Обнаженность

Я взяла их в руки и приблизила. Посмотрела на время.

– Уже одиннадцать! – произнесла, широко открыв глаза.

Дверь в спальню тихо распахнулась.

– Bonjour, ma belle!
– нежно произнес Этан, появившись в комнате с завтраком в руках.

На нём были лишь тонкие спортивные штаны.

– Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак... Ты, ведь, у меня впервые… на завтрак.
– он присел рядом, отставив поднос в сторону.

Я не могла отвести глаз от его тела.

– Я хочу тебя... на завтрак...
– ответила я и, схватившись за его штаны обеими руками, стянула их с него.

Я направила взгляд на его возбужденный член и, не притрагиваясь, прикусила свою губу. Мышцы его пресса сжались от возбуждения. Он запустил руки в мои волосы и приблизил мою голову к своему большому и теплому члену.

Я нетерпеливо прикоснулась к нему языком, а затем губами и, расслабившись, позволила ему проникнуть глубоко в моё горло.

– Oh, ma douce…– Этан издал несдержанный стон, вновь напряг пальцы и с силой прижал мою голову к себе.

– Bebe… mon plaisir…– произнес он и продлил это наслаждение еще на несколько минут, а затем взял член в свою руку, приподнял меня и, целуя в губы, со стоном отдался оргазму.

Он потянулся к тумбочке за салфетками, а затем присел рядом и продолжил смотреть на меня, не сводя глаз.

– Ты меня смущаешь… - робко произнесла я, дотянувшись до подноса с завтраком и поймав его взгляд на моих обнаженных ягодицах.

Я взяла с подноса круассан и всё ещё тёплую чашку кофе.

– Я никогда не перестану на тебя смотреть.
– ответил Этан, облачившись в свою белую рубашку. – Ну, завтракай поскорее. Сегодня у нас много дел. Мы поедем покупать всем подарки на Рождество. А потом, я отвезу тебя на ужин, куда ты пожелаешь. Тебе, наверно, не терпится увидеть Париж. Я обещаю, что сегодня даже работа не сможет оторвать меня от тебя.

Он демонстративно отключил свой телефон, на который уже в тот момент периодически поступали звонки и сообщения.

– Oh, Paris!– вздохнула я.
– А… что там на счет подарков на Рождество?
– переспросила, не понимая, кто такие "все".

– Ну... подарки… моим родителям, братьям, племянникам... Ведь, послезавтра – Рождество. А завтра мы едем на Рождественский ужин к моим родителям.

Мое сердце быстро заколотилось от одной только мысли о знакомстве с семьей - событие, которое всегда стараются оставить на самый последний момент, а еще лучше, переносить до бесконечности или неизбежности.

Я принялась пережевывать круассан, запивая его кофе, чтобы вместе с ним проглотить лишние слова и молча дождаться того самого момента неизбежности.

Этот день мы провели в бегах по магазинам, в поисках подходящего каждому члену семьи подарка.

А ужин, с видом на “Tour Eiffel”, позволил мне насладиться томным и чувственным взглядом Этана, который он мне посвящал каждый раз, когда мы оставались в тишине.

На следующий день мы приехали в небольшой городок столичной провинции. Этан припарковал автомобиль перед двухэтажным домиком, окруженным ухоженным садом. Широкое окно освещало улицу ярким светом и мерцанием рождественских украшений.

– Ну что, пойдем?
– произнес он, держа меня за руку в салоне автомобиля.

Я немного сжала плечи и потянулась к нему за поцелуем.

– Я не заставляю тебя, если ты не хочешь... Но я очень хочу, чтобы ты пошла со мной.
– он сжал в руке мою ладонь, а другой - провел по моим распущенным волосам.

– Это твоя семья...
– произнесла я и опустила глаза, пытаясь объяснить свою нерешительность.

Этан улыбнулся, приподнял мой подбородок и посмотрел мне в глаза.

– Я люблю тебя!
– сказал он и выдержал небольшую паузу. – Если бы это были единственные 5 дней, которые мы провели вместе, я бы не скрыл их ни от кого. Ну, пойдем же…

Он вышел из автомобиля и уверенно открыл мою дверцу.

Мы сделали всего несколько шагов до входной двери и позвонили в неё. Дверь широко распахнулась.

В считанные секунды толпа народу заполнила коридор и смешалась с нами, обнимая, целуя и снимая с нас верхнюю одежду.

– Мама, папа, мой брат Себастьян, мой брат Филип...
– Этан продолжал бесконечно перечислять членов семьи, приветствующих нас.

Они окружили нас, вскрикивая что-то наперебой друг другу, энергично и громко разговаривая в один голос, и продолжили обмен крепкими объятиями. Голоса хаотично смешивались в неразличимый гул и, лишь детские вскрикивания выделялись своей звонкой тональностью: - “Этан! Этан! Дядя Этан!”

Казалось, что Этан в своей семье был центром, вокруг которого развивалась жизнь.

“Поосторожнее со мной, я новенькая, разве не видите!” - думала я про себя каждый раз, когда члены его семьи вновь и вновь одаряли меня крепким объятием и повторными поцелуями в обе щеки.

Никто не выражал удивления. Казалось, что они меня знали всю жизнь, что я не была для них новым лицом, иностранным гостем, а всего лишь одним из членов их семьи, который по привычке присутствовал на очередном семейном торжестве.

Женщины хлопотали на кухне. Дети бегали кругами, дразня друг друга, отбивая углы дома крупногабаритными игрушками и едва не опрокидывая большую, рождественскую ёлку.

Рождественский стол был наполнен бесконечным количеством сладостей: шоколадными фигурками, тортами и марципанами, а в центре красовалась огромная индейка, окруженная разнообразием гарниров и соусов.

Застолье длилось несколько часов и сопровождалось веселой, рождественской музыкой. Позже, визг и гул стих. Дети заснули и, через какое-то время, все разъехались по домам. А мы, воспользовались безлюдными улицами и отсутствием на них, увлеченных празднованием Рождества парижан, чтобы вновь увидеть город, освещенный рождественским чудом.

На следующий день, после очередной импровизированной экскурсии по городу и плотного обеда в ресторане, Этану позвонили с работы. Какое-то неотложное дело требовало его внимания и встречи с сотрудниками.

– Я удалюсь всего на час… максимум два... Я постараюсь вернуться как можно скорее...
– сказал он, в спешке посматривая на часы и разрываясь между мной и работой.
– Ты можешь пока посмотреть телевизор, посидеть в интернете или просто прогуляться, если хочешь.

– Я займусь своими делами...- произнесла я, достав из чемоданчика свой ноутбук, ведь всё это время мне не терпелось сделать в нем заметки о недавно полученных впечатлениях от таких знакомых мне теперь парижских улиц.