Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2

– Но сапфировые верят...

– Сапфировые разбиты, - отрезал он, справляясь со звериной ипостасью.
– Им нужно верить во что-то, чтобы не сойти с ума. Это сущность драконов, тебе не понять. Он не вернется. И, чем раньше ты это поймешь, тем проще будет всем нам.

За стеной раздался грохот. Кто-то завизжал, чей-то рык спугнул охрану - и та кинулась из столовой в коридор. Вайцек вскочил и кивнул матери на второй выход из столовой. Привыкшая послушно выполнять приказы, она протянула мне руку:

– Поторопись, Ари.

– Зачем?
– безжизненно усмехнулась и бросила газету обратно.

– Если его пришли убивать, я с интересом посмотрю, даже поучаствую.

– А, если убивать пришли тебя?
– выругалась она, дергая меня к выходу.

– Мне. Все. Равно, - процедила, глядя в глаза матери.

Может, я и последняя сволочь, но я чувствовала отторжение к этой женщине. Как бы она ни пыталась теплом и лаской проложить путь к моему сердцу, нельзя достучаться до того, чего больше нет.

– Салида, немедленно уходите!

– А то что?
– раздался от дверей знакомый голос.

Я обернулась и заметила красивую женщину в обтягивающем черном платье. Слишком вызывающий дизайн, таких не носят ни в Астории, ни у драконов. Разве что эльфы позволяют ткани огибать силуэт, но перед нами точно не эльфийка. Черноволосая красавица, судя по узкому зрачку и длинным окровавленным когтям - драконица.

– Салида!

Отчаявшись увести меня, мать махнула рукой, и выбежала из столовой. Незваная гостья проследила за ней взглядом и усмехнулась.

– Помнится, Вайцек, я давала тебе сутки. Ровно сутки. Прошло больше недели и что я вижу?

– Ах, ты об этом, - лениво процедил дракон, поднимаясь из-за стола.
– Я же не изверг, отправлять женщину и ребенка в эпицентр военных действий. Да и сейчас, по слухам, от гнезда мало что осталось.

– А ты все веришь слухам?
– она плотоядно улыбнулась, обнажив острые клыки.

Стук ее каблуков в гробовой тишине напугал настолько, что на руках волосики поднялись дыбом. Я вжалась спиной в стену, понимая, что переборщила со смелостью.

– Не трясись, слабоумная, - она остановилась и посмотрела на меня.
– Я, вообще-то, тебя спасаю.

– С-с-спасаете?

– С-с-спасатете?
– передразнила она.
– Не надо?

– На-надо...

Не хотела заикаться, но женщина выглядела настолько жутко, что та часть меня, которая отвечает за инстинкт самосохранения, вообще приказывала заткнуться и слиться с обоями.

– Не будем рубить сгоряча, - сглотнув, произнес дракон, стреляя глазами за спину незнакомке.

– Если ты ждешь свою охрану, - она картинно подняла руку и посмотрела на окровавленные когти, - напрасно, Вайцек. Но рубить сгоряча мы и правда не будем. Убить тебя я не могу, ты об этом позаботился, знаю, - она приперла владыку изумрудных к стенке, а со следующим шагом коснулась когтем его горла.
– Но... припугну с удовольствием! Чтобы помнил, каково это - злить Черную Звезду!

Я взвизгнула и зажмурилась, когда женщина резким движением всадила руку в живот дракона и провернула. Он глухо зарычал, и ноги понесли из столовой. Я бросилась в коридор, но и там не лучше: десятки изумрудных драконов лежали в разных позах, не очень совместимых с жизнью. Некоторые части тел валялись отдельно друг от друга, и я завизжала снова, а потом мне заткнули рот и прижали лицом к стене.

Снова что-то грохотало, скрежетало, опять кто-то орал. А меня все держали с закрытым ртом в крепких объятиях, не позволяя повернуться.

– Мне жаль, что ты это увидела, - раздался над ухом самый родной в мире голос.

Сердце остановилось, тело обожгло огнем, ноги ослабли, но я знала, что не упаду. Сбросила со рта его руку и развернулась.

– Ты...
– из-за слез я плохо видела, кто передо мной, но видеть и не обязательно. Сердце снова чувствовало! Оно обливалось огнем, и лихорадочно билось, выпрыгивая из груди.

– Мы уходим, - прошептал Рейнхарт, убирая с моего лица волосы.

Я так и не поняла, сон это или явь.

– Но там моя мама, я должна ее...

– Уходим!
– повторил он жестко.
– Ты мне доверяешь?

– Нет.

Я себе-то не доверяю! За эту неделю я столько раз разговаривала с Рейнхартом, что сейчас он с легкостью может оказаться моей галлюцинацией. Хуже всего, что на третий день он стал отвечать...

– Уверена?
– обиженно переспросил он.

– Не доверяю я тебе!
– нахмурилась, выискивая в Рейнхарте признаки иллюзии, и беззастенчиво трогая пальцами его лицо.

– Жаль.

На мою голову легла теплая ладонь, и я поняла: он настоящий!

Только не заклинание глубок...

Ариана

– Он жив!!!
– выдохнула, приходя в себя.

Тошнота, головная боль и головокружение набросились единым фронтом. Меня едва не вывернуло на ковер, но рядом с кроватью обнаружилась заветная пластинка с запиской: "съешь меня!".

Не дело выполнять приказы со всяких записок, но я себе не враг. Трясущимися руками, сдавливая тошноту, сунула в рот пастилку и откинулась на подушки. Последствия агрессивного заклинания отступали медленно. Как волны лениво скатываются с берега обратно в море, так и они бесследно исчезали.

Рядом с пастилкой стоял стакан воды с запиской: "выпей меня". В гнезде изумрудных после употребления жидкостей меня клонило в сон, а потом были капельницы, но сейчас...

Я пила залпом, и никак не могла напиться. Обычная вода показалась необычайно вкусной и настоящей. С каждым глотком ко мне словно возвращались силы и ясность ума, а еще в сознании вспыхивали картины, которых я не помню: маленькая девочка-драконица, вино с привкусом трав, незнакомые драконы, выкачивающие из меня кровь... Много крови...

Вздрогнула и пришла в себя, когда стакан выпал из рук и разбился. Воспоминания или наваждение были настолько острыми, яркими и живыми, что внутри все дрожало от страха. Я оторопело смотрела на свои вены и не могла поверить.

"Теперь слышишь?" - раздался в голове голос.

– Шаамни?! Слышу... где ты была все это время? Не могла сказать, что Рейнхарт жив?

Это ненадолго, конечно, я его обязательно огрею чем-нибудь тяжелым по голове и не факт, что без последствий!

Рейн не только жив, но и, кажется, ночевал в своей спальне. Соседняя подушка примята, но одеял, почему-то, два. То есть, я хотела сказать, какой молодец, запасливый на одеяла!