Обманщики. Пустой сосуд

— Это ковер, — сказал Цзюрен, глядя на Ильяна с тревогой. Молодой лекарь был бледен и сейчас как никогда напоминал об Ин Ин своими замедленными движениями и лихорадочным блеском в глазах.

Усилием воли Цзюрен развеял это воспоминание. Мысли о доме, тем более такие болезненные, сейчас ему только мешали.

— Это кушамский ковер, — проговорил мастер Ильян с нажимом.

Ковер был как ковер. Яркий, с небольшим жестким ворсом, с причудливым диковатым узором, переплетением желтых и алых линий и с пурпурными розетками. Красивый. Ковер.

— Ты, мастер Дзянсин, разбираешься в оружии и металлах. Я, — Ильян улыбнулся, — в коврах. Я воспитывался при храме, где ребенку, если он не собирается становиться монахом, заняться особенно нечем. Я играл в сокровищнице. Кушамские ковры необычны тем, что это — тканые книги и карты.

Цзюрен покачал головой, потом пожал плечами. Лекарь вздохнул.

— Взгляни на узор и на нашу карту.

Сходство действительно имелось, но не настолько явное, чтобы Цзюрен как-то ему обрадовался. Это больше походило на совпадение.

В шатер заглянул Ратама с кувшином вина и целой корзиной еще горячих лепешек с кунжутом.

— Старый это ковер? — спросил Ильян.

Юноша нахмурился.

— Говорят, его раздобыл мой пра-пра-прадед, мастер. Получил в ответ на одну услугу.

— От кого?

— Старый Бира лучше знает эту историю. Я приведу его! — и Ратама сорвался с места и убежал.

— Хороший мальчик, — прокомментировал Ильян.

Приведенный Ратамой дюжину минут спустя Бира оказался действительно очень стар. Он напоминал кряжистое дерево, упрямо цепляющееся корнями за просоленную, мертвую почву. Кожа была сухой и морщинистой, спина сгорбленной, пальцы — кривыми и узловатыми. А глаза живые, молодые.

Старика с большим почетом усадили на кошму и угостили вином, прежде чем начать расспросы. Старый Бира и сам не торопился. Прежде раскурил трубку.

— Это было очень давно, когда дед мой еще был молод. С востока пришел караван, возглавляемый молодым принцем. Они искали древнее святилище, в котором когда-то обитали их боги. Этот принц рассказал, что их народ прежде жил здесь, но был вынужден уйти много лет назад. При себе у них остался только этот ковер. По нему и шли. Будто бы на ковре этом путь выткан. Но они заблудились во время песчаной бури. Во времена моего деда земля эта была другой, река текла, вода была, и мы хорошо знали эти места. Один из наших воинов повел принца и его людей к древним руинам, да там они и сгинули. А ковер нам остался.

Ильян, кивавший все время, что шел рассказ, склонился над ковром.

— Вот это святилище. Или город. На таких коврах зачастую разницу не поймешь… — дрожащие пальцы огладили густой ворс. — Есть здесь где-нибудь скалы?

— Скалы? — переспросил Ратама.

— Вот это горы, — Ильян продолжил водить пальцами по ковру. — Они возвышаются далеко на севере. А это «камни-великаны», или — просто говоря — одиноко стоящие скалы. Вот здесь, совсем рядом со входом в святилище. Найдем эти скалы, найдем и вход.

— Каменные великаны? — Ратама нахмурил лоб. — А не может речь идти об идолах, мастер? К западу отсюда посреди пустыни стоят шесть огромных древних идолов. Они наполовину разрушены, но в них еще можно разглядеть людей в странной одежде.

— Может, и идолы, — задумчиво согласился лекарь. — Ты знаешь это место? Можешь нас туда отвести?

Ратама с готовностью кивнул.

* * *

Отправляться решили немедленно, не откладывая, тем более что, по словам Ратамы, идолы располагались от стоянки в полудне пути, и речь шла о бодрой рыси. Кочевники тем временем собрались уходить. Они не оставались подолгу на одном месте, и сейчас путь их лежал к оазису на востоке, которым Девять племен пользовались по очереди по договоренности. Там были вода и достаточно корма для лошадей. Раненую Лин кочевники обещали забрать с собой и заботиться о ней до возвращения наставника.

Улучив минуту, Цзюрен заглянул в палатку. Девушка спала, свернувшись неловко калачиком, и всякий раз, когда ткань покрывала касалась ран на спине, стонала едва слышно. Волосы разметались по коврам и шкурам, служащим постелью. Подойдя осторожно, Цзюрен присел на ковер и быстро заплел эти волосы в косу, конец перевязав шнурком. Собственные волосы, распущенные, упали ему на лоб и спину.

— Мастер Дзянсин.

Цзюрен аккуратно уложил косу на подушке и поднялся.

— Мастер Ильян.

Лекарь выглядел слегка недовольным, и на долю секунды Цзюрен ощутил себя вдруг в чем-то виноватым. Нелепое было чувство.

— Моя ученица, мастер Дзянсин, молода и наивна. Она может неправильно тебя понять.

— Я не хотел оскорбить госпожу Иль’Лин, — уверил Цзюрен. — Или тебя.

— Я и не оскорблен, — качнул головой Ильян. — Я лишь предупреждаю: если ты продолжишь в том же духе, за тобой будет бегать влюбленная девчонка. Моих советов и голоса разума она уже слушать не будет.

Цзюрен досадливо поморщился и кивнул, признавая правоту лекаря.

— Закончив все дела, мы разойдемся. Я отправлюсь в столицу, к жене. А вы с ученицей вернетесь в Хункасэ.

— Так и будет… так и будет… — пробормотал Ильян. — Лошади готовы.

— Теперь ты уверен в карте?

Ильян пожал плечами.

— Та, что у нас была, как ты сам решил, до сих пор достаточно точна. Во всяком случае остались еще кое-какие ориентиры. Карта с ковра в определенной степени условна, в ней не учитываются расстояния, а знаки… зачастую приходится прочитывать интуитивно. На ней порой нет разницы между горами и городами. Если мы совместим их, то можем найти дорогу.

— Или окончательно заблудиться.

— Или окончательно заблудиться, — кивнул молодой лекарь.

Лошадей было пятеро: три под седлами, и еще две везли нехитрые припасы, воду, сушеное мясо и крупу, которую здесь отваривали в небольшом количестве воды. Получалась сухая, хрустящая на зубах каша, щедро сдобренная маслом и специями. Есть ее человеку, непривычному к такому, было непросто.

Еще на юге Цзюрен часто задумывался, что же заставляло людей жить в почти невыносимых условиях? Правители Карраски не пускали их на свои плодородные земли? Или дело было в силе привычки? В конце концов, у каждого племени была в запасе история, что прежде их суровые края выглядели совсем по-другому. А потом вода ушла.

— А скажи мне, мастер Дзянсин, — Ильян подъехал ближе. — Что ты думаешь о Джуё?

— Мерзкий и жадный тип, скупивший полстолицы. Говорят, ему даже король должен.

— И что наемникам Джуё могло тут понадобиться?

Цзюрен нахмурился. Ему самому не нравилось присутствие здесь людей Джуё. А еще меньше отнятый у одного из них железный меч. Он и сам не раз задумывался о преимуществах этого необычного металла. Увы, железо было так редко и дорого, что ценилось выше золота. Но что если каким-то образом Джуё отыскал его источник на земле?..