О том, что видел: Воспоминания. Письма

Теперь о себе. Floor и door я спутать не могу, но competition и competent [693] я иногда смешать в состоянии. Стыдно сказать, английский язык и моя беда, хотя я занимаюсь им всю свою жизнь. Конечно, я знаю его гораздо лучше, чем Марина, и все же недостаточно хорошо. У меня, к сожалению, нет способностей к языкам. Тут уж ничего не поделаешь. Однако, перевожу я уже 18 лет, перевел десятки книг, и никто никогда о моей работе ни слова дурного не сказал. Впрочем, быть может, аргумент это недостаточно убедительный.

693

Competition — конкуренция; competent — компетентный (англ.).

Теперь о моих с тобой отношениях как с редактором. Ты сам понимаешь, что они очень трудны, потому что они перепутываются с отношениями родственными. Мы очень разные литераторы, каждый любит свое, отношение к стилю у нас различное. Я очень люблю тебя и твой стиль, и, тем не менее, всякий раз, когда в каком-нибудь своем переводе, отредактированном тобою и уже напечатанном, я встречаю твою фразу, она меня чуть-чуть коробит. (Конечно, это не относится к тем случаям, когда ты исправляешь фактические мои ошибки — за такие исправления я очень тебе благодарен). Тут дело не в правоте или неправоте, а во вкусах, которых я победить не в состоянии. Впрочем, не думай, что я имею к тебе какие-нибудь претензии, — я никаких претензий не имею и охотно прячу свои вкусы в карман. И сознание того, что в нашей совместной работе я доставляю тебе неприятности, тяготит меня гораздо больше, чем тяготят меня неприятности, которые я испытываю при этом сам.

Теперь о «Янки». Не скрою, мне очень хочется перевести эту книгу. И я уверен, что я перевел бы ее лучше, чем все, кто переводили до меня. Помнишь, мы с тобой переводили «Принца и нищего» [694] ? Ты мне тогда не сделал почти никаких замечаний. Это внушило мне надежду, что мы вместе работать можем. Почему бы и в «Янки» не быть тому же самому? Ты мне предлагаешь Франковского. Ну что ж, если так надо, я не протестую. Мало ли кто меня ни редактировал. Если мой роман [695] сейчас редактируют Кривошеева, Капица и Лесючевский [696] , почему бы моих переводов не редактировать Франковскому. Без этого нельзя. Но, по правде сказать, я бы не струсил, если бы меня никто не редактировал. И был бы рад, если бы меня редактировал ты.

694

9 февраля 1936 г. К. И. Чуковский записал в дневник: «Ужасную вещь сделал со мною Коля, сам того не подозревая. Мы решили вдвоем перевести „Принца и нищего“: я первую половину, он вторую. Работа эта нудная, путавшая все мои планы. Она отняла у меня два месяца, самое горячее время. И главное: перевод выходит не первоклассный, не абсолютный. Хочется писать свое; хочется думать свои мысли, а тут приходится часами просиживать над одной какой-нибудь фразой. Когда я сделал свои 101 страницу, я чуть не подпрыгнул до потолка: теперь могу вздохнуть свободнее. Но в это время Коля принес свою половину!!! С первого взгляда мне показалось, что перевод превосходный. Иные страницы действительно очень неплохи, но боже мой — когда я вчитался, оказалось, что половину Колиного перевода нужно делать заново. Никакого другого выхода нет» ( Чуковский К. И.Дневник. 1930–1969. М., 1994. С. 135).

695

Имеется в виду роман «Лето».

696

Писатель Петр Иосифович Капица(р. 1909) и критик Николай Васильевич Лесючевский(1908–1978) в то время были членами редколлегии журнала «Звезда».

Все это я пишу, глубоко огорченный тем, что доставил тебе неприятности. Принимай любое решение, поступи так, как найдешь нужным, я на все соглашусь с радостью. Прости за откровенное письмо, оно необходимо. Какие бы ни были у меня с тобой разногласия, я всегда с восхищением отношусь ко всему, что ты делаешь.

Когда твоя операция?

Я здоров, и напрасно вы с мамой, прочитав Маринино письмо, пришли к таким преувеличенным выводам.

Коля.

4 февр. 1941 г.

148. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

9 февраля 1941 г. Москва [697]

Дорогой Коля.

Ты пишешь, что тебя чуть-чуть коробит от многих моих поправок. Я тебя вполне понимаю.

Мой стиль испорчен многолетней газетной поденщиной.

У меня хватает вкуса, чтобы не питать пристрастия к моему стилю.

Я гораздо больше люблю твой стиль, полнокровный, не юркий, широкий. Мне никогда не написать ни одной страницы твоего «Ярославля». Я потому и настаиваю, чтобы твои переводы были более строги и четки, что я знаю твои силы и верю в них. Ты знаешь, как люблю я твои переводы стихов. Именно потому, что ты так силен, мне больно видеть твою нарочитую слабость. В «Союзе рыжих» есть фразы, которых ты не написал бы, если бы хоть на минуту вгляделся в текст.

697

Дата и место — по почт. шт. на конверте.

Я пишу это не для того, чтобы скулить. Я просто хочу, чтобы ты, переводя «Янки», мобилизовал всесвои силы. «Янки» — прекрасный роман, его будут читать миллионы детей, делать его кое-как — не годится. Возьми в библиотеке Союза хороший словарь, Александровым [698] здесь не обойдешься, заведи черновики и беловики, прочитывай переведенное вслух, ведь ты сделаешь этот перевод гораздо лучше, чем его сделал бы я, и моя редактура будет для меня сплошным удовольствием.

698

Александров А. Полный англо-русский словарь. Т. 1–2. СПб., 1878–1879. Словарь неоднократно переиздавался.

Конечно, было бы лучше, если бы у тебя не было никакого редактора. Я постараюсь это устроить; ведь переводил же ты без редактора Сеттона Томсона. Но нельзя переводить Твена, как ты переводил Томсона; Томсон, по-моему, наименее удачный из твоих переводов и настоятельно требует редактуры. Не сомневаюсь, что Твен у тебя выйдет прекрасно, и тогда я официально откажусь от его редактуры.

По поводу Марины. «Палец механика» переведен ею лучше, чем «Пятнистая банда», а «Второе пятно» лучше, чем «Палец механика». Ей надо тщательнее вчитываться в текст, медленнее переводить, но не бросать этого дела ни за что: у нее большие способности к переводу, но очень мало было практики.

Что поделывает Гуля? Попроси его написать мне письмо. Я сочинил несколько загадок. Пожалуйста, прочти ему, пусть отгадает. Первая загадка такая:

Мудрец в нем видел мудреца, Глупец — глупца, Баран — барана. Овцу в нем видела овца И обезьяну — обезьяна. Но вот подвели к нему Федю Баратова, И Федя неряху увидел лохматого.

И еще:

Словно небывалые чудесные цветы, Полетели зонтики с небесной высоты.

И еще:

Железная рыба плывет под водой, Врагам угрожая огнем и бедой.

И еще:

Между черными тучами рыщут Неустанные наши лучи И без отдыха на небе ищут Злого недруга в черной ночи.

И еще:

Я лаю со всякой Собакой. Я вою Со всякой совою. И каждую песню твою Я вместе с тобою Пою. Когда же вдали пароход Быком на реке заревет, Я тоже реву: «У-у!»

Пусть пришлет мне отгадки. Прочитала ли Таточка «Хижину»? Какие плохие рисунки!!!

Мы несколько раз видались здесь с Шолоховым. Какой очаровательный и крепкий человек. Вчера он сказал мне: «Выпьем за то, чтобы Вы организовали свою жизнь так, как я организовал свою». Это действительно доброе пожелание, ибо он организовал жизнь свою мудро. Приехал с матерью своею, не видится ни с кемиз писателей, со мною водится отнюдь не по писательской линии.

Мама послала тебе вчера наш долг — тысячу рублей.

Радуйтеся и веселитеся! Целую вас всех.

Ваш К. Ч.

149. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

17 февраля 1941 г. Ленинград

Милый папа.

Я перевожу «Янки» со всей тщательностью, на которую только способен. Сделал пока совсем мало, потому что меня одолел грипп. Сегодня первый день нормальная температура.

Напрасно ты решил, будто я не хочу, чтобы ты редактировал «Янки». Напротив, я этого очень, очень хочу, и буду рад, если ты не откажешься редактировать. Перевод трудный. Поглядываю для справок в добросовестный, но скучный и тусклый перевод Губера [699] .

699

Перевод романа М. Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» выполнен Зинаидой Николаевной Журавской (урожд. Лашкевич)(1867–1937) и отредактирован П. К. Губером, опубликован в 3-м томе собрания сочинений М. Твена (М.; Л.: Госиздат, 1928).