Оберег

Чем-то они все же провинились перед духами и богами, потому что без приключения не обошлось. Плот медленно пересекал реку наискось, сползая вниз по течению. Примерно на середине реки вокруг плота с жизнерадостным смехом стали выныривать прехорошенькие зеленовласые девичьи головки. Вскоре не менее дюжины русалок окружили плот и хором запели песню. Слов в ней не было, но мелодия оказалась невыносимо чарующей, манящей, засасывающей в прекрасный мир мечты, и Рыбий Сын почувствовал, что еще немного, и он прыгнет в воду, чтобы раствориться в этой чудесной песне навсегда и более не покидать волшебный мир грез. Молчан скорчился впереди, затыкая уши пальцами.

И тут им на помощь пришли полонянки. С оглушительным визгом вроде того, какой свалил с коня Лешака Поповича, они всей гурьбой вывалились из шалаша и набросились на русалок, которые к тому моменту вылезли на плот почти полностью. Русалки прекратили петь и тоже завизжали, но уже от страха. Некоторые из них успели обратиться в бегство, но большинство - нет. Девки набрасывались на них, таскали за волосы, били головой о бревна. Некоторые кромсали нежить маленькими кинжальчиками, и Рыбий Сын, уже стряхнувший с себя последние остатки наваждения, отвернулся, чтобы не смотреть на эту расправу.

С избиением русалок бывшие черномордовы наложницы справились довольно быстро, после чего вымыли плот и вернулись в свой шалаш, словно и не произошло ничего. Молчан, ссутулившись, сидел на своем месте и невидяще смотрел на приближающийся левый берег Дона.

Причалили, все сошли на песок. Девки разбежались по лесистому берегу в поисках ягод и грибов, а Молчан и Рыбий Сын тем временем надежно спрятали плот: кто знает, а вдруг еще пригодится? Затем повторилась давешняя история с рыбалкой. Рыбы решили запасти впрок, потому что впереди - снова степь, и там вряд ли будет где порыбалить.

Два дня спустя они оставили за спиной последние рощи, далее попадались только отдельные деревья, и чем дальше, тем реже. Впереди простирались хазарские степи, и те, кого Черноморд уволок в свой гарем из этих краев, уже радовались, предвкушая скорое возвращение домой.

Глава 19

К вечеру Шмель позволил себе задать осторожный вопрос:

– Хозяин, а как ты обычно ночи проводишь? Отдыхаешь, или так и едешь вперед, не зная устали, как древние богатыри?

– Что, утомился?

– Ну, не то, чтобы очень, но вообще-то, если ночь ехать, не мешало бы перекусить...

– Ты-то перекусишь, тебе тут травы на год хватит, а я?

– Так я про то, что скоро корчма, я чую.

– Добро. Доедем до корчмы, я поем, ты овса получишь, а там поглядим.

Через полчаса из сгущающихся сумерек навстречу выплыл перекресток двух трактов, и на нем даже не одна корчма, а целых две - по разные стороны от перекрестка. Примечательно, что обе до мелочей выглядели совершенно одинаково. Руслан пожал плечами, выбрал ближайшую. Во дворе передал Шмеля сонному челядинцу, открыл дверь.

В корчме было душно, смрадно, и дрались. Дрались весело, с истинно славянским размахом: туда-сюда летали не только тяжеленные лавки, но даже и дубовые столы. Присмотревшись, богатырь сообразил, что здесь не одна драка, а целых две: слева пятеро верзил деловито били морду шестому такому же, а справа не менее дюжины мужиков дрались против всех сразу, каждый сам за себя. Руслан, уворачиваясь и пригибаясь, пробрался наискось через всю комнату, изредка раздавая тычки наиболее ретивым драчунам, которым уже все равно, с кем и зачем драться, лишь бы кулаки вволю почесать. Подошел к хозяину. Корчмарь, низенький щуплый старичок с жиденькой бородкой, спокойно стоял в уголке, прихлебывал пиво из высокой глиняной кружки, да посмеивался, глядя на всеобщую свалку.

– Исполать тебе, хозяин.
– приветствовал его Руслан.
– Пожрать есть чего?

– Да навалом!
– рассмеялся дед.
– Только неспокойно тут ноне, шел бы ты, добрый молодец, в корчму напротив, там все то же самое, только драки пока нет.

– Ага, - смекнул богатырь, - пока жрякать буду, и там драться начнут?

– Кто знает.

– пожал плечами корчмарь.
– Только то, что там сейчас тишь да гладь - это я точно тебе говорю.

– А откуда знаешь?

– Так это ж просто! Все тамошние завсегдатаи - вот они, здесь, моих молотят!

– А потом что, наоборот? Твои туда биться пойдут?

– Это уж когда как. Но частенько, частенько. Так что напротив пожрать нормально успеешь - здесь разгулялись не на шутку, остановятся нескоро.

– Спасибо, так и сделаю.
– и Руслан, все так же уворачиваясь от ударов и пригибаясь под пролетающими столами и лавками, проделал обратный путь до двери.

– Я конягу твоего напротив отвел.
– сообщил ему тот самый сонный парень. У нас нынче весело.

Руслан кивнул, пересек перекресток, проведал Шмеля. Тот хрустел овсом, и до остального ему дела не было.

– Пожалуй, здесь мы и заночуем.
– сказал ему Руслан.
– Так что особо не торопись.

– Понял.
– кивнул конь, не отрываясь от кормушки. Руслан вошел в корчму. Она и изнутри полностью повторяла ту, что напротив, только посетителей в ней не было вовсе, мебель стояла на местах. Но корчмарь оказался точной копией деда из забегаловки напротив. Увидев широко раскрытые глаза и отвисшую челюсть богатыря, он усмехнулся:

– Что варежку раззявил? Близнецов никогда не встречал? Чего изволишь жрать, пить, спать?

– Всего сразу.

– Сразу не получится.
– замотал головой хозяин.
– Как же ты во сне жрякать и пить будешь?

– Тогда сначала еды и питья, а потом - ночлег.

– Вот это можно. Платить есть чем?
– Руслан в ответ позвенел калитой. Добро. Вот тебе квас, жди, сейчас все остальное будет.

Руслан сел за один из двух столов, отодвинул остатки чьей-то трапезы, и стал терпеливо дожидаться ужина, степенно прихлебывая квас. Корчмарь не обманул, и "все остальное", действительно, вскоре было принесено. Под "всем остальным" понималось: жареный гусь с гречневой кашей, краюха хлеба, большой кувшин пива и две дюжины вареных раков. Руслан сначала пивом и раками хорошенько распалил свой аппетит, потом и сам не заметил, как уплел крупного гуся. Покончив с ужином, кликнул хозяина, попросил еще пива.

– А объясни мне, хозяин, с чего это у вас с братом корчмы одинаковые? И почему они напротив?

– А, это просто. Дело было так. Наш отец держал корчму на этом перекрестке. Потом, когда помирать ему пора пришла, завещал корчму нам с братом. Пока отец жив был, народу тут немного ходило, хоть и перекресток. А степняки пошаливали частенько, потому схоронку батя сработал на совесть, и я еще помню, как во младенчестве мы там частенько отсиживались... А потом, обычно, приходилось отстраивать все заново. В общем, едва концы с концами сводили. А по смерти батюшкиной поспокойнее стало. И хазар Святослав причесал, и прочие поосторожнее сделались, и стал народец по трактам туда-сюда сновать, так что только успевай поворачиваться. И потому, лет вот уж скоро пятнадцать тому будет, решили мы с братцем еще одну корчму ставить. Ну, мы с ним одинаковые, так с чего корчмам разным быть? И отгрохали точно такую. Он на ту сторону перебрался, я здесь остался. Самое же смешное, что и у него, и у меня, моментально свои завсегдатаи образовались. Готовим мы с братом одинаково - как отец научил, пусть ему в Вирии радостно живется, - мед-пиво тоже у одних купцов берем, а людишки эти все спорят: чья корчма лучше? И никак им, бестолковым, не растолковать, что до тех пор, пока мы с братом, не приведи боги, не рассоримся, обе корчмы как есть и были, так и будут похожи друг на друга, как мы с братом... Вот они и спорят все, спорит... Частенько до драки доходит. Сегодня видал? Напротив буянят... Впрочем, кажись, уже возвращаются.