Оберон - 24 Часть третья.

– Не зайду, - ответила Катя, отвернувшись.

Войдя к себе, я снял майку и лёг, чувствуя лёгкую досаду.

Мне приснилась Катя, та, с которой я жил так счастливо последний год. Она улыбалась мне, раздеваясь. Кто-то был там, за её спиной, но я смотрел только на Катю. Вот она скинула халатик, под ним ничего не было...

И я проснулся от чувства, что внизу живота всё аж трещит.

Я и так и эдак поворочался, но никак не мог успокоиться.

«Да что это я?! – подумал я, разозлившись, - В соседней комнате спит моя жена, а я здесь мучаюсь!».

Я решительно поднялся, и, придерживая рукой плавочки, побежал к жене.

Так же решительно забрался к ней под одеяло, обнял. Сердце готово было выскочить из груди.

– Это ты, Тоничек? – сонно пробормотала Катя, - Иди сюда, милый, - она тоже обняла меня, поцеловала в губы.

– Тошка? – вдруг поняла она, окончательно, просыпаясь.

– Это я, Катя, твой муж, - прошептал я, пытаясь её поцеловать.

– Тоже мне, муж, - презрительно сказала Катя, - иди отсюда!

– Катя! – воскликнул я, - Ты же обещала хранить для меня...

– Я не отказываюсь, - усмехнулась Катя, - приходи, когда подрастёшь!

Это было жестоко. Когда я подрасту, Катя будет глубокой старухой. Я встал, пошёл к себе. Ещё была надежда что, Катя окликнет, скажет, что пошутила, но этого не произошло.

Я опять лёг, но уснуть не смог: несмотря на стресс, нижняя часть моего тела не хотела успокаиваться.

Поворочавшись, я подумал, что надо с этим издевательством кончать.

Сняв трусики, расстелил их на случай неприятности, начал сам себя успокаивать.

Такого взрыва жгучего удовольствия я никогда не знал!

Но ничего не вытекло. Ещё не созрел. Мало того, я убедился, что у меня фимоз.

Что это такое? Вроде мембраны у девочек. Я девственник, и останусь им ещё очень долгое время.

Полежав, я почувствовал непреодолимое желание одеться. Натянув трусики, стал засыпать, и в этот момент зашла Катя:

– Не спишь ещё? Подвинься, - Катя прилегла рядом.

– Ну, иди сюда, мой маленький.

– Я уже, - ответил я грустным голосом.

– Как «уже»? – возмутилась Катя, - Мне же надо было время, чтобы решиться на такое?!

– Ты мне недвусмысленно указала на дверь, - сказал я, - спать хотелось, а с этим никак.

– Ну и ладно, сейчас мы это дело поправим... – но я зажался, сунув руки между ног:

– Катя, сейчас мне неприятно, давай спать?

– Неприятно ему! – заворчала Катя, - Разбередил душу, и в кусты? А я?

– Катя, надо было сразу.

– Не мог потерпеть минутку!

– Ты думала полчаса, Катя, а не минутку, тем более что ты мне вчера сказала? «Забудь!».

– Вот и забудь теперь! Навсегда! – психанула Катя и ушла, закрыв за собой дверь. А я лежал, и думал, почему присутствие Кати мне стало неприятно? Попробовал представить её прелести, и меня вдруг затошнило.

Мне почему-то вспомнилось, как лет в пятнадцать, впервые, увидел фотку с минетом. Меня тогда чуть не вырвало, а этих, на фото, готов был убить.

Что со мной? Я опять ребёнок? Вспомнив, как вёл себя вчера, удивился: я ведь не играл, все мои поступки были вполне естественными.

Тогда к чему этот сон? Я вскочил: вдруг это Тоник пытается со мной связаться? Хотел спросить у Кати, но остановило то, что мы, как назло, поссорились. Я снова лёг, и теперь уже окончательно, уснул.

Утром мы поднялись поздно. Завтракали, молча, разговаривать не хотелось. Мы даже не смотрели друг на друга.

Я помыл всю посуду, свою и Катину, после чего собрался с духом, и спросил:

– Кать, можно, я пойду, погуляю?
– Катя удивлённо посмотрела на меня:

– Иди, если хочешь. Подойди сюда.

Я подошёл к ней, Катя повесила мне на шею шнурок с ключами.

– Теперь иди. Что на обед будешь?

– Свари что-нибудь. А ты умеешь? – подозрительно спросил я.

– Куплю полуфабрикаты, что-нибудь приготовлю.

– Купи лучше овощей, мяса, а ещё лучше, дай мне денег, я сам куплю.

– Вот, возьми, этого тебе хватит, чтобы продуктов купить, и мороженого, для своей девочки.

Мы старались не вспоминать о ночном происшествии, но Катя всё-таки не удержалась от колкости.

– Кать, - спросил я, - у тебя не восстановилась связь с той Катей? – Катя отрицательно покачала головой: - Почему ты спрашиваешь?

– Она мне приснилась ночью.

– Наверно, голой? – проницательно спросила Катя. Я покраснел и кивнул.

– Поэтому ты пришёл ко мне? – я опять кивнул головой.

– Прости меня, Тоник, - вдруг решилась Катя.

– Катя, - тоже решил сказать я, - мне кажется, это был последний шанс нам сблизиться. Я чувствую, что теперь мне неприятно это, даже больше, чем неприятно... – я спрятал глаза.

– Что, противно? – удивилась Катя.

– Да, Катя, - я прямо-таки сгорал от стыда, - мне кажется, моё сознание слилось с телом. Невозможно ведь, быть ребёнком, а поступать по-взрослому. Помнишь, когда я был таким же?

– Помню, Тоник, поэтому тебе не верили, что ты был когда-то взрослым. Тошка... Братик. Мы теперь родственники, ты знаешь? – взяла она меня за плечи.

– Знаю, Катя, только я ещё не созрел, мы бы не смешались.

– Мы очень дальние родственники, дурачок ты маленький. Ладно, бери вот эту сумку, войдут туда продукты? – я неопределённо повёл плечом, и ушёл.

Сбежав опять по лестнице, вышел во двор. Ребят никого не было, даже спросить не у кого, где магазин. Я оделся в чёрные шорты и белую футболку с коротким рукавом, которые Катя покупала мне уже здесь, в этом городе. На груди у меня был нарисован какой-то неизвестный мне мультяшный персонаж.

Решив спросить, где находится продуктовый магазин, у первого попавшегося взрослого, я направился к выходу со двора, как увидел одного из вчерашних приятелей. На лавочке скучал Димка.

– Привет, Димка! – обрадовался я.