Оберон - 24. Последние приключения перед школой.

– Не бойся за меня, Тони! – весело сказала она, - Я плаваю, как рыба! Держусь на воде не хуже чайки.

– Лариса, не надо! Ты всё равно ничего не изменишь! Только погибнешь! – я вытирал мокрое лицо, не понимая, то ли это были слёзы, то ли морские брызги.

– Не погибну, Тони! Ты ведь поможешь мне?

– Чем я могу помочь тебе? – спросил я.

– Пойдём, посмотрим! – махнула рукой Лариса в сторону мыса.

Когда мы зашли за мыс, ветер стих, волны здесь были не такие большие.

– Видишь, отсюда можно выплыть в море, вон с тех скал ты сможешь стрелять в вахтенных, если они меня заметят. Отсюда ты проводишь меня, Тони, ладно? – просительно смотрела она мне в глаза.

– Я всё равно сделаю это, Тони! Но, если ты проводишь меня, мне будет намного легче!

– Лариса! – стонал я, - Это совсем не детское дело! Пусть взрослые играют в свои жестокие игры!

– Тони! – строго сказала Лариса, - Если богам не разрешается вмешиваться в дела смертных, так хоть не мешайте!

Я не знал, что ответить, пришлось согласиться с безумной идеей своей подруги.

Весь день мы готовились к вечернему сражению. Сначала мы с Трофимом сходили на базар, купили хлеба и оливок с несколькими финиками, потом, в своей пещере, приготовили луки.

Зосима играл с маленькими девочками, мы разрабатывали план.

Я должен был надеть на Ларису свой борцовский пояс, куда прикрепим нож, который точили половину дня, отдам ей часть своего тепла, сколько смогу, чтобы не свело судорогой мышцы в холодной воде. Вода почему-то показалась мне очень холодной.

Потом мы с Трофимом должны были забраться на скалы, откуда хорошо были видны корабли врага, и отстреливать вахтенных матросов, вернее, отвлекать их внимание от моря. Пусть думают, что напали с берега.

Когда стемнело, мы с Ларисой разделись и перешли на сравнительно тихую сторону мыса. Здесь я закрепил на её тонкой талии пояс, привязал к нему ножны, вложил в них нож.

– Лариса! – с попросил я, - Когда достанешь нож, обязательно избавься от ножен, или, лучше всего, от пояса! Если тебя поймают, сразу поймут, зачем тебе ножны!

– Я так и сделаю, Тони! – ласково ответила девочка, а я прижался лицом к её животу, через контур Силы пытаясь наполнить её тело теплом.

– Спасибо, Тони! – сказала Лариса, поднимая меня на ноги. Ласково посмотрела мне в лицо, и поцеловала, впервые за наше знакомство. Потом отпустила меня и побежала в море.

– Лариса! Возвращайся! Обязательно вернись! – крикнул я ей вслед.

– Я вернусь! – услышал я её крик, похожий на крик чайки.

Проводив девочку, я вскарабкался на вершину мыса. Трофим уже был здесь, тоже голый, чтобы ветром не сбросило со скалы, и чтобы одежда не хлопала на ветру.

Трофим подал мне мой лук, я прицелился, пытаясь сделать поправку на ветер. Ветер дул порывами, надо было выбрать момент. Я отвлёкся, и пропустил момент, когда первая бирема вдруг поплыла в открытое море, за ней вторая…

Глянув в бурлящий котёл бухты, почувствовал дурноту: разве можно там плавать? Сразу потонешь!

Тем не менее с места стронулась трирема! На борту зашевелились, послышались команды.

Я прицелился и выстрелил. Попал! Кто-то свалился замертво. Призвав контур Силы, чтобы не закоченеть, я делился теплом с Трофимом, мы методично расстреливали матросов, примерно одного из трёх, в кого целились. Стрелять было очень неудобно: корабли прыгали на волнах, ветер вырывал из наших рук луки, швырял стрелы куда попало.

Но и это не всё. Стрелы быстро кончились.

– Пойдём? – коснулся моего плеча Трофим, клацая зубами. Но я не тронулся с места, пытаясь увидеть в безумии волн внизу, свою подругу. Я вдруг понял, насколько она мне дорога, проклинал себя, что не смог отговорить её от этого сумасшедшего плана.

Тем не менее план сработал. Все корабли сорвались с места и были разбиты о камни.

Я остался на скалах, а Трофима отправил на берег. Вдруг волнами выбросит Ларису?

– Вернись! – заклинал я её.

Лариса не вернулась. Весь день мы с Трофимом искали её на берегу, я заходил по пояс в воду, как будто так было ближе, меня смывало волнами, захлёстывая с головй. Однажды мне показалось, что вижу её волосы, поплыл, не слушая криков друга. Но это был просто пучок водорослей.

– Антоний! – кричал мне Трофим, выбившийся из сил, - ветер от берега! Ты же видишь, все обломки кораблей унесло в море, или прибило к другой стороне бухты!

Утомившись, я сел прямо в прибой, на песок, меня заливало водой по грудь, а я сидел, не чувствуя холода, тихо скуля про себя.

Здесь и нашла меня Катя.

– Наконец-то! – кричала она сквозь шум ветра и волн, - Твоего друга оказалось не так уж легко разговорить!

– Катя! – заплакал я. – Лариса…

– Тут уже ничего не поделаешь, - пыталась успокоить меня Катя.

– Ребята! Они погибнут без меня!

– Думаю, теперь не погибнут, о них уже знают, переправят в надёжное место, - Катя взяла меня на руки, потому что я уже не мог идти, настолько закоченел.

– Где дверь? Показывай.

– Дай хоть проститься с ребятами.

– Прощайся, только я тебя не отпущу, ты так замёрз!

– Пошли в катакомбы.

Катя понесла меня. Трофим побежал следом, пытаясь согреться.

В нашей спальне собрались все, не было только Ларисы. Я снова горько разрыдался.

– Прощайтесь, ребята, нам пора, - сказала Катя.

– Вы навсегда уходите? – спросил Трофим, который даже забыл одеться, сражённый известием о моём уходе.

– Навсегда, - вздохнула Катя, - спасибо вам за Антония, вы настоящие друзья!

– Это Антоний настоящий друг! – с трудом проговорил Трофим, дрожа всем телом.

Зосима подошёл, держа двух девочек за руки:

– Антоний, Лариса?.. – с трудом сдерживая слёзы, спросил он. Я отвернулся.

– Ну всё, Антошка, хватит рвать себе и друзьям сердце, пошли домой, открывай дверь.

– Иди прямо на завал, – всхлипнул я.

Алия и Май ждали нас. Катя пронесла меня, нагого и мокрого, мимо удивлённых ребят, опять уложила в реанимационную капсулу, где я забылся лёгким сном.

****

– Тошка! Тошечка! Просыпайся! – услышал я детский голосок. Потянувшись до хруста, я открыл глаза и увидел Алию, которая сидела рядом со мной, на кровати, и улыбалась.