Объединяя усилия
Шрифт:
— Да, — простонала я. — Это… это ощущается потрясающе. — Мои руки на груди Ноя. Я начинаю раскачиваться на нём, двигаясь на его члене так, что кончик прижимается к действительно чувствительной части внутри меня, когда Эйден нежно начинает проникать своим членом в мою задницу.
— Хорошо ли это — чувствовать нас обоих внутри себя, наполняющих тебя? — хочет знать Эйден.
— Мм-м-м-м-м. — Это всё, что я могу сказать, потому что это потрясающе — иметь их обоих внутри себя. Вскоре вся боль начинает исчезать, затмеваемая удовольствием, которое более интенсивно, чем всё, что я когда-либо чувствовала раньше.
— Твоя киска
Эти слова заставляют меня стонать.
— Она такая чертовски тёплая и тугая, — стонет Эйден. Он обхватывает рукой мои волосы, дёргая их, когда делает выпад.
— Да, — шепчу я. Это всё, что я могу сказать.
Они вечность внутри меня. По крайней мере, так мне кажется. Я хочу остаться такой навсегда с ними.
Их разговор становится всё более грязным, чем ближе они подходят к кульминации, и я только поощряю их своими стонами, начиная терять контроль.
— Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы мы кончили в тебя, сладкая. Скажи мне, как сильно ты хочешь почувствовать сперму Ноя в этой сладкой маленькой киске. Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я кончил в твою задницу, когда он наполнит тебя.
Яйца Эйдена шлёпают по моей заднице, когда он трахает меня сильнее.
— О Боже, — выдыхаю я, теряя контроль над собой и опускаясь Ноя всё сильнее и сильнее по мере приближения оргазма. Я не могу думать ни о чём другом, кроме того, чтобы они кончили в меня. — Я… О Боже… я хочу почувствовать, как ты кончаешь.
Он так и делает. Они оба. Эйден толкается в меня, один раз, может быть, два, но я так увлечена своим собственным удовольствием, что не могу сказать. Ной кончает с удвоенной силой, крепко сжимая мои бёдра и прижимая меня к своему члену. Тепло распространяется по мне, и их оргазм вызывает мой. Он раскалён добела, ослепляет, и я выкрикиваю их имена. Или, по крайней мере, думаю, что делаю это.
Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем я прихожу в себя, задыхаясь, когда мои волосы падают на лицо. Я никогда не чувствовала себя такой потерянной, такой безрассудной, такой абсолютно свободной, как сейчас.
Потом они обнимают меня, и я чувствую тепло. Безопасность. Защиту.
— Это было… — начинает Ной, но тут же замолкает.
— Чёрт возьми, — вмешивается Эйден.
— Да, — выдыхаю я, потому что это всё, что я могу сказать.
Позже я лежу на спине в палатке между ними, моя голова лежит на сгибе руки Эйдена, а нога на ноге Ноя. Эйден играет с моими волосами, и я слушаю звук его сердцебиения в тишине палатки. Я натягиваю одеяло до самого подбородка, мне холодно, хотя от тел Ноя и Эйдена исходит тепло.
Мы лежим в палатке и разговариваем всю ночь.
Мы говорим о том, чтобы мы делали, если бы не были такими людьми, как сейчас, если бы мы были «нормальными людьми», если такое было возможно. Я узнала, что Ной работал бы на ранчо, как и все остальные люди в Вест Бенде. Эйден был бы гонщиком, хотя мы с Ноем говорим ему, что с его одержимостью секс-игрушками он должен был бы управлять своим собственным магазином. Я бы сама занималась благотворительностью, полностью оторванная от родителей и всех тех услуг, которые они мне оказывают.
Прямо перед тем, как заснуть ранним утром, я понимаю, что именно так и должно происходить, чтобы быть по-настоящему счастливой.
39
Эйден
—
Ты счастлив?— Ты спрашиваешь просто, чтобы не быть мудаком? — ворчит Ной. — Потому что не похоже, что ты рад за меня.
— Это ты сейчас ведёшь себя как придурок, чувак, — говорю я ему. — И ты собираешься просто свалить всё это на неё? Я же говорил тебе, что ты должен был сказать ей раньше. А теперь всё будет выглядеть так, будто ты — мы — скрывали это дерьмо.
— Что ты на меня свалишь? — голос Грейс эхом отдаётся у нас за спиной, и мы оба оборачиваемся. — Я постучала в дверь, но никто не ответил, и я просто вошла. Но, очевидно, кое-чему помешала.
— Ты ничему не помешала, — отвечаю я, свирепо глядя на Ноя. — Ной хочет тебе кое-что сказать.
— Ладно, — произносит она. — Никто ведь не болен, верно? Вы, ребята, выглядите так, будто несёте плохие новости.
Я закатываю глаза. Чёрт возьми, Ной, очевидно, думает, что это отличная новость. Во всяком случае, так он сказал своему агенту, а потом положил трубку и поведал мне, как будто это ничего не значило, как будто он описывал футбольный матч.
Я не могу сказать, было ли спокойное выражение на лице Ноя потому, что ему действительно было наплевать, или он действительно думал, что Грейс подумает, что это не имеет большого значения. В любом случае, мне это чертовски не нравится. Но это его новости, а не мои.
— Ты ведь знаешь, что я вёл переговоры о своём контракте, верно? — спрашивает Ной.
Грейс пожимает плечами.
— Да, возможно. Вообще-то, я думаю, что мой отец упоминал об этом.
— Твой отец следит за состоянием контракта Ноя? — спрашиваю я.
— Я же говорила вам, что он фанат Колорадо, — улыбается она. — О. Так они будут платить тебе больше денег или что-то в этом роде?
Я качаю головой.
— Я ничего не понимаю. Что тут происходит? — спрашивает она, всё ещё улыбаясь.
— Я веду переговоры по контракту, — хрипло говорит Ной. — Не только с Колорадо. Я рассматривал команды за пределами Колорадо.
— О. — Грейс смотрит на него с минуту, а потом на меня. Выражение её лица меняется, и она всё ещё улыбается, но это её улыбка для прессы, та самая, которую она дарит, когда выступает по телевизору или с семьёй — сценическая улыбка. — О. Правильно. Конечно. За пределами Колорадо.
— Идут торги, — говорит он.
Грейс кивает, тяжело сглатывая.
— Поздравляю, — говорит она напряжённым голосом. — Это хорошая новость.
— Майами и Даллас, — продолжает Ной. — И Колорадо тоже.
— Значит, это были бы хорошие карьерные шаги?
Ной кивает.
— Большие деньги.
Потому что это чертовски важно в жизни.
Грейс кивает и делает глубокий вдох, прежде чем заговорить:
— Чем больше денег, тем лучше.
Она так спокойна — внешне, как будто отвечает на вопросы во время интервью. Я признаю такую беспечность, потому что это дерьмо, которое я делаю для прессы. Я ухмыляюсь, шучу и изображаю клоуна, а Грейс делает то же самое прямо сейчас — не часть про клоуна, но она играет роль. А Ной, хоть он и чертовски умён, этого не замечает. Похоже, он почувствовал облегчение, успокоился. Я знаю, что когда она уйдёт, он скажет мне, что она совсем не расстроилась.