Обман Розы

– Не бывает двух одинаковых цветов, - сказал Этьен. – Ты ни на кого не похожа. Ты такая одна.

Она ничего не сказала, и граф понял, что ей мало, что она ждет ответа.

– Догадался почти сразу, - он ласкал ее груди, пощипывая соски, скользнул ладонью по животу и спустился ниже, заставляя девушку выгнуться всем телом и томно вздохнуть. – Когда ты отказалась принимать ожерелье. Так что всё, что я говорил, что я делал с тобой после этого, - он наклонился, легко кусая бархатистую мочку, нашептывая, успокаивая, - это все было с моей милой Розой… Только с ней… Ни с какой другой… И никакой другой больше не будет… Я клянусь…

– Прости, я не хотела тебя обманывать, - она всхлипнула, но Этен тут же снял губами слезинки с ее глаз. – Я не хотела… Но твоя жена…

– Умеет убеждать, - закончил Этьен. – Не говори ничего. Не сейчас, милая…

Он долго ласкал ее, подготавливая, распаляя, хотя сам уже был на пределе, и, наконец, вошел – медленно, проталкиваясь вперед и ощущая, какая она внутри горячая, истекающая любовным соком… Сдерживая собственную страсть, он двигался не торопясь, давая Розе привыкнуть к новым ощущениям, и снова и снова клялся ей в любви, пока она не зажала ему рот ладонью.

Этьен никогда не испытывал такого телесного восторга – это было как полет, как мечта, которую, наконец-то, удалось поймать. И еще была беспредельная нежность, и ответственность за эту прекрасную, удивительную женщину, так щедро подарившую ему себя.

На самом пике, когда он уже почти не владел собой, она со стоном выдохнула, выгибаясь ему навстречу и лихорадочно гладя его плечи, призывая убыстрить движения:

– Этьен… люблю тебя… люблю… тебя…

Это оказалось последней каплей, и Этьен потерял голову на несколько восхитительных, поистине, божественных мгновений.

Потом они с Розой лежали рядом – ни о чем не разговаривая, потому что разговаривать не хотелось, и Этьен перебирал локоны своей возлюбленной, тихонько целуя ее в макушку.

Роза уснула почти сразу – уставшая, свернувшись клубочком, прижимаясь к нему. А Этьен, выждав, чтобы она уснула покрепче, встал и оделся, двигаясь тихо, чтобы не потревожить ее сон. Взяв экипаж, он первым делом отправился в дом Лео Вандербильта, где тот находился под императорским арестом, потом заехал в детективное агентство, а затем - в суд. После граф заглянул в правление корпорации, где был встречен с восторгами и уверениями, что никто не сомневался в его изобретении, и никто не верил, что граф де ла Мар – прожженный аферист. В правлении находился и его высочество принц Франц-Иосиф, производивший с судебными поверенными выемку документации месье Вандербильта.

Отозвав Этьена в сторону, принц долго кашлял в кулак и в крайне витиеватых выражениях уверял, что не хотел совершить ничего дурного в отношении семейства де ла Мар.

– Ваше высочество, - прервал его Этьен на пятой минуте заверений, - я только что был в судебной палате и подал на развод с графиней Розалин де ла Мар, в девичестве Виттарди. Надеюсь, вы уговорите отца не тянуть с подписанием моего прошения, ведь нам потребуется разрешение императора.

– Вы!.. – принц потерял дар речи. – Вы!..

– Подал на развод с графиней, - спокойно подтвердил Этьен. – Причина – моя жена постоянно мне изменяла, а сейчас находится где-то в бегах с очередным любовником. Женщина, которую вы видели, и которая сегодня так великолепно выиграла гонки – двойник моей жены, актриса Роза Дюваль, урожденная дю Вальен. После развода я хочу жениться на ней как можно быстрее.

– Простите, - принц оттянул шейный галстук, пытаясь сохранить невозмутимость, но это ему плохо удавалось. – Вы хорошо себя чувствуете, граф? Потому что слушая вас, я начинаю сомневаться…

– Есть показания детектива, который следил за мадемуазель Дюваль. Он раздобыл копии ее метрик, письменное подтверждение директора театра, где мадемуазель Дюваль работала последние несколько лет, ну и вы сами, ваше высочество, разве не поняли, что это совсем другая женщина? Не Розалин?

Принц задумался, а потом признал:

– Звучит невероятно, но…

Они поговорили еще около получаса, после чего расстались, дружески пожав друг другу руки.

– Сделаю, что смогу, - сказал принц Этьену на прощанье.

– Буду благодарен, ваше высочество, - ответил он. – И мадемуазель Дюваль тоже будет благодарна.

– Обещайте, что не обидите эту малышку, - принц погрозил графу пальцем. – Она заслуживает всего самого лучшего.

– Не уверен, что подхожу под эту категорию, но обещаю стремиться к совершенству, - заверил его Этьен.

Покончив с делами, он заглянул в цветочный магазин, выбрал букет самых нежных розовых роз, написал несколько строк на подарочной карточке и запечатал ее в конверт, надписав: «Моей прекрасной розе, с любовью. Доставить по адресу: Принцесс-авеню, Принцесс-Мар».

Оплатив доставку, Этьен направился в дом мадам и месье Аржансонов – надо было поговорить с ними прежде, чем очередной скандал семейства де ла Мар будет освещен в газетах.

Глава 30.Прима и дублер

– Мадам Ботрейи передала вам приглашение на ужин, но вы так сладко спали, не хотела вас будить, - сказала Мирей, убирая прогоревшие свечи и зажигая светильник. – Весь город только и говорит, что о вашем выезде и победе в ралли.

– Даже не сомневалась, - пробормотала я, натягивая одеяло до подбородка, потому что лежала в постели голая.

Мирей понимающе улыбнулась.

– Я приготовила вам платье, - сказала она. – Еще нет восьми, если пожелаете – можете навестить мадам Ботрейи, а если нет, я передам посыльному, что вы слишком устали.

– Нет, я схожу к ней. А где… месье граф?

– Уехал еще днем, - сказал Мирей. – Нанял экипаж и уехал. Я слышала, он просил увезти его в судебную палату. Наверное, что-то по делам корпорации. Сейчас об этом столько шумят…

– Да, - согласилась я. – Можете идти, я оденусь сама.

– С вашего позволения, - горничная сделала книксен и удалилась.

Я оделась, причесалась, избегая смотреть в зеркало. Мне казалось, после того, что произошло, я изменилась так, что не узнаю себя. Только в прихожей, уже набрасывая на плечи накидку, я искоса взглянула на собственное отражение. Нет, Роза Дюваль ничуть не изменилась. И на какую-то долю секунды я засомневалась – а было ли все, что я помнила, как странный, сладостный сон? Может, мне и в самом деле это приснилось? Я прислушалась к собственному телу, но не могла почувствовать ничего нового – боли после первого раза, о которой рассказывали актрисы, не было. Совсем не было. Зато было ощущение переполнявшего душу счастья – полет, восторг, страх, волнение…