Обольсти меня на рассвете

– Меррипен, ты идиот! – воскликнул Рохан, выбиваясь из сил от попыток удержать Кева. – Он и есть тот чертов доктор. Ты соображаешь, что делаешь?

– Я его убью, – сипел Кев.

– Черт! – воскликнул Рохан. – Лео, помоги мне его удержать! Скорее!

Лео бросился на помощь. Потребовались усилия обоих, чтобы свалить Меррипена и не дать ему подняться.

– Мне нравятся наши семейные сборища, – услышал он слова Лео. – Меррипен, что у тебя, черт возьми, за проблема?

– Уин в нижнем белье, а этот человек…

– Это не нижнее белье, – устало и раздраженно сказала Уин. – Это мой костюм для гимнастических упражнений!

Меррипен вывернул голову, чтобы посмотреть в ее сторону. Поскольку Рохан и Лео по-прежнему прижимали его к полу, он не мог увидеть Уин целиком. Но он видел, что та одета в свободные панталоны и лиф с открытыми руками.

– Я способен отличить нижнее белье от верхней одежды! – рявкнул Меррипен.

– Это турецкие штаны, шаровары, и вполне приличный лиф. Все женщины в клинике носят такую же одежду, когда занимаются в гимнастическом зале. Гимнастика полезна для моего здоровья, и я не собираюсь заниматься ею в платье и в корсе…

– Он ее трогал! – хрипло перебил ее Меррипен.

– Он следил за тем, чтобы я правильно выполняла упражнение.

Доктор решил осторожно подать голос, выбравшись из укрытия. В его настороженных серых глазах плясали озорные искорки.

– Это индийское упражнение. Часть разработанной мной системы по развитию силы. Все мои пациенты в обязательном порядке ежедневно выполняют эти упражнения. Пожалуйста, поверьте: в моих действиях в отношении мисс Хатауэй нет и не было ничего предосудительного. – Он замолчал и после паузы язвительно поинтересовался: – Теперь я могу чувствовать себя в безопасности?

Лео и Кэм, все еще сражающиеся с Меррипеном, одновременно воскликнули:

– Нет!

К этому времени в комнату прибежали Поппи, Беатрикс и мисс Маркс.

– Меррипен, – сказала Поппи, – доктор Харроу действительно не обижал Уин и…

– Он правда очень милый, Меррипен, – звонким голоском заговорила Беатрикс. – Даже мои животные его любят.

– Полегче, – тихо сказал Рохан на цыганском языке, так чтобы никто, кроме Кева, его не понял. – Не создавай всем проблемы.

Кев замер.

– Он трогал ее, – ответил он на родном языке, хотя и не любил на нем говорить.

И он знал, что Рохан его понял. Рохан прекрасно понимал, как трудно, даже невозможно, цыгану смириться с тем, что другой мужчина прикасается к его женщине – не важно, с какой целью.

– Она не твоя, фрал, – по-цыгански сказал ему Рохан не без сочувствия.

Медленно Кев заставил себя расслабиться.

– Можно мне уже с него слезть? – спросил Лео. – Существует только один вид физической нагрузки, которым я готов заниматься до завтрака, а это определенно не тот, что я имею в виду.

Рохан позволил Кеву подняться, но при этом одну его руку держал вывернутой за спиной.

Уин подошла к Харроу. При виде ее почти без ничего, стоящей так близко к другому мужчине, у Кева разом свело все мышцы. Он видел очертания ее ног и бедер. Вся эта семейка сошла с ума, если позволила ей в таком виде красоваться перед посторонним. Турецкие штаны… Как будто панталоны перестали быть панталонами, если их по-другому назвать.

– Я настаиваю на том, чтобы ты извинился, – сказала Уин. – Ты очень грубо вел себя с моим гостем, Меррипен.

С гостем? Кев возмущенно на нее уставился.

– В этом нет необходимости, – торопливо сказал Харроу. – Я знаю, как это все, должно быть, выглядело со стороны.

Уин гневно уставилась на Кева.

– Он возвратил мне здоровье, а ты отплатил ему этим?

– Вы сами вернули себе здоровье, – сказал Харроу. – Вы выздоровели благодаря собственным усилиям.

Взгляд Уин потеплел, когда она обратила его на доктора.

– Благодарю. – Но когда она вновь перевела взгляд на Кева, тепла в нем не было. – Ты собираешься извиняться, Меррипен?

Рохан тут же вывернул ему руку.

– Сделай это, черт тебя дери, – пробормотал Рохан. – Ради семьи.

Злобно уставившись на доктора, Кев сказал на цыганском:

– Ка кслиа ма пе тьют (Мне на тебя на…).

– Что означает, – торопливо перевел Рохан, – прошу простить за непонимание. Давайте расстанемся друзьями.

– Те малавел лес и менкива (Чтобы сдохнуть тебе от поганой болезни), – добавил Кев для пущей убедительности.

– В буквальном переводе, – сказал Рохан, – это означает следующее: «Чтобы в вашем саду было полным-полно отличных жирных ежей». Что, могу я добавить, у цыган считается благословением.

Харроу, судя по его выражению, отнесся к переводу скептически, но пробормотал:

– Я принимаю ваше извинение. Ничего страшного не произошло.

– Простите нас, – любезно сказал Рохан, по-прежнему удерживая руку Кева за его спиной. – Продолжайте завтракать, пожалуйста. У нас есть кое-какие дела. Пожалуйста, передайте Амелии, когда она встанет, что я вернусь примерно к полудню. – И он вывел Кева из комнаты. Лео последовал за ними.

Как только они вышли из номера в коридор, Рохан отпустил Кева и повернулся к нему лицом. Проведя рукой по волосам, Рохан устало спросил:

– Чего ты хотел добиться?

– Удовольствия.

– Не сомневаюсь, что удовольствие ты бы получил. Уин, однако, судя по всему, удовольствия от этого не получила.

– Почему Харроу здесь? – дрожащим от гнева голосом спросил Кев.

– Я могу ответить на этот вопрос, – сказал Лео, небрежно прислонившись плечом к стене. – Харроу хочет получше познакомиться с Хатауэями. Потому что он и моя сестра… близки.

Кев внезапно почувствовал такую тошнотную тяжесть в желудке, словно проглотил пригоршню речной гальки.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, хотя ответ знал и так. Ни один мужчина, знакомый с Уин, не мог не влюбиться в нее.

– Харроу вдовец, – сказал Лео. – Вполне приличный мужчина. Больше привязан к клинике и своим пациентам, чем к чему-либо другому. Но он человек утонченный, повидавший мир, к тому же дьявольски богат. И он коллекционирует красивые вещи. Он знаток тонких вещиц.

Каждый из присутствующих понял намек. Уин действительно была бы весомым дополнением к его коллекции.