Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2

Горячие губы дракона покрывали поцелуями мою шею, плечи, ключицы, спускались ниже. Выгнулась и застонала, когда Рейн коснулся языком набухшей вершинки груди. Я зарывалась пальцами в его волосы, абсолютно не чувствуя стыда. С Кейларом я всегда боялась сделать что-то не так или сказать что-то не то. Лишний раз вздохнуть, пошевелиться или, упаси Исконная магия, почесаться. Но с Рейнхартом этого не было. Я чувствовала себя настолько естественно, словно природа создала нас друг для друга.

Мое тело остро реагировало на каждое нетерпеливое прикосновение, покрываясь мурашками, растекаясь патокой от медленных ласк и соблазняющих поглаживаний там, где до Рейнхарта меня не касался никто.

Острая боль длилась недолго, а мой всхлип утонул в чувственном поцелуе. Вскоре я перестала различать, где кончается мое тело и начинается тело Рейнхарта. Мы слились воедино, подчиняясь ритму сердец, отпуская на волю чувства. Я раскрывалась навстречу нетерпеливому натиску, принимая уверенные толчки, и меня накрыло оглушительной волной счастья и удовольствия, настолько сильной, что я выгнулась, впилась ногтями в спину Рейнхарта и приглушенно застонала, крепко обвив его ногами.

Такого головокружительного счастья я прежде не испытывала. И плевать, что между нами столько всяких "но", включая его невесту. Здесь и сейчас я в блаженстве, а остальное - подождет!

Рейнхарт уткнулся носом в мои волосы и тяжело дышал, а его сердце колотилось в мою грудную клетку, и это было самое замечательное в мире ощущение. Я приложила ладонь к его груди, чтобы запомнить каждый звук, каждый удар, каждый миг, в котором "мы"...

– Прости меня, - прошептал он, бережно убирая прядку волос с моего лица.

– Это не совсем те слова, которые хочет услышать женщина после того, как...

Он накрыл мой рот пальцем и продолжил:

– Прости, что дал тебе сердце дракона.

Ущипнула его в бок, но Рейн перехватил мои ладони и, поцеловав их, произнес:

– Ари, будь оно сейчас на тебе, ты бы меня возненавидела. Этот артефакт создан, чтобы превращать человеческих женщин в послушных рабынь, продолжательниц драконьего рода. Поэтому, прости меня.

Ничего себе откровения!

– Прости, что позволил изумрудным тебя похитить. Прости, что не пришел сразу, и заставил тебя страдать. От одной мысли, что они причиняли тебе боль, внутри меня закипает такая злость, что я еле сдерживаюсь.

Он погладил меня по щеке, и в груди все сжалось от нежности.

– И, тем не менее, ты сдерживаешься.

– Черная Звезда мне очень помогла. Я бы не выжил...

– Великолепно, поговорим о другой женщине в такой позе? Может, пригласим ее в посте...

Дракон закрыл мне рот поцелуем и, что-то подсказывает, если он будет использовать этот прием и впредь, я не стану себя сдерживать в выражении мыслей и эмоций.

– Прости, что твой первый раз случился так, - произнес он, оторвавшись от моих губ.
– Я хотел любить тебя долго, медленно и томительно сладко, но... не сдержался. Слишком долго этого ждал и сорвался. Прости меня.

– Долго ждал, значит?
– усмехнулась, и провокационно поерзала.
– Мне казалось, больше всего на свете тебе хотелось меня придушить.

– Признаюсь, не без этого.

– Ладно. Так уж и быть, прощаю. Я тоже не о таком первом разе мечтала, но... есть же еще второй, и третий. Может, реабилитируешься...
– хмыкнула и отвела взгляд, сдерживая улыбку.

– Миледи, вы что, издеваетесь над владыкой драконов?

– Да разве я бы посмела?!
– притворно возмутилась.
– Или милорду претит правда? Серьезно, ожидала, что будет...
– задумалась якобы в поисках более мягкого слова.
– Получше. Не на трельяже же...

– Чем плох трельяж?

Я хихикнула:

– Задница прилипает.

Меня шлепнули по упомянутой и, подхватив, отнесли в кровать.

– Получше, значит?
– прорычал дракон, аккуратно укладывая меня на подушки и устраиваясь сверху вместо одеяла.

– Получше, - ободряюще похлопала дракона по плечу и потрепала по щеке.

– А как же томные стоны и "О, Рейнхарт", "еще" и все такое?!

– Да, что-то такое припоминаю. Но надо же было как-то тебя подбодрить...
– ответила, сдавливая смешок.
– Для более смелых действий.

– Подбодрить, значит?! Для более смелых действий?
– зловеще произнес он, запуская руку...

Закусила губу и, сдержав стон, напомнила:

– Мы же обсуждаем других женщин!

Дракон вдруг плутовато улыбнулся и раскусил мою игру:

– Значит, ты мне мстишь из ревности?

– Это слишком мелочно для меня. Уж извини, говорю как есть. Все, слезай, у нас дела.

Я даже шевельнулась, намереваясь выбраться из-под дракона. А то, что мои пальцы при этом прошлись по его спине, а губы коснулись шеи, так оно случайно... Он ведь тоже в этот момент вытворял... всякое!

– У нас определенно дела, - пригрозили мне, подаваясь вперед.

Обронила стон поражения, и раскрыла бедра, принимая в себя самого желанного на свете мужчину.

Второй раз Рейнхарт все сделал так, как обещал. Долго, пленительно, искушающе, доводя меня до исступления и отступая в последний момент. Никогда не думала, что ласками можно пытать! И он натуральным образом пытал меня, заставив признаться, что первый раз был очень и очень ого-го, и я нарочито подначивала его из-за ревности! Но второй превзошел все даже самые смелые ожидания.

Наши тела плавились в огне страсти, переплетаясь и сливаясь, танцуя в едином ритме любви. Не было страхов и ограничений, только грохот сердец, тяжелое и сбивчивое дыхание, наши переплетенные пальцы и смятые простыни.

Пожалуй, мы заставили даже стены краснеть, не говоря уже о слугах.

Я лежала на груди любимого дракона и под размеренный стук его сердца водила пальцами по твердым бугоркам на животе, испещренном шрамами.

– Хорошо, что ты убрал двери.

Дракон усмехнулся.

– Почему?

– Мне сказали, что ты умер, - произнесла тихо, понимая, что он был близок к этому. Птицы оставили на нем страшные отметины.
– Я не поверила и ждала тебя. Сидела в комнате, с надеждой смотрела на двери, ожидая, что вот-вот они откроются и войдешь ты. Но...

По щеке сбежала слеза и упала на грудь Рейнхарта.

– Ты не приходил.

Он заставил меня поднять голову и обнял мое лицо ладонями, вытирая слезы.

– Я ненавижу закрытые двери, Рейнхарт, - прошептала, обнимая его крепко-крепко, и понимая, что даже если он женится на этой Черной Звезде, я не смогу от него отказаться. Он настолько глубоко проник в мою душу и сердце, что мир, в котором его нет - невыносим.