Оборотная власть

– Оль, Тим здесь бывает?

– Конечно!
– хохочет.
– Юля, Юля, ничего то ты не знаешь.

– И не хочу, - отрезаю.

– И Арис твой тут бывает, и Тим, и папаша.

Не совсем то, что я представляла, когда Оля говорила клуб. Не ночная развлекаловка для тусовщиков желающих выпить и потанцевать, данное заведение иного содержания. Антураж в глубоких синих тонах, уходящих в насыщенный черный, создает впечатление утонченности и спокойствия. Обстановка напоминает дорогой офис, что может свидетельствовать о высоком статусе клуба. Возможно, здесь проводятся важные встречи или рабочие сессии, что подчеркивает каждая проработанная деталь. Оля далеко не глупа, а значит вечерами пространство заполняют для того, чтобы отдохнуть.

Молодой человек официант выявляет потребности буквально, а не просто принимает заказ. Неужели могут любой каприз за наши деньги?

– Чего ты там еще хотела?
– щелкает пальцами Оля, вспоминая.

– Клубники с медом, - мямлю.

– Без проблем, - улыбается сотрудник, завершив набивать заказ в планшете.

Ног не чувствую переобутая в сапоги на каблуке. А когда-то туфли на шпильке обязательным атрибутом были. Прошлое...

Пяти минут не проходит как перед нами шампанское, фрукты, для меня клубника и мед.

– Зачем мы здесь?

Оля проверив телефон, бросает с грохотом на стол.

– Поужинать.

– И напиться, - добавляю, так как она уже второй бокал добивает, почти залпом.

Перебирает на запястье новый браслет золотой, рассматривает пристально, будто не довольна выбором.

– Так просто... Остынешь, поговорим. Я никогда не остыну, - шипит зло.

– Привыкай, родная, по-другому не будет, - все чаще говорю как Аристарх.

Оля хмыкает на мои слова, вижу как ее раздирает внутри, но не сдается, противится размазанности. Я же до сих пор поверить не могу, Оля моя и старший Морено. Не совпадение же, верить отказываюсь, а приходится. Осеняет вспышкой, не пристанище ли оборотных все это... Обвожу глазами в который раз. Аппетит мигом пропадает, клубнику все равно съедаю всю, ощущение, что она мне жизненно необходима.

Замученная вусмерть к одиннадцати только попадаю домой. В квартире прохладно, разувшись, бросаю сумку на пол к обуви, бреду сразу в спальню. Укутавшись в плед, залезаю с ногами на широкий подоконник. Такая жизнь не для меня, пусто, бесполезно и утомительно, лучше уж до позднего вечера в кабинете брюки протирать. Воспоминания меня былой такими чужими кажутся, многие планы глупыми. Прикрыв глаза, слышу как открывается входная дверь, распахнув, смотрю вниз. БМВ на привычном месте напротив подъезда.

Да неужели Арис сорвался, нет, по времени не сходится. Или он не уезжал вовсе? Приближается неслышно, не поворачиваюсь намеренно, холодные ладони скользнув по телу, обнимают бережно, притягивает к себе, вдыхает с меня, целует в макушку.

– Нагулялась?
– тихо спрашивает, крепче сжимает, унять мою дрожь мелкую.

Он весь сегодня словно изо льда, руки, губы, верхняя одежда, все источает холод.

До такой степени веет зимой от него, что хочется оттолкнуть.

– Почему такой холодный?
– говорю и поднимаю лицо к нему.

Встречаемся глазами и молчим. Что Арис ищет сейчас внутри меня, именно это и делает, рыскает усердно, переворачивает верх дном нутро, обшаривает каждый уголок. Сердце ускоряется, спотыкается периодически, я могу лишь догадываться. Шепчет женское я, подсказывает. Противлюсь до последнего, отказываюсь принимать.

– Иногда и меня согреть надо, - запоздало отвечает, при этом проникает через глаза в душу.

В груди все сжимается, давит, дышать нечем. Молчанов, будто сказать важное мне хочет. Обхватывает лицо ладонями, обжигая, словно льдом, щеки.

Мой Арис не может быть таким холодным...

Он и в мороз в футболке гоняет!

– Родная моя, согрей и накорми, - целует мягко губы, его шершавые, обветренные почти царапают мои.

Почему-то страх расползается по внутренностям, смертью несет, вот откуда этот холод.

– Я очень устал, - доносит спрятанное каждой нотой.

Не понимаю... Или не хочу понимать, слышать между строк. Опускаю свои ладони поверх его, так жалко становится, правда очень устал, если присмотреться, взгляд помутневший, черты лица заостренные, в нем нет пламени привычного.

– Я люблю тебя...
– срывается у меня.

Еще раз прижимается губами, крепче, чем ранее, и выпустив из захвата, отступает. Забыла как дышать, жду чего-то, школьница глупая, не иначе. Снимает куртку, небрежно бросив на пол, следом рубашка летит.

– Иди вымойся, от тебя несет притоном оборотным.

Сглатывая ком в горле застрявший, из эмоций, разочарования, заторможенно слезаю с подоконника, уронив уютный плед. Желая скрыть слезы, часто моргаю и тороплюсь сбежать, прихватив с полу его вещи, как в спину прилетает.

– Чтобы тебя там больше не было. Надеюсь услышала с первого раза.

Жесткий тон намеренно использует, со мной он обычно так не разговаривает. Застываю, разворачиваюсь к нему.

– Иначе что?
– слезы гады позорные сбегают по щекам.

– Юль, иди вымойся, потом накорми меня, - давит, повелевает.

Задержав дыхание, обрываю тем самым всхлип и швырнув его шмотки обратно туда, где и подняла, размазанная шествую до ванной. Я и тебя из своей головы, сердца, души, чего уж там, из крови вытравить. Почистить, как от опасного токсина, иначе неминуемо... Прекрати, Юля! Приказываю себе, забираясь под теплую воду. Остервенело отмываюсь с надеждой и его смыть вместе с чужими неприятными ему запахами. На задворках отмечаю. Права была, этот клуб, название не запомнила, может даже не заметила, слишком в себе постоянно, пристанище оборотных. А еще, запахи оборотных его сильнее раздражают, чем обычных людей. Это впервые он послал меня вымыться, с того дня как я у него.

Насухо вытираюсь, даю себе время отойти от тупого порыва, сушу сразу волосы феном. Я до одурения хотела сказать, что чувствую к нему. На тот момент казалось ему необходимо знать, слышать. Всегда в нем ошибаюсь. Как решаю, что готова появиться перед ним и не реветь жалко, распахиваю дверь, а меня ждет сюрприз, не особо радостный. Даже сказать жуткий.

Аристарх возле входной двери забирает у курьера пакеты, в руке у него зажат мой телефон. Прятать там совершенно нечего, тайных переписок нет, но мне страшно. Холодок бежит вдоль позвоночника, по инерции продолжаю медленно шагать к нему по-холодному полу. Данная квартира настолько проста, даже пол вечно холодный, не то что у нас с Тимом было... Вот подходящий момент нашла сравнивать.

Захлопывает дверь, оглядывает меня с ног до головы, я уже возле него. Стою кроликом перед удавом. Тянется, как в замедленной съемке, чмокает губы.

– Другое дело, - комментирует.
– А ты чего так испугалась?

Чувствую усмешку, если точнее, сарказмом попахивает. Рот раскрываю, а заговорить сразу не могу. Ждет, издевается надо мной, он знает.

Не может быть...

"... ты для него значимый и важный человек. Но, если посмеешь ударить ему в спину, моя позиция мгновенно изменится. Цени, Юля, как Арис ценит тебя."