Обманутые надежды

– Ладно, вернемся на корабль - разберемся, - проговорил Макс, поднимаясь на ноги.

Он развернулся и медленно подошел к точке схождения концентрических кругов, остановился возле пьедестала, а потом, не оставив себе времени на размышления, положил руки на белый шар.

Сквозь ладони вверх рванулся холод. Мир перед глазами подернулся серыми разводами, быстро набухающей пеленой. В ушах зашумело. Он будто вмиг очутился где-то за многие световые годы от безымянной планеты: выброшен в открытый космос. Но космос не пустой - полный призрачной жизни внимательных наблюдателей. Они смотрели на него, смотрели сквозь него. Смотрели в самую душу, сверлили холодными колючими взглядами мечущиеся в голове мысли. Вспарывали сознание и, разметав его содержимое, вновь сшивали по живому, чтобы через мгновение или столетие (время для Макса перестало иметь какое-либо значение), вновь разодрать только-только начавшую заживать рану.

И были вопросы: тихие, настойчивые, повторяющиеся много раз. Слов Макс разобрать не смог, но этого от него и не требовались. Неведомые призраки сами улавливали ответы в его подсознании.

Ощущение реального мира вернулось столь внезапно, что Макс едва устоял на предательски подогнувшихся ногах. Его будто пинком вышвырнули из промозглой комнаты, с силой захлопнув за спиной дверь.

Что случилось? Что это было?

Серые разводы перед глазами дрогнули и распались многочисленными черными точками. Зрение тут же сфокусировалось на шаре: черный, непроглядно черный шар. Он изменил цвет и более не был холодным.

За спиной кто-то что-то крикнул, но Макс не ответил. В ушах шумело по-прежнему. Нет, даже сильнее. А кроме того, ноги все еще норовили подкоситься, словно безымянная планета вздумала удивить своих гостей небольшим землетрясением.

И снова крик за спиной. На этот раз голос электронный, усиленный динамиками скафандра. Что не так?!

Макс резко развернулся, отчего чуть было не завалился на бок. Земля колебалась все больше. Нет - это явно не игры собственного тела. Нарастающий шум доносился откуда-то снизу - из-под поверхности. Булыжники, из которых складывались спиральные круги, подрагивали, расползаясь в стороны.

– Сюда!
– разобрал Макс отчаянный вопль Сади.

Он успел сделать два шага, когда метнувшийся навстречу Циклоп выхватил его из круга.

– Совсем оглох?!
– прогрохотал над самым ухом тяжелый бас.
– Не видишь, что творится?!

Макс замотал головой. Только теперь к нему возвращалось полное осознание действительности. Заторможенность, оставленная 'беседой' с неведомыми тенями, рассеялась без следа.

– Я в норме, - выдохнул Макс.

– Нам еще не пора делать ноги?
– спросил Циклоп. В его голосе звучала скорее издевка, чем реальное беспокойство о собственной шкуре.

А беспокоиться было о чем.

Сначала исчез пьедестал с черным шаром. Он не растворился в воздухе, не взорвался - провалился под землю, которая раскрылась сетью змеящихся трещин. Трещины медленно, но верно поползли от центра поляны в стороны, расширяясь, с шипением выплевывая в воздух клубы прозрачного пара.

– Кажется, нам не рады, - констатировал происходящее Чед Парк.

– Быть того не может, - прогрохотал Циклоп, пятясь.
– Такие замечательные ребята, как мы, - радость и гордость для любого хозяина. Даже если хозяин - инопланетный ублюдок с пылью вместо мозгов.

– Стоп!
– неуверенно проговорил Макс, но его вряд ли кто-то услышал. Только стоящая рядом Сади нахмурилась, заприметив его внимательную настороженность.

– Стоим!
– выкрикнул он, стараясь перекрыть оглушающий шум, доносящийся из-под растрескавшейся земли. От ровного рисунка спиралей не осталось и следа - многие булыжники уже исчезли в трещинах.

Его услышали и остановились. Выкрики стихли.

Макс указал на поляну.

– Трещины остановились, больше не растут, - прокричал громко.
– Похоже, дверь готова открыться.

– Я бы поставил на то, что сейчас под нами бурлит что-то очень горячее, рвущееся на свободу, - крикнул в ответ Циклоп.
– Стоим-стоим, а потом раз - и душ из расплавленной породы и камней. Как тебе такое?

– Где шаттл, ты знаешь. Сам найдешь дорогу?

Лицо одноглазого побагровело. Он сжал кулаки и шагнул к Максу, нависнув над ним стальной горой.

– Вроде бы шутка не всегда уместна. Не находишь?
– глядя в налитые бешенством глаза пехотинца, спросил Макс.

Циклоп молчал, сверля бывшего генерала скарабеев тяжелым взглядом, а потом, так и не проронив ни слова, отошел.

А поляна, между тем, исчезала на глазах. Внушительные осколки почвы низвергались в темное ничто. Клубы пара сделались редкими и вырывались под меньшим давлением, чем поначалу. Шум понемногу стихал. Прошло еще несколько минут, прежде чем на месте поляны с пьедесталом образовался темнеющий провал, в глубине которого стихали последние отголоски локального катаклизма.

– И что дальше?
– спросила Сади, осторожно заглядывая через край провала.

– Что у вас там творится?!
– ожил коммуникатор на руке Макса.
– Прием. Кто-нибудь жив?

– Все в порядке. Мы открыли дверь. Сейчас будем входить.

– Я почти не вижу вас. Хотя сейчас вроде помехи исчезли. Почти.

– Возможно, так и останется. В любом случае, мы постараемся не задерживаться.

– Входить?
– переспросил Циклоп, когда Макс прервал сеанс связи с шаттлом.

– А что еще? Похоже, я прошел проверку. Доступ открыт.

– Здесь бы пригодились 'Кондоры', - проговорил Чед Парк.
– Им проще всего спуститься.

– У Азгар Д'ор ведь не было 'Кондоров', - сказал Макс и подошел к самому краю пропасти. Он поднял небольшой камень и бросил его в чернеющий провал. Все замерли, прислушиваясь. Звука падения так и не последовало. Зато случилось странное: спустя примерно полминуты камень выплыл обратно - медленно поднялся над провалом, да так и остался висеть.

Взгляды всех членов небольшой группы уставились на него.

– Признавайся, ты знал?
– спросила Сади.
– Почему молчал?

– Если честно, я думал, что там неглубоко и удастся спуститься своими силами, - растерянно проговорил Макс.

На груди скафандра Чеда Парка зажглись прожекторы. Мощные лучи скользнули во мрак провала, пробежались по стенкам.

– Как ножом срезано, - сощурился профессор Галлахер.
– Посмотрите. Стены ровные - отражают свет. Возможно, подверглись воздействию высоких температур. И не сейчас, а во время возведения этого колодца. То есть верхний слой - площадка с камнями и пьедесталом - всего лишь крышка, прикрытие.

– Чувствуете?
– Макс протянул руку над провалом.

– Вроде что-то пульсирует?
– спросила Сади.