Оборотная сторона 'Даунсайд'
Шрифт:
– Очень серьезное мнение, – заметил Ортман.
Они шли вдоль холодной с серыми каменными стенами палаты, в которой стояло до сорока кроватей, но пациентов было раза в два меньше. В большинстве своем они выглядели очень несчастными, удрученными и бесцельными. Некоторые сидели на оборванных покрытых серыми простынями кроватях, другие бродили в заваленных всяким мусором проходах между ними. Поверх одной такой кровати какой-то одноногий человек неуклюже двигался взад и вперед, изображая танец. Толстая женщина раскачивалась в скрипучей деревянной качалке и играла на расстроенной скрипке.
– Несколько недель вот такого леченья, – продолжал свои пояснения доктор Баум, – и вы увидите, что большинство этих депрессивных дураков вновь будут нормальными. Здесь, у «Змея Питера», они очень скоро осознают, что игра в сумасшедших им ничего не дает, и они очень даже преобразятся.
– Все это будет материалом для моего короткого еженедельного документального шоу «Расследует Ортман».
– Сколько это займет времени… Что я говорил тебе по поводу хлебных корок, молодой человек?
Ф-ффакк!
– Вы что-то начали говорить, доктор?
Доктор Баум с помощью все той же трости распахнул дверь, ведущую в длинный каменный коридор.
– Я только лишь поинтересовался, сколько времени в своей передаче вы собираетесь уделить моему маленькому центру?
– Девять минут, – раздался голос из канистры.
– Ого, в этом дурацком холле еще больше воняет, – заметила Марго, наморщив красивый носик.
– Я думаю, что вы могли бы… Не бросай этот костыль, псих Билл!
Ф-ффакк!
– Но мы можем дать даже десять или одиннадцать минут, – сказал Ортман. – Это зависит от того, как решит мой персонал и что интересного они в этом найдут.
Всю процессию из десяти человек, путешествующую по сумасшедшему дому, замыкали Зак, загримированный под техника, в рабочем комбинезоне, с накладными усами, и Акула.
– Ну, что тебе удалось выяснить? – тихо спросил ее Зак. – Тимпани все еще там, где и предполагалось?
Девушка, поигрывая чехлом от очков, сказала:
– Я все время ощущаю какой-то шум. Я даже не могу толком сообразить, сколько помех мне здесь мешает. Они сильно отвлекают меня. Все мысли этих сумасшедших буквально обрушились на меня. Дай мне хотя бы пару минут, чтобы я могла рассортировать их… подожди!
Зак переместил ТВ-камеру, которую он нес для камуфляжа, на левое плечо.
– Что-то почувствовала?
– Нет… черт возьми, я уже потеряла это, – сказала Акула, потряхивая головой. – Я ощутила какую-то вспышку, касательно тебя. Кто-то в этом месте продолжает думать о тебе.
– Это должна быть Тимпани.
– Не могу этого сказать с уверенностью. Шум и помехи от других мыслей перебивают… Извини.
– Как только мы доберемся до конца этого коридора, я собираюсь направиться налево, в то крыло, где должна быть Тимпани.
– Я лучше пойду вместе с тобой, ведь мы не…
– Нет, ты будешь оставаться с командой Ортмана, как мы и планировали. Я догоню тебя, как только поговорю с Тимпани.
– Ты не будешь пытаться вытащить ее отсюда прямо сейчас? – спросила Акула. – Ведь мы согласились подождать до тех пор…
– Сегодня я только поговорю, – пообещал он. – А затем мы разработаем план побега.
– Но
ты на самом деле должен…– Вот здесь я отделяюсь от вас. – Еще раз переложив камеру, он нырнул в узкое ответвление коридора.
Дзззззззззззззззззззуумммммммммм!
Рука его работала почти без остановок.
Вот уже второй охранник окостенел и свалился на каменный пол. Хлыст и тяжелая связка металлических ключей свалились рядом с ним.
Зак быстро подбежал, схватил ключи. Он оставил ТВ-камеру рядом с лежащим человеком и продолжил свой путь к тому коридору, где находилась комната Тимпани.
Он не встретил больше никого из персонала больницы.
Взглянув сквозь стеклянный прямоугольник смотрового глазка комнаты под номером 346, Зак обнаружил, что она, без всяких сомнений, была там, внутри.
Тимпани сидела сложив руки на обычном деревянном стуле. На ней было серое в складку платье-пуловер, серебристые волосы были взъерошены.
Выбрав из связки ключ с номером 346, Зак вошел в комнату.
– Тимпани, – тихо позвал он.
Молодая женщина даже не взглянула на него и не двинулась с места.
Он подошел ближе.
– Тимпани, ты…
– Ну какой же ты все-таки никчемный дурак, – раздался голос сзади него. – Разве можно так ошибаться, принимая андроид второго поколения за свою настоящую любовницу.
Глава восемнадцатая
– Здесь никто не собирается затевать драку, приятель, – пообещал Фелкон О'Брайн.
Зак не сводил глаз со стенгана, зажатого в кулаке коренастого агента Федеральной Полиции.
– Где Тимпани?
– Не имею никакого понятия, – прокаркал О'Брайн. – Ее нет здесь по крайней мере уже пару дней. Они утащили эту красотку очень неглупо. Но, черт возьми, меня это совершенно не интересует. Я пришел сюда только за тобой.
– Как тебе удалось проникнуть сюда?
– Во всяком случае без этих дешевых уловок, которые используешь ты. Стоит только посмотреть на эти жалкие усы, приятель, – ответил ему полицейский. – Подкуп и взятка всегда дают нужный результат. Послушай, если отсюда смогли тайно похитить настоящую Тимпани Кворл, то это означает лишь то, что шарлатан с задатками садиста, заправляющий этим сумасшедшим домом, не имеет никакого представления о том, что происходит вокруг него. Когда я узнал о том, что ты собираешься проникнуть сюда именно сегодня, я просто выследил тебя от того уютного маленького шале прямо до этого места…
– А как ты вообще узнал, что я появился?
– В Организации, с которой ты связался, приятель, есть утечка информации, – ответил О'Брайн. – Так вот, мой личный автолет находится прямо вот за этим окном. Ты сам заберешься в него, или мне опять, как и в прошлый раз, вновь придется использовать свой стенган?
Зак попятился в сторону неподвижно сидящего андроида, который был точной копией Тимпани. Прежние пациенты, в разное время занимавшие этот номер, заполнили его каменные стены многочисленными надписями, скорее напоминавшими неразборчивые каракули, которые должны были выражать по мысли их авторов и хвастовство, и жалобы, и афоризмы.