О вас, ребята

— Садись.

Девочка развернула на песке пенопласт и села. Придерживая зонтик над головой, она долго любовалась подарком.

— Где вы его нашли?

— В море, — ответил Арвид. — А как тебя зовут?

— Катя… В нашем море янтаря нет.

— В каком — в вашем? — лениво спросил Язеп.

— В Ленинграде, в Балтийском.

— А-а! — насмешливо произнес Язеп. — В Балтийском его не было и никогда не будет.

Катя почувствовала иронию, но не сразу поняла ее смысл, а когда поняла, весело рассмеялась.

— Верно!.. Я совсем забыла — мы ведь с вами на одном море живем!

— Вот здорово! — с фальшивым восторгом воскликнул Язеп и даже, как это делают обычно девчонки, всплеснул руками.

Катя обиделась.

— Я могу уйти, если тебе не нравится…

— Не обращай на него внимания, — успокоил ее Арвид. — Он всегда такой. Учительница говорит: у него — дух противоречия.

Но Катя все-таки спросила у Язепа:

— Уйти?

Мальчишка махнул рукой.

— Можешь оставаться, только не затемняй солнце.

Катя взглянула на зонтик и отвела его так, чтобы тень не падала на Язепа.

Так их стало трое.

Четвертый появился часа через полтора, когда Катя и ребята уже хорошо знали друг друга.

Накупавшись до озноба, он шел по мелководью к берегу — темно-коричневый, мускулистый, скуластый мальчонка с черными волосами и такими же черными глазами.

А на пляже, встав в круг, парни и девушки распасовывали мяч. Кто-то из них неудачно «срезал». Мяч полетел в воду и упал рядом с черноволосым мальчишкой.

— Эй! — крикнули ему. — Брось сюда!

Он размахнулся и бросил. Но мокрый мяч выскользнул и угодил Язепу в спину. Тот вздрогнул от влажного шлепка и, медленно поворачиваясь к морю, приоткрыл рот — хотел сказать что-то. Черноволосый мальчишка опередил его.

— Не ругайся! Не нарочно!

И Язеп не стал ругаться, а спросил:

— Ты откуда — такой черный?

— Из Казахстана.

— А-а! — разочарованно произнес Язеп. — Я думал — из Африки. — И он отвернулся.

— Из Казахстана? — переспросила Катя. — Ой, как далеко!

— Казак, значит, — сказал Арвид.

— Не казак — казах! — поправил его мальчишка и добавил: — Болат!

Язеп снова повернулся к нему.

— Болат — это нож?

— Болат — это я! — отчеканил мальчишка.

— А что такое бессаусак? — прищурившись, спросил Язеп.

— Это пальцы… Пять пальцев.

Язеп небрежно махнул рукой.

— Не знаешь. А еще казах!.. Это — сухой остров на болоте.

— Какой остров? — возмутился Болат. — Зачем остров? Почему не веришь? Говорю — пять пальцев!

Язеп взглянул на друга.

— Арвид, подтверди…

Недалеко от их поселка было большое и топкое болото. С берега виден высокий, поросший лесом бугор, который все почему-то называли Бессаусак. Старики говорили, что раньше это был безымянный островок, а во время войны какой-то казах-партизан назвал его по-своему. На островке летом полно малины и белых грибов, но никто из ребят туда не ходил — опасно: можно в болоте утонуть.

Болат слушал Арвида с недоверием, потом заинтересовался и сел рядом, скрестив по-казахски ноги.

— Говори, говори! — нетерпеливо потребовал он, когда Арвид замолчал.

— Больше я ничего не знаю.

Болат ударил себя по колену.

— Эх! Зачем не знаешь? Я бы знал! Я узнаю! Все узнаю!

Мальчишка разволновался, горячо проговорил несколько фраз по-казахски, вспомнил, что его не понимают, и начал объяснять по-русски, второпях путая и забывая слова.

Оказалось, что кто-то из родственников Болата в войну партизанил в лесах Латвии и пропал без вести. Потому и разволновался он, услышав про казаха-партизана.

— Пропал твой дедушка? — участливо спросила Катя.

— Зачем дедушка?.. Его сын! Брат моего отца!.. Эх, забыл, как это по-русски!

— Тетя, — подсказал Язеп.

— Какой тетя?.. Сам тетя! Смейся один!

Болат вскочил и, сердито блеснув черными глазами, зашагал прочь.

— Болатик! — крикнула Катя и догнала его, взяла за руку. — Ты не обижайся! Он всегда такой! Не обращай внимания!.. Верно, Арвид?

— Брат твоего отца — это дядя, — спокойно отозвался Арвид. — Но сколько же ему лет в войну было?

— Сколько мне сейчас! — все еще сердито ответил Болат.

— И партизанил?

— Партизанил!

— Иди сюда! — сказал Арвид. — И не прыгай, как козел, а расскажи по порядку.

Катя потянула Болата за руку, и он вернулся, искоса поглядывая на Язепа. Сел подальше от него и рассказал историю, которая давно превратилась в семейную легенду.

Дед Болата был моряком-пограничником. Жена и сын Шарип жили вместе с ним в Лиепае. Второй сын — Аскер — остался у бабушки в Алма-Ате.

В июне 1941 года, когда началась эвакуация семей военнослужащих, дед Болата посадил жену и сына в вагон и больше их не увидел. Поезд попал под бомбежку. На родину, в Алма-Ату, пришло извещение о смерти жены, скончавшейся после ранения в больнице. О Шарипе ничего не было сказано. Ему в то время шел четырнадцатый год.

А дед Болата вместе с уцелевшими пограничниками попал в окружение и долго пробирался по лесам на восток, к своим. Во время этого перехода, длившегося больше двух месяцев, пограничники не раз встречались с первыми партизанскими группами. От партизан и услышал дед Болата про мальчишку казаха, который прижился в одном из отрядов народных мстителей и уже успел прославиться находчивостью и смелостью.

Дед Болата, слушая эти рассказы, вспоминал жену, сыновей Шарипа и Аскера и думал, что уж они-то в полной безопасности. До Алма-Аты даже на самолете фашистам не добраться.

Наконец пограничники перешли линию фронта. Получив назначение в новую часть, дед Болата послал домой письмо. Когда пришел ответ со страшным известием, он вспомнил про мальчишку казаха, партизанившего в Латвии, и твердо решил, что это его сын Шарип.

Проверить было невозможно. В Прибалтике хозяйничали гитлеровцы. После войны и дед Болата, и его отец — Аскер — предприняли все, чтобы найти хоть какой-нибудь след Шарипа, но ничего не смогли узнать. Он пропал без вести.