О том, что было, о том, что не было и о том, что могло быть

За воротами открылся большой двор, посреди которого торчал огромнейший трехэтажный домина совершенно барачной архитектуры. Справа от него, видимо у гаража стояло несколько больших армейских грузовиков, крытых брезентом, а слева находилось какое-то низкое кирпичное здание с окошками у самой земли.

Конвоиры повели их прямо в дом. Сразу же они попали в огромную комнату, поражавшую своей кричащей роскошью. Кругом сверкала позолота, стен и пола не было видно из-за обилия ковров, там и сям в полном беспорядке стояла резная, дорогого вида мебель. Около одной стены светилось пятно телевизора, рядом с ним пылал камин.

У камина на медвежьей шкуре стоял низкий столик с бутылкой и стаканами и пара высоких кожаных кресел. В одном из них сидел человек.

Когда их подвели к нему, стало видно, что он одет в такой же камуфляж, только на плечах его красуются погоны с двуглавыми орлами. В руке у человека был зажат наполовину заполненный стакан.

– Так что, господин полковник, – начал конвойный. – Осмелюсь доложить, задержаны у нашего поста на «железке». Ехали на дрезине с неисправным пулеметом. Другого оружия не найдено.

Тот, кого назвали господином полковником, не торопясь, поднялся. Вид у него был внушительный – квадратная фигура, голова, вырастающая прямо из плеч, глубоко посаженные маленькие глазки.

– Т-а-а-к, -протянул он. – Ну говорите, кто такие! Легавые? ЦРУ? ООН? Шпионы? Федералы? А ну отвечать, сука!

Он неожиданно ударил длинного. Тот упал на колени. «Господин полковник» сгреб шинель на его груди.

– Будешь говорить?! Меня не зли, понял в натуре! Нету здесь властей, я – власть, понял!

– Может это дезертиры, – подал голос один из конвойных.

– Молчать! – рявкнул, оборачиваясь «полковник». – Как стоишь перед офицером, сволочь!

Не размахиваясь, он влепил говорившему увесистую пощечину. После чего снова повернулся к длинному:

– Так ты оказывается дезертир. А дезертиров мы стреляем. Время военное, трусов наказывать надо. Чего стоите? – он снова обернулся к конвойным. – Вывести и расстрелять!

Подталкиваемые стволами автоматов, они снова очутились во дворе. Но когда они отошли немного в сторону низкого здания, то неожиданно их остановили:

– Стой, мужики. Может, покурить хотите?

– Да ты че, Серег, убьет ведь шеф.

– А хрен ему в грызло, будет знать как морду бить ни за что. Ну чё, дать что ли?

Они согласно кивнули и тот, кому «господин полковник» дал пощечину, вставил им в рот по зажженной сигарете.

Они курили, не торопясь. Конвой молча ждал.

Но они не успели докурить свои сигареты даже до середины. Ворота распахнулись и во двор влетел джип. Около крыльца он резко затормозил, из него выскочил человек и вбежал в дом. Почти тотчас же снова вместе с «полковником», торопливо застегивающим офицерский ватник. Заметив их, «полковник» крикнул:

– Живо! Этих сюда!

– Ну вот что, дезертиры, – оглядев их свысока, сказал «полковник». – Расстрелять вас всегда успеем. А можете жизнь заработать. Будете делать то, что скажу – отпущу. Нет – пуля на месте. Согласны? Развязать им руки и в грузовик! Бегом!

Они впрыгнули в один из грузовиков. Следом за ними пристроились конвойные. Дальше кузов начал заполняться молчаливыми вооруженными людьми, одетыми по большей части во все тот же камуфляж. Но кое-кто был и в спортивных штанах и коротких куртках.

Грузовик рванул с места и начал подскакивать на ухабах. Сколько они так ехали – две минуты или сорок – было непонятно. Так же внезапно он встал. Люди начали выпрыгивать. Ствол автомата показал, что выпрыгивать надо и им.

Машина стояла на небольшой лесной поляне. Бойцы, выстроившись цепочкой, уходили в лес. К ним подошел тот, кого на железной дороге назвали «господином капитаном», и протянул рюкзак.

– Одевай! Значит, так. Сейчас выйдете на дорогу и ляжете поперек. Колонна остановиться – можете мотать, – он хмыкнул. – Если успеете.

Когда «капитан» отошел, короткий пощупал рюкзак:

– Саш, взрывчатка.

– А ну, заткнись, – несильный удар прикладом в спину заставил его замолчать.

Вместе со всеми они пошли по тропинке и через пару поворотов оказались на проселке. Откуда-то доносился сдержанный гул.

– Ложись! – в руке «капитана» поблескивал пистолет. – И сели что замечу, сука, пристрелю!

С шумом раздвинув кусты, он скрылся в них.

На мгновение стало тихо, только гул становился все яснее и яснее. Наконец из-за поворота выехал белый бронетранспортер, за которым показались белые же грузовики.

– Коля, похоже на ООН.

– Саш, они же сейчас нападут. А мы вроде живца…

– Не паникуй. Слушай. Когда они остановятся, бежим за БТР. Дальше в лес – и делаем ноги.

Колонна, покачиваясь, приближалась.

– Саша, блин, они не остановятся!

– Это ООН. Понял, дурак. Эти остановятся.

Действительно, проехав еще несколько десятков метров, машины остановились. Длинный еще успел крикнуть:

– Коля, держись!

А дальше его голос потонул в диком грохоте выстрелов. Зазвенели разбитые стекла, пули с чмоканьем начали вспарывать грязь около них. Они вскочили и моментально очутились за БТР. Скинув рюкзак, длинный высунулся и, неловко размахнувшись, бросил его в сторону нападавших. Не долетев, тот упал на краю придорожной канавы.

Впрочем, они этого уже не видели. Не разбирая дороги, закрыв лицо руками, чтобы защитить глаза, они бежали по лесу, стремясь уйти как можно дальше. постепенно звуки боя становились все тише и тише. Когда же они стихли совсем, остановились и они.

– Ушли.

– Вроде, да. Как думаешь, искать будут?

– Нужны мы им. Сейчас колонну разграбят, нажрутся, будет не до нас. Считай, выкрутились.

– Черт, – короткий похлопал себя по карманам. – Все забрали, сволочи. Хороший ведь нож был.

– Нож-то что. Карту потеряли – это плохо. Где мы теперь?

Короткий промолчал.

– Тогда такое предложение. Колонна наверняка куда-то шла. Выходим на дорогу и идем по ней. Наткнемся на деревню и определимся. Принимается?

Короткий поскреб щетину.

– Можно, но только… осторожно.

Грузовики еще горели, когда они вновь увидели дорогу. На ней уже никого не было. Пламя лениво лизало остатки стенок фургонов. Большинство дверец кабин было закрыто. Хотя из одной кабины свесился труп водителя, в руке у него все еще был зажат пистолет.