Обещанная демону

Ветта, судорожно хохоча, словно в припадке эпилепсии, вращалась, только чудом не сталкиваясь с другими парами. Ее волшебная палочка, выброшенная верх ее тощенькой рукой, без остановки пускала многочисленные бенгальские искры, конфетти и серпантин, отчего ноги вальсирующих очень скоро начали путаться в длинных бумажных тонких лентах. Все ее поведение было таково, будто это не у кузины ее праздник, а у нее, у Ветты. И бал этот словно в ее честь был организован, и гости – это ее гости, а потому она вела себя так, как ей приходило в голову. И при этом Ветта умудрялась покорчить рожи обескураженной невесте.

«Смотри, – как бы говорила ее довольная ухмылка, – и я не осталась без кавалера!»

– Подожди меня минутку, – ласково сказал Артур, погладив руку Элизы. – Милая моя, я вижу, ты очень волнуешься. Но я ненадолго. Я всего лишь успокою эту разбушевавшуюся девушку и вернусь. Я не хочу, чтобы она испортила нам с тобой наш первый бал.

Элиза не ответила; она лишь кивнула головой, и Артур, вежливо раскланявшись с гостями, подхватил Ветту под локоток и потащил ее прочь из зала.

Ветта особо не сопротивлялась. Напротив, на ее толстых губах запечатлелась самая отвратительная ухмылка, девушка торжествовала оттого, что ей удалось испортить настроение невесте. И за Артуром она шла весьма охотно, рассчитывая, видимо, продолжить свой балаган. По ее хитрому виду можно было понять, что она готова повешаться на шею молодому человеку и рыдать до полного удовлетворения всех ее желаний.

Но едва Артур вывел Ветту, и Элиза перевела дух, как случилась вторая вещь, и она была куда как чувствительнее и тревожнее, чем отчаянные выходки Ветты.

Двери распахнулись впуская много света, который отражался и горел золотом в зеркалах, и герольд, стукнув посохом об пол, привлекая к себе внимание, важно и громко выкрикнул:

– Граф Эрвин Дэвис Тринадцатый!

И вслед за светом, вслед за этими торжественными словами в зал явился тот, кого Элиза так боялась и о ком грезила все это время. Сердце ее забилось так неистово, что, казалось, не вынесет и разорвется в груди. Элиза с трудом удержалась на ногах, понимая, что близка к обмороку, еще немного – и она свалится прямо к ногам пришедшего.

Эрвин.

Вот, значит, как его зовут.

Элиза не осознавала, что шепчет его имя, ласкающее ее губы так же сладко, как поцелуй. Никого вокруг словно не существовало, гул зала смолк, и в тишине девушка слышала лишь неспешные четкие шаги того, кто назвался графом Дэвисом. Дамы перешептывались, с изумлением разглядывая эффектно появившегося незнакомого красавца, и прикрывали веерами заливающиеся краской смущения лица. Незнакомец поражал всех присутствующих дам в самое сердце своими острыми, жадными, влекущими взглядами и небрежными улыбками, и Элиза отчего-то подумала с ревностью, что граф, похоже, очень любит покорять и соблазнять женщин. Любая из них готова была сейчас же пойти с ним, лишь только помани. И он манил – небрежным кивком головы, вспыхнувшим из-под черных ресниц взглядом, вежливо сказанным словом.

Элиза видела его лишь однажды, в полумраке, но ошибиться было невозможно. Это были те самые синие глаза, прекрасные и яростные; те же тонкие аристократические черты, та самая стать и широкие плечи сильного мужчины; тот шик и роскошь, рядом с которыми даже Артур терялся и казался одетым неброско и безвкусно.

– Мисс Элиза. Вы прекрасны, как рассвет над южным морем и как самые чистые звезды над Арктикой.

Его приветствие было очень сдержанным и полным почтения, когда он склонил черноволосую голову и прижался губами к ее руке – слишком страстно, слишком нежно и долго, чтобы это можно было считать приличным! Девушка ахнула, словно этот поцелуй ожег ей кожу и пронзил сладкой болью до самого сердца, и мужчина поднял на нее взгляд внимательных холодных глаз, гипнотизирующих ее, словно взгляд питона – кролика. Он мог молчать о той ночи, когда впервые целовал Элизу, мог не говорить ни слова вообще, но она видела, что сегодняшний бал и праздник – это всего лишь предлог для него, чтобы прийти к ней. Потому что его тянуло к ней так же неудержимо, как и ее – к нему. С первой же встречи между ними установилась какая-то связь, что-то тайное и необъяснимое. И Элиза чутьем женщины вдруг почувствовала, что обладает какой-то властью над этим загадочным, харизматичным человеком.

– Простите мне мой вид, – произнес Эрвин тем самым глубоким голосом, от которого в душе Элизы начинали вибрировать все струнки. – Я только что вернулся в город. Был в пути. Но как только узнал о вашем празднике, сразу же поспешил сюда, чтобы поздравить вас и сделать вам подарок.

И это походило на правду.

Его длинный черный кожаный камзол иноземного кроя со строгим жестким воротником, искусно расшитый черными шелками на плечах, был запылен, как любая дорожная одежда. Однако, белоснежная сорочка идеально чиста и свежа, и жилет с брюками – тоже. Капли мелких черных алмазов поблескивали в вышитых цветах и глазах птиц.

– Вы путешествуете? – прошептала Элиза, не слыша собственного голоса. Она смотрела, не отрываясь, в лицо мужчины, совершенно не понимая, что с ней происходит, и почему он отвечает ей таким же долгим, одержимым взглядом.

– Да, – ответил он. – Я немного времени провожу в городе. Совсем немного. Здесь скучно; а в мире так много того, чего я еще не видел! Пустыня и звёздное небо над нею. Призрачные замки. Сказочные сокровища. Я принес вам одно из них.

Элиза не сразу поняла, о чем он говорит. С трудом перевела она взгляд на его руки – снова ее бросило в жар от воспоминаний о том, как могут касаться эти длинные сильные пальцы! – она увидела, что граф Эрвин протягивает ей маленькую продолговатую коробочку из резного сандалового дерева. Тонкий аромат сандала напоминал запах духов, что-то из восточной сказки, необычное, манящее и волнующее.

– Это сандаловая палочка, – произнес Эрвин, все так же неотрывно глядя на Элизу, буквально пожирая ее взглядом. – Она может творить самые прекрасные и самые великие чудеса. И небольшие приятные сюрпризы.

Он открыл коробку; на светлом голубом шелке лежала красивая темная палочка, испещренная тонкой красивой резьбой. Она походила на высокую стройную башню из слоновой кости на фоне выцветшего от жары неба над пустыней. Ее рукоятка была украшена кольцами из белого перламутра, и у Элизы захватило дух, потому что она не смогла их сосчитать сразу.

«Это какой же уровень магии?! – в замешательстве подумала она. – Это сколько же может стоить эта вещь?! И он мне ее дарит?! За что он мне ее дарит? Неужто за то, что между нами было?! Да за кого он меня принимает?!»

– Но я не могу это принять, – прошептала Элиза чуть слышно. – Это слишком дорого…

– Сегодня, – перебив ее, ответил Эрвин, – вам можно все!

На голове Элизы лежал венок из роз. Эрвин знал, что в этом венке; богиньки уже давно проснулись и высовывали свои кровожадные рыльца из розовых лепестков. Парочка из них уже выбралась из цветов и карабкалась по волосам невесты, стремясь добраться до ее кожи. Эрвин знал, зачем эти кровожадные червяки здесь. Знал, что один укус – и капля вожделенной крови будет у него в руках. Все Демоны, дремлющие в небытие, откроют свои глаза и увидят ее – прелестную и соблазнительную девушку. Идеальная рабыня… она могла бы украсить любой дом Демона.

Но что-то мешало ему спокойно смотреть, как кровожадные твари добывают ему эту каплю крови.

Эрвин взял сандаловую палочку из ее голубого шелкового ложа, и просто взмахнул над головой невесты. Один миг – и на волосах Элизы чудесным покрывалом очутились бабочки с красивыми трепещущими крыльями вместо хищных гусениц. Никто не понял, откуда они там взялись; гости зааплодировали, радостно приветствуя чудо.

И только Ветта, высунувшая нос из укромного уголка, куда утащил ее жених, гневно поморщилась, понимая, что ее хитрость разгадана и нейтрализована.

Глава 8. Магические противники

– Что ты творишь?!

Артур был неласков к несчастной Ветте! Хотя она так рассчитывала, что он оттает, увидев ее страстный танец. Вспламенится от ревности и сгорит в пожаре любви! Но отчего-то этого не произошло. Артур, такой сдержанный, такой тонкий и воспитанный обычно, сейчас словно с цепи сорвался. Его красивое лицо исказилось от гнева. Едва за ними закрылась дверь, отрезая бальный шум и срывая их от любопытных взглядов, как вежливость сползла с Артура, как старая тесная кожа со змеи. От него повеяло опасностью, словно от карманника, разодетого как приличный джентльмен, но с ножом в кармане.