте осторожно удаляются от храма. Сами наги расположились среди деревьев примерно в саженях трёхстах от храма. Здесь они находились с того момента, как оставили Низкана вместе с лошадью на узкой тропе, по которой как раз шли пятеро жрецов.