Обладать и принадлежать
Шрифт:
Георгий поднялся по ступенькам церкви. Внутри было пусто перед службой. Он купил свечек, пошел в самый дальний конец церкви.
В это утро он был торжественен. В белой рубашке под пиджаком. Худой бледный мальчик. Первую свечку он зажег зажигалкой.
В такси они уже делали пятый круг.
– Что он там так долго делает? – спросил кто-то из парней.
Уже никто не осматривал церковь снаружи, все скучали.
– Давай, – сказал Михаил таксисту, – можно увеличить скорость?
Уже на более великой скорости сделали еще три круга. Затормозили
– Пойду, позову его… – И он не успел договорить – внутри церкви раздался выстрел. Михаил побежал первым.
Георгий лежал в самой глубине церкви на полу. Он стрелялся, и пронзительно-белая рубашка на глазах окрашивалась в кровь. Он лежал на спине, выпустив из руки пистолет.
– Георгий! Георгий! – закричал Михаил, приподняв его голову. – Что ты сделал? Что ты сделал?!!
– Не могу говорить… – проговорил Георгий. – Пуля в животе… – И он попытался улыбнуться, как будто он победил, исполнив свою смерть.
Утро. Рива тщательно красится, смотрясь в маленькое круглое зеркальце сначала одним глазом, как птица, потом другим. Оба глаза получились по-разному накрашены. Все лицо она выбелила, как луну: нарисованные брови, нарисованные губы. Надела короткое то ли платье, то ли свитер,, из которого торчали две тонкие ножки. Рита вздрогнула, когда увидела ее. Рива нервно закурила.
Рита: Ты что, так на улицу пойдешь?
Та строго поглядела на нее.
Рива (проговорила с достоинством): Да. А что?
Рита: Просто очень белое… – Она показала на лицо. – И глаза разного калибра вышли.
Рива: Это как маска – защита.
Рита: Пошла к нему на свидание? Не ходи.
Они вышли на улицу. Если кто встречался им на пути – все дико и бурно реагировали на Риву, некоторые улюлюкали беззлобно вслед, свистели или предлагали пойти с ними, даже выпить. Рита очень страдала весь этот путь, пока они не добрались до остановки и не сели в троллейбус. Но в нем произошла небольшая драка.
На первой же остановке какой-то мужчина сильно ударяет Риве в спину, выходя. За это Рита машинально, от порыва чувств, прихлопывает того по выходящей голове – сумочкой. Идущая за ним женщина, оказывается, имеет близкое к нему отношение, потому что сразу реагирует:
– Ах ты! – Разворачивается против выходящего потока людей обратно в троллейбус.
Ее мужчина оборачивается. Лицо у него озверелое, со сбитыми волосами. Он прицеливается и попадает Риве кулаком прямо в лицо, которая его даже не трогала. Еще ей прибавляет женщина, но времени у них все-таки мало. Они невольно и недовольно прекращают драку и вываливаются на улицу. Двери захлопываются. Рита виновато глядит на подругу.
Рита: Я хотела защитить тебя, когда он пихнул!
Рива {интеллигентно сдерживаясь – получается ледяной тон): Никогда бы не подумала, что ты научишься вступать в драки по троллейбусам. Раньше ты не была такой… {Трогает себя за лицо.)
Рита: Ну, извини, извини меня, пожалуйста!
Рива: Прошу тебя, больше не защищай меня никогда.
Рита
с шумом выдохнула, борясь с собой, чтобы не улыбнуться.Люди с любопытством разглядывали их, пришлось выйти на следующей остановке.
Ночь. Рита подъезжает к старому дому на такси. На улице никого нет. Она мечется взад-вперед, зовет иногда:
– Михаил, Михаил!..
Подходит к телефонному автомату – сломан, опять ждет, сидя на лавке, потом перейдя на качели, потом на другой лавке под деревом.
Резко из подъезда выходит Михаил. Он садится рядом с ней. За ним – его друг, невысокий, некрасивый, особенно – в контрасте с Михаилом.
– Ненавидишь меня? – спрашивает Михаил.
– Почему? – Она пожимает плечами.
– Мой последний лучший друг Константин, – представляет Михаил.
Друг целует ей руку. Улыбается. Отходит в сторону.
Они садятся на скамейку под фонарем.
Михаил: Я знаю, я все знаю, ты встречаешься с ним, спишь?
Рита: Нет. Ты не знаешь, как прошли эти несколько дней… Отец твой говорил, что ты пропал, переживал…
Михаил {морщится): А! Не говори, пожалуйста. Лучше молчи. Нельзя обманывать! Я же хочу всегда верить тебе.
Она каждый раз в удивлении от его наивно-возвышенных слов, не находится, что сказать, – это все равно что на стихи отвечать прозой.
Рита {через паузу): А где ты был? Сколько прошло дней… Ты опять колешься?
Михаил: Да, да, я совсем потерялся. Я тебе должен рассказать…
Тут из подъезда в темноту выходят очень много, один за другим, преступного, мрачного вида друзья Михаила. Они, еще очень молодые, худые: среди них всякие – и коренастые, и тонкокожие, с различными формами головы, – но чем-то между собой похожие. Все курили, прищуривались, одеты, как черные романтики – в черное. Семеро. И все очень убедительные. У одного шея замотана бинтом.
– Вот, – сказал Михаил. – Это моя Рита.
Они стали по очереди подходить к ней поздороваться. Более взрослые целовали ей руку. Другие стеснялись и были сдержанны. Некрасивый друг Михаила подсвечивал лицо Риты зажигалкой, чтобы при знакомстве все могли увидеть ее лицо в темноте.
– Это Алексей. Это Тимофей. Это Сашко. Это Валентин. Это Серго… – придушенным полушепотом каждого представлял Михаил. Церемония проходила очень торжественно.
Рита и Михаил сели в машину. Это была одна из машин Господина, его отца. Михаил нервно стал заводить. Тронулись. Машина вздрагивала, виляла, визжала. Быстро поехали.
– Куда? Куда? – спрашивал он, дергая машину и смотря по сторонам.
– Уже скоро рассвет, – сказала Рита. – Встань где-нибудь. Поговорим.
Встали за дом.
Михаил стал откручивать сидение, чтобы оно упало назад.
– Послушай, – говорила она во время откручивания. – Послушай…
– Поцелуй меня, – попросил он.
– Ну, вот… – сказал Михаил. – Никто не знает этого секрета. Только два моих близких друга, и ты сейчас узнаешь.
– А что? – спросила она.
– От моих пуль умер человек, – сказал он грустно. Смотрел поверх руля. Курил. Она схватила его за руку. Он вскрикнул: