Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Боевые действия в районе Лиепаи 22 июня 1941 г.

Боевые действия в районе Лиепаи 23 июня 1941 г.

Неудачная попытка немецких войск взять Лиепаю сходу (вечер 23 июня — 24 июня)

Командование 291-й пд, окрыленное таким неожиданно быстрым продвижением к городу, в 18 ч 10 м 23 июня решило захватить Лиепаю уже 24 июня и в дальнейшем вести разведку на Скрунду и Айзпуте, а также продвигаться далее к Кулдинге. В докладе в штаб армии итоги дня оценивались следующим образом: «Враг основными силами отступает в северном и северо-западном направлении. 10-я сд вероятно на участке Виндава [Вентспилс — Авт.] и Скрунда, 6-я тбр на Газенлот [Айзпуте — Авт.], и еще дальше на север. 505-й пп взял Гробин [Гробиня — Авт.], 506-й пп Прекулн [Приекуле — Авт.], 504-й пп Скуодас».^[205] Решение командира дивизии поддержал командующий немецкой 18-й армией генерал-оберст Кюхлер. Он дал указание к 24 июня взять Лиепаю и далее охранять линию Дурбе — Приекуле — Скрунда.^[206]

Силы немецкого передового отряда, наступавшего по автомобильной дороге и взявшего к вечеру Гробиня, были равны усиленному батальону. Другая группа немцев, в составе двух взводов, усиленных противотанковым орудием, ехавшая в захваченном поезде, после его столкновения с пущенным из Лиепаи паровозом, наступала вдоль железной дороги. Вряд ли она понесла большие потери после столкновения. Вероятно, идущий навстречу паровоз был замечен заранее, и были приняты меры для сохранения личного состава. Обе эти группы попытались в ночь с 23 на 24 июня ворваться в город и если и не захватить его полностью, то обеспечить максимально выгодные позиции для его штурма 24 июня. Скорее всего, эти группы действовали согласовано. Группа на поезде должна была проникнуть в тыл линии обороны, а передовые части после этого начинают штурм этой самой линии. В случае успеха захватывается плацдарм на берегу крепостного рва (Черной речки) и открывается путь к штурму города, который был назначен нараннее утро 24 июня. Оптимальным для передового отряда немцев был бы захват правофлангового редута и центрального форта бывшей Либавской крепости. Крушение поезда произошло примерно в 23 ч 30 м, передовой отряд немцев занял позиции у межозёрного дефиле в 0 ч 15 м. Штурм города основными силами намечался на 4 ч 30 м. Как раз 3–4 часа было у немецкого передового отряда на рекогносцировку, разведку, прорыв, бои, укрепление плацдарма. Основные потери к вечеру 23 июня немцы понесли, вероятно, в боях за Приекуле (291-я пд) и на реке Барта (403-й самб). Количество потерь показано в приложении 2.

Правофланговый редут. Императорских времен промежуточный полукапонир.

Основные силы советской 67-й сд к вечеру 23 июня были разбросаны. В районе Вентспилса с задачей обороны побережья находился 114-й сп, усиленный одним дивизионом 242-го гап. В районе Павилосты оборонял морское побережье один стрелковый батальон 56-го сп. На реке Барта 281-й сп, усиленный двумя дивизионами 242-го гап, вел боевые действия с немецким самокатным батальоном. В районе сосредоточения, севернее Гробиня, вероятно, были находящиеся напереформировании два стрелковых батальона 56-го сп. После сформирования на их базе частей для укрепленного района, пополнение в них должно было прийти в июле. Непосредственно в городе, на линии фортов, занимал оборону сводный курсантский батальон училища ПВО ВМФ. Наступление немецких передовых отрядов на Лиепаю вечером 23 июня было настолько неожиданным, что сначала было воспринято как действия воздушного десанта. Попавший в плен один из руководителей обороны города генерал-майор И. А. Благовещенский на допросе так охарактеризовал советскую оценку атакующих немецких сил в ночь с 23 на 24 июня: «Появление немецких войск у Либавы сначала не воспринималось серьезно. Все думали, что это всего лишь парашютисты силой не более батальона. Однако, когда было оценено приблизительное количество войск, пришел приказ, держать город до подхода 8-й армии».^[207]

Центральный форт. Монумент защитникам Лиепаи. За ним видны развалины сооружений императорских времен — горжевой казармы, сооружений для выкатных орудий и других.

Для усиления обороны ЛибВМБ с востока, в город по шоссе, идущему по восточному берегу Лиепайского озера, из района реки Барта был переброшен 3-й стрелковый батальон 281-го сп. Этот батальон выступил вечером 23 июня и прибыв к началу немецкого наступления, атаковал немцев сходу в районе Гробиня.^[208] После боя батальон отошёл в Зелёную Рощу (район города за фортами). Своим контрударом советский стрелковый батальон в значительной мере сумел отвлечь основные силы немецкого передового отряда на себя. Анализируя сообщения радиограмм, отправленных из Лиепаи в этот день^[209], можно понять, насколько нервная обстановка была в штабе ЛибВМБ. В 13 ч 55 м 23 июня — «Танки противника прорываются в Либаву. Гробине [Гробиня] занято танками. Большая колонна противника движется к расположению 27-й отдельной береговой артиллерийской батареи»; 15 ч 32 м — «В 30 км кю гу отЛибавы высадился большой парашютный десант и движется на Либаву. В 15.00 станция «Приэкуле» [Приекуле] взята противником»; 21 ч 30 м — «Наши части дерутся в районе Бернату [Бернаты]. На восток от Интендантского городка высадился парашютный десант. Сведения проверяются»; в это же время — «В районе Лабораторного городка в Либаве высажен авиационный воздушный десант численностью до 450 чел., севернее Либавы — десант мелкими группами. Примечание: Сведения о высадке десанта не подтвердились [так в оригинале]».

Около 17 ч 23 июня возникла угроза уничтожения или захвата противником гидроаэродрома и гидросамолетов 43-й оаэ. Поэтому был выложен знак о запрете на посадку, и все самолёты, возвращавшиеся с задания, с этого момента улетали прямо на озеро Киш под Ригой. Параллельно формировалась автомобильная колонна с имуществом. В 19 ч неподалёку отДурбе обнаружили немцев. Это грозило захватом или уничтожением эвакуируемого — колонны с имуществом, личного состава и, вероятно, нескольких гидросамолётов. Данный факт послужил причиной того, что колонна немедленно отправилась в путь, даже не закончив все мероприятия по подготовке эвакуации. Известно, что из-за этого часть имущества и документов 43-й оаэ попали в руки немцев. Впоследствии это дало повод особому отделу вплотную заинтересоваться командиром 43-й оаэ капитаном Вахтерманом и даже готовить его арест. Если бы не трагическая гибель Вахтермана, то его вполне могла бы ждать участь Афанасьева, но об этом ниже. К 21 ч эскадрилья срочно перебазировалась на Кишэзерс под Ригу. За все время боев за Лиепаю она совершила около 100 боевых самолетовылетов на бомбежку войск противника на реке Барта. Обслуживающий состав эскадрильи ушел в Ригу автоколонной. Часть личного состава вспомогательных служб эскадрильи во главе с начальником полигона сверхсрочником старшим сержантом Василием Измайловым осталась в Лиепае.

Итак, в начале ночи с 23 на 24 июня противник силами передового отряда, предпринял попытку штурма Лиепаи сходу. Защитников города атаковал 1-й пехотный батальон 505-го пп и 10-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон. Возможно, это был встречный бой немцев с подошедшим батальоном 281-го сп. Воспользовавшись отходом советской пехоты, немцы попытались, ворвавшись в город, занять максимально выгодные позиции для будущего штурма.

Командир 43-й оаэ капитан Вахтерман И. Я.

По наступающим немцам вел огонь 94-й лап, береговые батареи и четыре 102-мм орудия эсминца «Ленин». Командир 67-й сд генерал-майор Н. А. Дедаев и заместитель начальника ВМБ по политической части полковой комиссар П. И. Поручиков собрали в районе военного городка и военного порта сводные отряды красноармейцев и краснофлотцев^[210], и контратакой, а также с помощью огня артиллерийских батарей отбросили прорвавшиеся группы противника в исходное положение. Немецкому передовому отряду не удалось захватить выгодные позиции, и он отошел, заняв круговую оборону, в Гробиня. «С наступлением темноты командир дивизии [291-й пд — Авт.] приказал прекратить атаку и начать ее на следующий день».

Попытка немцев ворваться в город сходу, предпринятая в районе полуночи с 23 на 24 июня повлекла за собой цепь событий, оказавших влияние на судьбу кораблей и судов ВМБ. Появление врага с неожиданного направления, угроза захвата города и порта, при недостаточном количестве сил для его обороны, резко осложнили и без того непростую ситуацию, что потребовало от командования базы принятия срочных и решительных мер. Вечером временно исполняющий должность командира ВМБ капитан 1 ранга М. С. Клевенский приказал командиру отряда торпедных катеров приготовить катера для эвакуации штаба. Им же была отдана команда, командирам подразделений и частей действовать по обстановке и начать минирование кораблей, находящихся на ремонте.

Флотские казармы времен империи. В 1941 г. в них размещались подводники, а так же другие флотские части и экипажи. Это «внешний» ряд казарм, «внутренний» уже не существует (снесен).

На исходе суток 23 июня Лиепаю покинул тральщик «Фугас». В это же время в Вентспилс ушли два катера и два буксира (КП-7 и «Елизабед») ОХР Лиепаи. Личный состав гидрографического района ЛибВМБ оставил город и через Шкеде на автомобилях уехал в Ригу. В упомянутом выше расследовании политуправления деятельность начальников ОХР и гидрографического участка описана следующим образом: «В это же время, начальник гидро-участка, инженер 3 ранга Шаталов поджог здание, где размещался его участок, от него загорелись соседние дома, а сам Шаталов без разрешения сел на машину и уехал в Ригу. Начальник ОХРа Либавской базы, капитан-лейтенант СНИРСа [правильно Свирс. — Авт.], ранее отправивший всех лишних людей на фронт, потом снял всю свою службу с постов, обратился к тов. Осипова [командир Отряда ТКА. — Авт.], что ему делать? — тот ответил: «Не знаю». Тогда т. Свирса заявляет: «Поскольку тебе приказано эвакуировать штаб, а мне сказано «действовать по обстановке», по логике я со своим «хозяйством» должен идти сейчас в Виндаву или в Ригу». Так было и сделано, взял свои два транспорта и имеющиеся катера и ушел».^[211] Падение Гробиня и неуверенность в устойчивости обороны на линии восточных фортов, артиллерийский обстрел и атака передового отряда немцев привели к началу уничтожения находящихся на ремонте кораблей, имущества и боеприпасов. Командиры, запрашивая штаб, что делать, получали ответ: «Действуйте по обстановке.» Первым в 23 ч 45 мин по приказу командира корабля и старшего по группе ремонтирующихся кораблей, капитан-лейтенанта Ю. М. Афанасьева, был подорван эсминец «Ленин». Краткая хронология подрыва корабля описана в приговоре по делу капитан-лейтенанта Афанасьева. Сам приговор был объявлен приказом^[212] командующего КБФ № 331/67с 20 июля 1941 года. Суть его преступления описывалась следующим образом: «При приближении неприятеля к Лиепае, утром 23 июня 1941 г. Афанасьев получил приказание командира ЛибВМБ: «Быть готовым к выходу в море». К 14 ч этого дня миноносец имел необходимый запас боеприпасов, кроме торпед, которые порт обещал дать 24 июня. Во 2-м и 4-м котлах были подняты пары, которые прогрели 1-ю и 2-ю машины (причем 2-я машина все время давала 30 оборотов). Командир БЧ-5 инженер капитан-лейтенант Редникин доложил командиру корабля, что миноносец снимается с якоря на двух котлах и что параллельно будет поднят пар в 3-м котле. В начале, командир БЧ-5 обещал ход в 24 узла, объяснив, что в случае нагрева подшипников левой турбины даст аварийное охлаждение, которое может быть применено втечении 2,5 часов. В 18 ч 30 м миноносец принял 420 т нефти в дополнение к имевшимся 120 т. Поздним вечером 23 июня Афанасьев, поддавшись панике бегущих с фронта красноармейцев, сообщивших, что неприятельские танкетки якобы приближаются к заводу «Тосмаре», приказал командиру БЧ-2 старшему лейтенанту Чеботареву доложить об этом командиру ЛибВМБ. Последний отдал приказ действовать по обстановке. Афанасьев, предварительно посовещавшись с командирами рядом стоящих подводных лодок «Спидола» и «Ронис» в 23 ч 45 м взорвал миноносец». По приговору трибунала командир эсминца был расстрелян.

Командир отдельного отряда ТКА капитан-лейтенант Осипов С. А.

Командир эсминца «Ленин» капитан-лейтенант Афанасьев Ю. М.

Дальнейшие события зафиксированы в журнале^[213] боевых действий ОХР Лиепаи: «В 0 ч 4 м у завода «Тосмаре» взорвана подводная лодка, 0 ч 25 м у завода «Тосмаре» пожар, 0 ч 30 м пожар в военном городке, 0 ч 40 м на эсминце «Ленин» рвутся погреба». Далее отмечено, что в 1 ч 30 м капитан 3 ранга Радкевич (врид начальника штаба ЛибВМБ) приказал выпустить транспорты «Вента», «Рауна», «Майя», «Колтова» и «Кальта». В 2 ч 20 м в море вышло четыре катера морской пограничной охраны. В 4 ч вышло еще 7 катеров МПО. В 4 ч 10 м с минного склада выпустили белую ракету и личный состав начал отходить к аванпосту. В 4 ч 13 м с минного склада была выпущена красная ракета. На этом записи в журнале прекращены.

Всего в эту ночь, кроме эсминца «Ленин», были взорваны экипажами подводные лодки: М-71, М-80, С-1, «Ронис», «Спидола». Из них хода неимела только С-1. На «Ронисе» (врид командира ПЛ политрук Г. И. Тотонкин) и М-71 не было командиров. Командир М-71 капитан-лейтенант Костылев был отправлен обеспечивающим на переход подводной лодки М-79. Если бы М-71 была исправна и находилась в первой линии, никто бы с неё командира не снимал — она бы и отправилась в переход. Но, судя по всему, её техническое состояние этого категорически непозволяло. М-80 11 июня вышла из дока после монтажа системы БТС (беспузырной торпедной стрельбы), однако монтаж прошёл с недоделками. Воз можно, были закончены работы, предусматривающие докование, а остальная часть работ и ликвидация недоделок завершены не были. Командиры М-80 и «Спидолы» не имели допуска к самостоятельному управлению, а поставить обеспечивающими было некого. На «Спидоле», кроме всего прочего, отсутствовали ещё и аккумуляторные батареи. Получить, установить и зарядить их — это сложная работа, проводить которую было просто некому. Береговая база была занята подготовкой сначала к выходу нескольких ПЛ на позиции, потом — подготовкой к переходу остальных ПЛ. Судоремонтный завод (СРЗ) практически уже не мог работать с 23 июня. Возможно, за трое суток «ударной» работы после отправки исправных лодок, все нерабочие ПЛ можно было подготовить технически и физически к переходу, но при остановленном СРЗ, при цейтноте с ресурсами береговой базы и временем, да при том положении, в котором уже 23 июня оказалась Лиепая это было просто нереально. Также на лодках, по-видимому, отсутствовали сданные в порт топливо и боекомплект, а получать все это в той обстановке посчитали слишком долгим. Поэтому они и были взорваны. Экипажи взорванных кораблей с оружием в руках присоединились к защитникам города.