Обманувшие себя

— И все это твое? — ахнула, наконец, Меган, когда они шли вдоль ручья, окружавшего небольшой лесок.

— Это фамильные владения, так что лично мне они не принадлежат. И даже Адаму. Мы — не более чем хранители для будущих поколений, И дом, и земля перейдут к нашим детям.

— Если только у тебя будут дети, — вставила Меган.

Дэн слегка замедлил шаг.

— За последние двадцать четыре часа ты дважды заводила во мне биологические часы, о существовании которых я не подозревал. Или ты связываешь со мной свою надежду иметь собственных детей?

Меган улыбнулась.

— Может быть.

Этот ответ застал Дэна врасплох. Он ожидал, что она, подобно всем женщинам, станет отпираться. Заговори с ними о любви, о браке, о детях — и они набросятся на тебя с такой яростью, словно им в жизни не приходила в голову мысль о самых естественных явлениях на свете. Наверное, в глазах женщин такое поведение означает верную игру, но на Дэна подобные приемы никогда не действовали.

Он заметил, что на протяжении всей долгой прогулки Меган не отставала от него, и взглянул на ее ноги. По крайней мере, обувь у нее довольно серьезная; непонятно, правда, почему она решила надеть грубые коричневые ботинки с этими нелепыми брюками. И, тем не менее, ее брюки две минуты назад заставили фермеров-арендаторов вытаращить глаза.

— Хочешь, присядем ненадолго?

— Да, с удовольствием.

Они вышли на покрытую маргаритками поляну, и Меган опустилась на траву. Вдалеке коровы мирно жевали жвачку, и Меган вдруг почувствовала себя такой же удовлетворенной, как и они.

— А какие размеры? — осведомилась она.

Дэн насмешливо прищурился.

— Я имею в виду поместье! — яростно выкрикнула Меган.

— Гости не часто задают такой вопрос, — усмехнулся Дэн.

— Но я не сомневаюсь, что он всем приходит в голову!

— Не исключено. — Он уселся на землю рядом с ней, думая о том, что ее волосы похожи на шелковую занавеску, колышущуюся на легком ветру. — Общая территория — около двадцати акров. Стоимость имения — почти двести тысяч. Большую часть дохода приносят арендаторы.

Меган перевела дух. Она повернулась к Дэну и решительно спросила:

— Тогда зачем ты вообще работаешь?

— Если бы я не работал, то свихнулся бы от скуки. — Он полулежал, опираясь на локти, и смотрел в перевернутую чашу неба. — А кроме того, почти все деньги в попечительском фонде, и я не получу ничего, пока… — Он вдруг замолчал.

— Пока — что?

— Пока не женюсь.

— Значит, у тебя есть мощный стимул к тому, чтобы надеть на себя ошейник, — предположила Меган.

— Как ни смешно, совсем наоборот. Эта перспектива висит надо мной как дамоклов меч.

— Что именно? Женитьба или деньги?

— Наверное, и то и другое. Богатство накладывает свои обязательства. А что касается женитьбы, то важно, привлекают ли женщину деньги или она любит тебя ради тебя самого.

Меган взглянула на Дэна, растянувшегося среди маргариток и раскинувшего длинные, очень длинные ноги. Материя, из которой сшита его белая рубашка, достаточно тонкая, чтобы подчеркнуть завораживающие линии торса, который она уже видела во всей его мощной, стройной красоте. Ветер растрепал волосы Дэна, так что от аккуратной прически не осталось и следа. Теперь он вовсе не был похож на того Дэна, которого Меган привыкла видеть.

Если бы рядом с ним лежала ковбойская шляпа, а где-нибудь неподалеку пасся конь… Меган вздохнула. Образ получился очень реалистичным и соблазнительным. Ковбой-аристократ!

— Послушай, Дэн, ты любишь комплименты?

— Я? — Он лениво улыбнулся, не сводя глаз с плывущего в небе облака. — Почему это ты вдруг спрашиваешь?

Меган сорвала маргаритку и принялась изучать белый венчик.

— Насколько я могу судить, женщину, которая захочет выйти за тебя замуж, будут привлекать не только твои деньги. Я уверена, ты сам давно это сознаешь.

— Кажется, я могу принять это за комплимент, — пробормотал он с улыбкой. — Хотя ты и произнесла его сквозь зубы.

Меган сорвала еще одну маргаритку.

— Ты мог хотя бы сказать мне, что твоя мать — леди?

Его улыбка пропала.

— С чего бы я стал говорить? — холодно отозвался он. — Разве это важно?

— Думаю, важно — для спесивых искательниц титулов. — Она метнула на Дэна ледяной взгляд, — А я не из таких!

— Да я и не предполагал!

Она пропустила возражение мимо ушей.

— Это важно, поскольку предполагается, что у нас с тобой роман! Ты обязан был меня посвятить! А вышло, что я получаю существенную информацию от Катрины!

Дэн внимательно изучал выражение лица Меган.

— Она была груба с тобой?

Меган покачала головой.

— Нет, скорее — снисходительна. Она постаралась поставить меня на место; в сложившихся обстоятельствах это вполне объяснимо. Она… она очень молода.

— Всего лет на пять моложе тебя или около того, — напомнил ей Дэн.

— Да, но выглядит моложе.

— Ну да, пожалуй, — согласился Дэн, — хотя это и не удивительно. Ей еще в колыбель деньги буквально швыряли. — Он тоже сорвал маргаритку и протянул Меган. — У нее совершенно не такая жизнь, как у тебя.

Меган кивнула и взяла у него цветок.

— Где сейчас ее мать?

— У нее квартира в Лондоне. Катрина там и живет, вместе с ней. Мать сама ведет себя как подросток. Кстати, это часть проблемы.

— Она велела мне не приставать к Джейку Хэддону, потому что решила, что я суну ему в лицо блокнот для автографов, как только он приедет.

— Она не имела права так с тобой разговаривать, — мрачно произнес Дэн.

— Справедливости ради заметим, что Катрина меня совсем не знает. Она могла искренне думать, что помогает мне не опозориться на людях. Тем более, эти люди безупречно воспитаны.

— Меган, ты, я вижу, всегда идешь прямой дорогой, — торжественно объявил Дэн. — Или просто стараешься произвести на меня впечатление? Если так, то скажу тебе: ты своей цели добилась!

Меган рассмеялась. Его глаза льстили ей, но она не чувствовала, что заслужила такую реакцию.

— Дэн, я не святая!

— Я тебя за святую и не принимал. — Внезапно его внимание привлекло какое-то движение за ее спиной. — Не двигайся, — тихо сказал он. — Я кое-что заметил.

— Это Катрина?

— По-моему, да, — Он придвинулся ближе к Меган и зашептал: — Что нам сделать, чтобы убедить ее в том, что мы любовники?

— Любовники? — переспросила Меган. — Или влюбленные? Это же совсем разные вещи!

— Можешь выбирать, — шепнул он.