Облепиховое пламя

— Нора! — укоризненно вскрикнула мать. — Ты же говорила, что приступы прекратились!

— Не хотела волновать тебя, — стыдливо отвела глаза в сторону.

— Это же не шутки! Ты могла погибнуть! Чем ты думала! Я бы выиграла нам время…

— Что значит “выиграла бы нам время”? — я нахмурилась.

— Слушай меня внимательно, — на этот раз мама говорила шепотом. — В твоей крови есть некая особенность, унаследованная от моих предков. Я, как и ты, собственно, ребёнок этого мира. Ты родилась в Россонтии, но после, чтобы защитить тебя, я вынуждена была переместиться в Россию. Особенность крови такова, что способна убить своего носителя, если он или она находятся за пределами Россонтии. Пока ты, дитя этого мира, находишься здесь, особенность не причинит тебе вреда, но стоит только вернуться в Россию — всё начнётся сначала. Зелье, которое ты пила, имело эффект отсрочки, но рано или поздно мы бы обе вернулись в Россонтию. Теперь я скажу тебе то, что ты должна запомнить. Нора, никому, умоляю, никому не говори об особенности своей крови, не рассказывай про лихорадки. Ты же не говорила об этом с Елизаветой?

— Н-нет, — заикаясь, ответила я.

— Умница! — мама схватила меня за плечи. — Никому! Запомнила?

— Да! — на этот раз я ответила твёрдо, разглядывая мать.

Волженская Лариса Валерьевна была настоящей красавицей! Из-за наличия в крови магии в возрасте тридцати пяти лет рядом со мной она смотрелась скорее как старшая сестра, нежели как мать. Высокая и статная, с локонами цвета красного дерева длиной чуть ниже груди, золотисто-карими глазами, заострёнными чертами лица, с аккуратным носиком и тонкими губами, точно эльфийка.

«Директриса оказалась не права, — подумала я, любуясь матерью, — мы с мамой совершенно не похожи. Хотелось бы мне быть хоть на четверть такой же красивой, как она».

— То есть, — нервно выдохнула, — чтобы не умереть, я должна остаться в этом мире?

— Именно! — подтвердила мама. — Но, солнышко, Россонтия и Россия сильно отличаются, несмотря на схожесть названий. Здесь отсутствует свобода в привычном для тебя понимании.

— В этом я уже успела убедиться, — я помрачнела.

— Лиза мне всё рассказала и упомянула, что собиралась сдать тебя министерству. Не вини её.

— Ты доверяешь ей?

— Я никому не доверяю! — резче, чем нужно, ответила мать. — В своё время наивность сыграла со мной злую шутку. Когда-нибудь я смогу рассказать о своём прошлом. Говорят, что знания — это сила, но иногда знания способны уничтожить, поэтому я не могу поведать тебе всего, дабы уберечь.

— Как насчёт «предупреждён — значит вооружён»?

Женщина усмехнулась.

— Про «меньше знаешь — крепче спишь» тебе ведь известно? Но, во всяком случае, я предупредила тебя. Не рассказывай о себе и никому не доверяй. Всё просто. Какими бы доброжелательными люди здесь ни выглядели — не доверяй! Что бы ни просили рассказать — не рассказывай ничего! Лги тогда, когда нужно солгать. Манипулируй тогда, когда нужно манипулировать. Если не сможешь, тогда просто избегай вопросов. Прогнёшься — станешь пешкой.

— Воу! — потрясённо выдохнула я. — Всё кажется таким серьёзным…

— Не кажется, — поправила мама. — Всё серьёзно как никогда.

— Я не справлюсь! — хотелось захныкать, как маленькая девчонка.

— Нора, милая, успокойся и послушай. Наступило то время, когда я больше не в силах защитить тебя полностью, теперь и тебе придётся защищать себя. К сожалению, в одиночку, потому что я пока не могу остаться в Россонтии. Некоторое время — так сложились обстоятельства — нам нельзя будет общаться как-либо. Сегодня последний день, когда мы видимся. Не ищи меня самостоятельно. Я буду связываться с тобой сама и только тогда, когда это будет безопасно.

Я начала паниковать, что незамеченным не осталось.

Мама крепко прижала меня и со вздохом произнесла:

— Как же хочется быть рядом, но нельзя. Что за жизнь проклятая!..

Отчего-то почувствовала себя виноватой, а потому заверила:

— Не переживай за меня, — попросила, — я справлюсь!

— Лиза, я могу рассчитывать на покровительство с твоей стороны для Норы? Хотя бы первое время. Договорись с министерством, пускай зачислят её в этот пансион. Если моя дочь будет под твоим крылом, я буду чувствовать себя легче, да и ей намного безопасней.

Из лазарета мы телепортировались прямиком в кабинет директрисы, воспользовавшись зеркалом в уборной. Женщина предложила чаю с молоком, который я приняла с опаской, и, лишь когда мама преспокойно сделала глоток напитка, облегчённо пригубила чай. Отказаться была не в силах — горло пересохло из-за продолжительного разговора с матерью.

— Лара, сама знаешь, я бы рада была, если бы твоя дочка обучалась в пансионе, однако мест нет, к сожалению. Думаю, министерство определит её в МагИнститут. Впрочем, неплохая перспектива. Специализированный факультет для попаданцев. У нас в пансионе таковой отсутствует, Норе пришлось бы посещать курсы в министерстве и ежедневно подвергать себя опасности.

— Извините, что прерываю, — вклинилась я как бы между прочим, — но как насчёт моих вещей, мама? Одежда, книги, телефон и ноутбук…

— Нора, в Россонтии нет электричества, только несгораемые свечи. Про прежнюю одежду можешь забыть, сразу говорю, в этом мире тебе придётся одеваться несколько… иначе.

— Насколько иначе? — почувствовала себя нехорошо.

— Длинные платья или юбки в пол. Соответственно леди, скажем, девятнадцатого века. Естественно, в Россонтии своя мода, но за нравами здесь следят. Захочешь избежать общественного порицания — придётся одеваться, как местные, чтобы не выделяться.

— Капец! — ошарашенно выдохнула я.

— Какой ещё капец? — удивлённо полюбопытствовала директриса.

— Ну это который «пипец», «кирдык», «писец», — попыталась разъяснить. — Есть ещё одно слово, рифмующееся с «писец», только оно слишком неприличное, чтобы произносить его вслух, — я покосилась на мать.

— Это она сейчас на каком языке говорила? — директриса обратилась уже к Ларисе.

— Нора, не выражайся, пожалуйста! — укоризненно шикнула мама.

— Ладно, — буркнула. — Есть что-то ещё, что мне нужно знать?

Женщины переглянулись. Я заподозрила неладное.

— Понимаешь, — начала мама, — в Россонтии народ подразделяется на классы.

— Аристократия и челядь, — невозмутимо продолжила за неё директриса.

Мама сверкнула на неё взглядом. Я поёжилась в кресле. Елизавета же пожала плечами, мол, что такого.

— Иначе говоря, — попыталась перефразировать мать, — те, кто не обладает магической силой, являются невольниками.

— То есть, рабами? — переспросила, сглотнув ком в горле.

— Это справедливо, я считаю, — подключилась директриса. — Эволюция! Маги — вершина этого мира! Сильные властвуют над слабыми! Так было всегда. Всё по законам природы, не иначе.

— Лиза, ты палку-то не перегибай, — осадила её мама. — «Пред ликом Созидающего все люди равны».

Созидающий… Во второй раз слышу про некоего Созидающего.

— Что это — Созидающий? — я непонимающе посмотрела на мать.

— Не «что», а «кто». Божество. Создатель миров, — объяснила женщина.

— Есть такой предмет, называется «История мироздания», ты подробно узнаешь о Созидающем на лекциях этого предмета, — разъяснила директриса.