Обладать и принадлежать

Рита: А стаканы, высокие, из белого хрусталя, на свадьбу у вас есть?

Рива: На какую свадьбу? Ты женишься?

Рита: Да. Я тебе сейчас все расскажу.

Продавщица: Есть. Завтра могу принести. В это же время. Я на этом месте каждую ночь.

Рива: А какого цвета шторы, не пронзительно-древесно-коричневые, чтобы были теплого цвета?

Продавщица: Я своей родной сестре купила – ее город как раз пасмурный, всегда дожди, и я купила ей «согревающие».

Рива: Какой цвет?

Рита (осуждающе): Это ты ему хочешь? Я так против!

Продавщица: Такой… желтый, как будто в комнату вошло солнышко!

Рива: Нет, наоборот, хочется, чтобы они отгораживали от солнца!

Продавщица: Дайте мне свой телефон. Мне не разрешают давать свой телефон. Давайте вы свой. И я вам позвоню!

Рита: А кто вам не разрешает?

Продавщица: Мои хозяева мне не разрешают. Не мой телефон, не могу дать.

Рита написала ей свой номер телефона. Та, тяжело вздыхая, отошла.

Рита (неуспокоенно): Неужели у меня такой образ, будто я сдаю комнаты? – И откусила пирожок. – Эй, смотри, у меня внутри пирожка стекло, а у тебя?

Рива: Плюнь-плюнь!

Рита послушно плюнула на платформу осколок зеленого бутылочного стекла – разбившись, зазвенел. Продавщица пропала.

Рива (выплевывая свой чебурек): Они все набиты стеклом!

Рита: Не надо было ей давать телефон!

Девушки обошли вокзал и завернули за угол, где двое мужчин, один в засаленном белом халате и другой – просто в гражданском, пронесли мимо них носилки с телом, покрытым белой простыней. Видны были худые нестарые ноги.

– Какие бедные у него ботинки, – сказала Рива.

Ветер приподнял несвежую простыню, показав худой живот.

Рита: Худой – мало ел. И непожилой-немолодой, и бедно одетый…

Рива: Нет, все-таки молодой!..

Ветер сильнее дернул, и они увидели, что у тела не было еще и головы.

Рита (сочувствуя, пронзительно): А где его голова?

Тот, что был в конце носилок, с пронзительным взглядом, спросил ее:

– Тебе это надо?

Рита: Нет.

Подруги вышли на дорогу ловить такси. Издалека они увидели несущийся на огромной скорости грузовик. Не доезжая до них метра три, он резко вильнул, и поехал уже прямо на них. Они чудом отскочили, увидев за рулем улыбающегося узкоглазого водителя.

– Смотри, когда мы вместе, у нас всегда такое начинается, – сказала Рива. – В последнюю вашу встречу у меня украли паспорт. Помнишь?

– Это он у тебя его и украл, чтобы ты от него зависела. Еще помогал отрывать половицы, якобы искал, помнишь?.. А ты к нему еще возвращаешься через такие страдания мамы.

В КВАРТИРЕ У РИТЫ

Рива за столом опрокинула бокал с шампанским – она наклонилась под стол и стала салфеткой вытирать не само пятно, а рядом с пятном. Она тщательно потерла сухое место несколько раз и выпрямилась.

Рита: Сколько у тебя сейчас близорукость?

Рива: Сейчас минус пять.

Рита (через паузу): Та девушка, которую ты знала, та Рита – уже давно скончалась. У меня уже поменялась кровь… У меня скоро будет тайная свадьба.

Рива: Почему тайная? Почему не явная?

Рита: Сейчас я тебе расскажу. Ночь. Все торжественно встают и выходят во двор из-за стола: ты, его друзья, я, он, а на улице лошади будут бить копытами. Идти оперный снег. А сани завалены цветами. Всех избранных друзей мы соберем в ту ночь… Подожди, мне надо отойти, – сказала Маргарита.

Она подошла к окну, отогнула тяжелый занавес от окна и стала смотреть – ровно, когда стрелки на ее часах показали три часа ночи, в здании напротив кто-то стал подавать «огненные знаки» – из башенок чердака вспыхивал и потухал яркий фонарь. В ответ она коротко помигала зажигалкой в окне.

– Смотри! – позвала Рита, когда увидела, что подруга стоит за спиной, надев очки. – Всегда в одно и то же время!

Рива: Кому ты подаешь знаки? Рита: Это мне подают знаки. Рива: Лично тебе? Рита: Мне. Рива: Зачем?

Рита: Мне напоминают, меня не оставляют: что-то будет, помни о нас!

Рива: Откуда ты знаешь, что прямо такие фразы… тебе?

Рита: Есть приметы, я одна не сплю в это время, окно угловое, и мне ЭТО… очень близко!

Рива: А ты не хочешь сходить и поймать, кто это?

Рита: О! Не надо!..

Рива: Проверить. Познакомиться. Разглядеть лицо.

Рита: Это такая сила, что ее нельзя поймать, да и недостойно поступать с ней так. Не-благо-родно!

Рива: Это пугает меня, Рита. Это не пугает тебя?

Рита: Меня никто не поддерживал в этой жизни, кроме этих огней. Нет такой силы защитить меня, нет такой Богини…

Рива {вставила): У тебя заниженная самооценка.

Рита: Вот какое у меня теперь положение: я пела. Один Господин послал мне букет цветов и аккомпаниатору, хоть он и мужчина, погнался за мной до туалета, я дала ему телефон. Мы выпили. Господин оказался старше на двадцать лет… За этот год, что я его знала, он превратился из очень богатого человека в излишне богатого – все, о чем он мечтал в своей бедной юности, он достиг и стал колоться! И пять дней назад к нему приехал его сын Михаил!.. Если бы все можно было вспомнить… В тот день я приехала к Господину в гостиницу. Номер был открыт…

ОТСТУПЛЕНИЕ 1

Огромный многокомнатный номер в гостинице. В большой комнате с роялем накрыт низкий стол.

Как только они увиделись, Рита и Михаил, Господин закричал:

– Ну, что же вы, поцелуйтесь! – И Рита, удивленная, поцеловала его сына в щеку. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Вблизи он поражал неестественной красотой бледного своего лица. Он не смотрел в глаза. Опустив голову, мучил в руках длинный бокал с водой.

Расслабленно сидел чуть наискось дивана. Сидеть ему было низко, и длинные ноги торчали над круглым столиком.

Ужинали втроем: отец, сын и Рита. Постучался официант, принесший шампанское. Михаил вежливо и сдержанно улыбался.

Господин: Какая же ты красивая, Рита! (Обращаясь к сыну.) Красивая она?

Тот отстранено вглядывался в нее и кивал.

Господин: А красивый у меня сын?

Рита (вторила): Красивый.

Господин: Я был таким двадцать лет назад.

Ему позвонили, и, когда он вышел с телефоном, Михаил вдруг перевоплотился, ожил и заговорщически спросил:

– Передай мне сигарету, Рита! Чтобы он не видел… – Он стал торопливо курить. Прищурился хитро. – Почему ничего не ешь? – Он улыбнулся, как будто что-то знал про нее.