Обида

От удивления Хасан непроизвольно подался вперед, трепет восхищения птичьей стайкой запорхал в районе солнечного сплетения.

Тем временем, застенчиво поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц, Кэт пыталась справиться с трусиками. Похоже, руки не слушались ученицу и норовили, вместо того чтобы спускать ткань вниз, подтянуть е"e выше, потом, словно, понимая ошибку, на дюйм обнажали плоский живот под плавками и снова закрывали его.

– Образ непорочной Девы тебе к лицу. Ты зарываешь…

Он не успел договорить.

– Будешь болтать, – Катя мельком посмотрела на кучку рассыпанной травы, Хасан без труда перехватил е"e взгляд, – заткну рот. – Резкий контраст между невинным голоском и словами вызвал у него улыбку.

– Желательно твоим языком, иначе…

Е"e движение напомнило молниеносный бросок кобры во время атаки, но тут гладкий язык по-хозяйски скользнул ему в рот, прогулялся по небу, поборолся с его собственным языком, и он забыл, о чем хотел сказать. Страстный поцелуй, вс"e с тем же привкусом персика, ускорил сердцебиение. «Сладкая моя девочка-блудница, один Аллах знает, как сильно я тебя хочу. Просто невыносимо!» – мелькало в голове, пока мягкие губы отчаянно прижимались к его губам, будто пытались врасти в них, а острые ногти впивались во внутренние мышцы бедра, соединяя воедино удовольствие и боль.

Когда Хасан открыл глаза, на него смотрела замутненная зелень двух озер. Следом средняя фаланга указательного пальца Кэт нежно прошлась по скуле от уха до подбородка, тонкие пальчики любя убрали мокрые волосы с его лица.

– Такой кляп тебя устраивает? – Низкий тон вселял надежду на окончание представления.

– Более чем, – звук его голоса тоже не отличался высотой и ровностью, – можно повторить?

В ответ на предложение Катя, спустившись на прежнее место, как перчатки, сменила образ.

Хасан не знал, какую гремучую смесь чувств отражают на его лице желания, но загадочная улыбка Кэт, как топор щепку, расколола их надвое. С одной стороны, ему хотелось в полной мере насладиться искусной игрой, – слишком хороша была Кэт в непривычной роли девственницы, и это задевало давно забытые струны души, – с другой, напряж"eнные мышцы вопили о разрядке.

– Какого повторения ты жд"eшь? – Катя поддела указательным пальцем с краешка нижней губы капельку, вероятно, слюны, оставшуюся после поцелуя, оценивающе посмотрела на не"e и слизала так, что у Хасана замерло сердце.

– Я хочу тебя, – чуть слышно выдавил он, игнорируя вопрос.

– Всему сво"e время. – Густая тень от ресниц снова легла на зардевшееся личико.

«Расслабься и получи удовольствие», – шептал в голове е"e ласковый голос. Хасан задержал дыхание, пока не умерил порыв, – узникам не приходится выбирать. Хотя, ему ли жаловаться?

Воздух дышал прохладой, сквозь колышущуюся густую листву пробивались солнечные лучи, хорошо освещая «подмостки», над головой высвистывала руладу неизвестная птаха, бриз доносил тихий шум прибоя.

Ах, какой застенчивой казалась она, когда, наконец, справилась с трусиками, как нервно сжимались кулачки, комкая голубую ткань, как поспешно отбросила она е"e вниз, будто боялась снова ей прикрыться. В этот момент в игру соблазнения (впрочем, какое уж тут соблазнение, издевательство одно) включился ветер. Заглушая потрескивание травяных оков, он откинул назад растр"eпанные каштановые пряди, позволив лучше рассмотреть детски-нежное личико с чуть взд"eрнутым носиком в редких точках бледных веснушек (поцелуи солнца), изогнутые дугой ч"eрные брови… плотнее прижал подсохшую майку, подчеркнув тем самым округлые формы, помог дрожащим пальцам заголить ноги до заветной ложбинки…

В лужицу, которая тускло поблескивала на ступеньке между мужских ног, упала очередная бесцветная вязкая капля. «Какая сладостная мука, – Хасан сглотнул слюну, облизал еще более ссохшиеся губы, – интересно, надолго меня хватит?»

Контролировать дыхание с каждой секундой становилось сложнее. Он чувствовал, как внутри пробуждается остервенелый зверь, дикий, необузданный, бесконтрольный – жаркая южная кровь огненной лавой неумолимо прокладывала себе дорогу сквозь слой сдержанности, выработанной многолетним применением древних даосских любовных учений. Если первородный инстинкт продолжения рода прорвется, вряд ли растительные «наручники» смогут его удержать.

С интуицией бывалой охотницы Катерина уловила опасный момент. В мгновение ока «школьная форма» растворилась в неизвестности. Через его б"eдра перекидывала ногу уже опытная любовница: такая страстная, такая непредсказуемая.

Влажные от пота лбы встретились, каштановые волны мягкой драпировочной тканью загородили окружающую действительность, в целом мире остались только он, она и жажда единения.

– К-э-т, – еле слышно нараспев скорее хрипел, чем шептал Хасан, в этот момент упругая попка медленно оседала вниз, – моя маленькая, слад…

Глубокий протяжный стон удовольствия прервал членораздельную речь, когда без того капельку тесное для него пространство, сжалось под натренированными внутренними мышцами, крутанулось в одну, следом в другую сторону. По венам моментально разлился жидкий огонь, одновременно холодный и горячий, электризующий, практически парализующий тело, наполняющий вс"e существо светом, свободой, экстатическим восторгом… Казалось, от кульминации Хасана отделяет пара скольжений вверх-вниз, но Кэт не торопилась приближать развязку – она умела поддерживать состояние невесомости – да и он не стремился к такому раннему освобождению: во-первых, чувствовал, Кэт не готова разделить его с ним; во-вторых, хотелось как можно дольше вместе с ней блуждать за пределами обыденного сознания – одним словом, в любом случае ему бы пришлось применять техники удержания, а так…

Невидимые тиски расслабились, возвратно-поступательных движений не последовало. Катя дала возможность им обоим восстановить дыхание, только после этого поднялась на колени, ненадолго удержала головку члена в теплом лоне, вместе с тем божественно нежно целуя его. Хасан испустил смешанный стон блаженства, досады, боли – ему до умопомрачения, до покалывания кончиков пальцев, до безумия хотелось сжимать е"e в своих объятиях, почувствовать бархатную кожу…

– Кэт, я не могу, развя…

– Ш-ш-ш, – она накрыла его губы своими, чуть выше подняла таз. Все тот же бриз обдул разгоряченную плоть. – Не сейчас, милый, – шепот походил на заклинания, – не сейчас.

Вибрации е"e низкого голоса ещ"e не затихли в мозгу, а Катерина, то ли дразня, то ли помогая, поочередно расцеловала его ладони, провела ими по своей щеке, позволила пальцам зарыться в волосах, ощутить каждому из них по отдельности приятное посасывание и полизывание…

– Я же обещала тебе незабываемые ощущения, позволь мне их тебе дать.

Хасан не успел вставить слово, Кэт снова оказалась сверху, как говорится, вскочила в седло и, хаотично меняя аллюры, а порой вовсе переворачиваясь задом наперед или останавливаясь, увлекла его в мистические измерения, вывела за пределы временных ограничений.