Обращенная

Голос разума твердил, что надо забаррикадироваться в комнате и ни в коем случае не реагировать на стук. Возможно, подумав, что она спит, Эраст уйдёт. Однако предчувствие с этим не соглашалось, потому Хелли просто претворилась спящей и, когда мужчина, не дождавшись ответа на десятый стук, наконец, вошёл, сонно завозилась, недовольно бурча.

— Ну что такое?

— Надо поговорить.

— Уже вечер?

— Нет, ты только уснула.

— Ох, ну что за жизнь! — она деланно раздражённо села на кровати и потёрла глаза, — Итак, о чём ты хотел поговорить?

— О том, как ты жила всё это время.

— Эта долгая история.

— Что ж… — он вдруг закинул ногу на ногу и, опустив на верхнее колено скрещенные пальцы рук, продолжил, — У нас впереди целый день чтобы поговорить.

Девушка вздрогнула, всё вокруг разом стало казаться ей ненастоящим: и «деревянные» стены, которые на проверку были кирпичными, и Израэль с его деланным аристократизмом, и даже этот самый жест, никак не желающий увязаться с привычным обликом Эраста, который был не намного старше её. На самом деле… на самом деле она с трудом понимала что вообще здесь делает. Ясно, что, почуяв запах крови, от голода бросилась вперёд, а потом — попала в западню. Но зачем она сейчас играла и пыталась показать себя не такой, как есть на самом деле? Этот вопрос почему-то сильно разозлил Хелли и, похоже, чувства тут же отразились на лице. Потому что Эраст вдруг потерял весь свой лоск и, словно извиняясь, поднял перед грудью руки, сразу став самим собой.

— Спокойно, я не собираюсь лезть тебе в душу. Знаю, что у только обращённых первые пару месяцев в голове сплошная каша. Просто хочу поговорить.

— О чём? Как ты обратил меня против моей воли?

— Уверен, что знай ты тогда будущее, то…

— …то никогда бы не согласилась променять родителей и сестру на бесконечные бессмысленные полуночные забеги!

— Ты бессмертна, не болеешь, не можешь постареть или обессилить. Разве это — не мечта всех подростков?

У неё не нашлось слов. От горечи обиды девушка могла только хватать губами воздух и, не понимая собственных чувств, стараться не расплакаться. Прошлое стремительно накатывало, снова возвращая в тот ужас первых дней. Время, которое сумело немного сгладить боль, отступило, позволяя ей вдоволь нахлебаться ужаса и ощущения полной беспомощности.

Эраст ждал.

— Неужели, ты не понимаешь? — голос охрип, по щекам потекли слёзы, что-то в груди неистово колотилось, мешая мыслить здраво, — Ты правда не понимаешь что сделал? Ты ведь убил меня…

— Ой, на прям так «убил». Я же не выбросил тебя обессиленной в реку в надежде, что это примут за самоубийство, как сделал это с твоей подругой!

И Хелли бросилась. Она сама не понимала что происходит, но скопившиеся в ней чувства жаждали выхода. Мир перед глазами затуманился, виски ломило, пришла в себя девушка уже сжимая горло своего создателя, который отчаянно скрёб удлинившимися когтями по деревянными панелям не в силах позвать на помощь. Ощущение было невероятным: горячая кожа под пальцами будто плавилась, там внутри, под ней, текла кровь, вдруг показавшаяся вампирше безумно вкусной. Девушка чувствовала пульс, соответствующий пульсу загнанной добычи, всё внутри неё торжествовало и даже боль, разливающаяся по телу, была не в силах заставить остановиться. Клыки удлинились.

Когти впились в горло, вырывая судорожный хрип у добычи, которая сама не ожидала подобного поворота дел. Нездоровая злость подбадривала, выпуская в кровь безумное количество адреналина. Рычание — единственное, что могло издать напряжённое до предела горло девушки. Запах вампирской крови дурманил, пьянил и неумолимо тянул. Всё естество молило впиться уже зубами в добычу и прекратить пытку.

За спиной распахнулась дверь. Хелли и сама не поняла, как это вышло: клыки вошли в горло ровно, без малейших проблем, словно были созданы специально для этого. Стоило первым каплям попасть на язык и мир словно окрасился золотым: все чувства обострились, тело приготовилось к атаке. Это было намного мощнее человеческой крови — прилив сил, расползающийся по организму с каждым глотком, дурманил. Запоздало девушка поняла, что Эраст явно баловался травкой и отсюда такой безумный запах: она просто подвержена наркотическому опьянению.

Кто-то оттолкнул её в сторону и насытившаяся до предела вампирша не сопротивлялась, с трудом переставляя ноги. Огонь, разлившийся по телу, начал понемногу отступать. Рядом кто-то закричал, а Хелли могла только смеяться, понимая, что мучавшая её боль схлынула, уступая место расслабленности и непонятной радости.

Девушка обернулась. Тело Эраста сломанной куклой лежало на полу, над ним, склонившись, столпились три молодых вампира. Они крутили головами, словно не понимая где находятся, и постоянно пытались что-то сказать. Под телом медленно расползалось кровавое пятно.

— Я же сказал действовать осторожнее.

Хелли повернулась: в дверном проёме, опершись на ручку, стоял Израэль, который, вопреки ожиданиям, не выказывал особого беспокойства. Наоборот: все его жесты говорили о крайней удовлетворённости.

— Бросьте его, он уже не жилец. Есть не смейте, это не ваша добыча.

Вампиры, словно не понимая, очумело крутили головами и всё норовили попробовать кровь, щедро вытекающую на пол из умирающего тела. Хелли, не совсем соображая что делает, шагнула вперёд и зарычала. Обращённые вылетели из комнаты на такой скорости, словно вспомнили о не выключенном вчера дома утюге. Проследив, чтобы они удалились, Израэль зашёл и совершенно спокойным движением закрыл за собой дверь.

— Не стоило так сразу нападать, хотя, что уж говорить, посмотреть на то, как охотник есть охотника всегда приятно, — мужчина проследовал мимо тела и, аккуратно переступив лужу крови, грациозным движением опустился на кровать, — Итак… ты полностью отняла у меня контроль над ситуацией, убила своего господина и чуть не лишила рассудка троих свежеобращённых. Что планируешь делать дальше?

— Прогнать вас отсюда.

— Ох, дорогуша, боюсь тебя огорчить, но… — он развёл руками, — Не получится.

Хелли молчала. Ей хотелось впиться в горло и этому вампиру, но звериная сущность говорила о том, что совершить задуманное будет не так-то просто.

— В русских торговых товариществах использовался такой приём: если не было возможности найти кошку или срочно надо было разобраться с крысами, которые слишком расшалились, то в одну клетку сажали десяток крыс. Их прекращали кормить и спустя пару дней животные сами начинали выяснять между собой кто охотник, а кто — добыча. Дня через четыре выжившую крысу выпускали на склад, где она начинала с упоением искать других крыс, потому что знала — задушить «своего» намного проще, чем проводить целые дни в поисках объедков. Такие «истребители» ценились на вес золота, потому что они охраняли свою территорию от вредителей всех мастей. Одно плохо — со временем начинали нападать на охранников. Понимаешь, о чём я говорю? — она промолчала, — Одно дело — напасть на «своего», который, не подумав, подставился, подчиниться инстинктивному голоду и, несмотря на то, что он приказывает убраться и это приносит сильную боль, вскрыть ему горло, а потом смотреть на то, как опоздавшие защитить своего господина обращённые пытаются понять где же поддерживающая их рассудок связь.

Другое — выбраться кого-то из «охранников», который вооружён дубинкой и может оставить без зубов. Ты слишком опасна, но бороться с тобой я не собираюсь: иногда и в схватке с взбешённой крысой можно потерять руку. Поэтому убирайся как только зайдёт солнце…

Хелли знала, что поступать так нельзя, она понимала, что действовать подобным образом — смерти подобно. Но, вернувшись домой, попросила у Макса встретиться со своим другом в тот же день и узнать насчёт новых жертв. Парень и сам был встревожен: по городу прокатилась волна самоубийств, многие из которых слишком походили на подставу, чтобы поверить. Выглянув из окна, она смотрела на то, как молодой вампир скрывается в лесу. С ещё более обострившимся слухом девушка могла запросто следить за ним, вообще не привлекая внимания. Поэтому просто подождала немного и вышла, следуя по едва различимым следам и скрипу снега под его новыми ботинками. Не доходя до опушки, он свернул с утоптанной дорожки и углубился в лес, почти дошёл до сторожки и вдруг остановился. Из леса ему навстречу спешил человек, пахнущий кровью и металлом. Судя по запаху, он был зол и спустя мгновение Хелли поняла почему: звук пощёчины разнёсся по лесу, отражаясь от каждого дерева.

— Ты сказал, что она — не убивает!

— Да, она охотится на животных.

— Сегодня ночью снова было совершено нападение, и на этот раз преступник даже не потрудился прибрать за собой: шесть трупов, все просто сложены кучей в переулке.

— Шесть трупов? Так много?

— Да. Так что она либо очень много есть, либо создала себе парочку помощников, чтобы охотиться было сподручней.

— Нет, она не…

— Такой наивный — доверился совершенно незнакомому человеку. Очнись: тебя дурят! — и, не давая Максу и слова сказать, приказал, — Приведи её завтра же сюда, мы разберёмся.