Обратный отсчет

– Да, – невнятно пробормотала она. – Из-за них.

– Ты не жалеешь, что втянулась в это дело?

Она завязала пояс, причесалась перед зеркалом, несколько секунд смотрелась в него, словно заново привыкая к своему лицу… А затем сказала фразу, которую Дима часто вспоминал в последующие дни.

– Знаешь, я не втягивалась в это дело. Такое ощущение, что меня туда втянуло. Я, ты, Люда – мы все вполне разумные люди, ведь так? Мы все верим тому, что видим, как большинство нормальных людей. Но никто из нас не отказался участвовать в этом деле. Оно нас втянуло.

К полудню в дело так или иначе оказались втянуты еще трое – Марфин приятель и два рабочих-таджика. С девяти утра она принялась обзванивать своих знакомых (все они были мужчинами), прося посодействовать с транспортом, чтобы нанять арбайтеров где-нибудь возле стройрынка, на обочине. Уже через десять минут ей повезло вдвойне. Старый приятель, с которым она когда-то вместе работала (так было сказано Диме), как раз строил дачу, но стройка встала по банальной причине – из-за временного отсутствия денег. Рабочие на несколько дней оказались в вынужденном отпуске, и он предложил Марфе нанять двоих для земляных работ.

– Отличные ребята, просто звери! Им хлеба не надо – работу давай! – рекламировал он «своих таджиков» уже в машине, когда вез Марфу и Диму к себе на дачу. Она была недалеко, по Ленинградскому шоссе. – Они ведь решили от меня уходить, у них каждый день простоя – катастрофа… А я ими очень доволен, не хотелось бы терять и нанимать других. Тебе ведь ненадолго?

– На пару-тройку дней. – Марфа обернулась с переднего сиденья и заговорщицки улыбнулась Диме. Она пришла в себя после утреннего контрастного душа и трех чашек крепкого кофе и была свежа как роза, зато он начинал клевать носом – это начинал мстить сбившийся режим.

– Смотри, не замыль моих таджиков!

– Пашенька, я у тебя что-нибудь замыливала? – Довольно кокетливо заметила Марфа, и оба рассмеялись, явно вспомнив что-то в прошлом. Дима не мог принять участия в их веселье и молча злился. Он ревновал Марфу ко всему, чего не знал о ней, ко всем, кто знал ее прежде. Ревновал к ее мужу, к нынешнему попутчику – краснолицему веселому Паше, в котором угадал ловеласа, даже к безобидному Шурику, с которым она могла флиртовать разве что по просьбе подруги. Сколько было мужчин в ее прошлом? Она свободно говорила о любовных связях, презирала условности, даже брак не был для нее чем-то священным, раз к двадцати восьми годам Марфа успела побывать замужем трижды. Ревновать было глупо, любовница подняла бы его на смех… И тем не менее он ревновал, злясь и на себя, и на Марфу, и на Пашу, который оказал им большую услугу. На передних сиденьях продолжали обмениваться воспоминаниями, перемывать косточки старым знакомым, а Дима, лишенный возможности поддержать беседу, все больше мрачнел и замыкался в себе. Путь с Пашиной дачи в Александров окончательно его доконал. К нему на заднее сиденье подсели двое рабочих, и хотя они были худыми и толкаться не пришлось, он все время чувствовал то чужой локоть, то бедро. В Александров приехали незадолго до полудня – как раз вовремя, потому что Дима был близок к нервному срыву. За всю долгую поездку Марфа едва обратилась к нему с парой фраз.

– Н-да, джунгли! – оценил состояние участка Паша, которого Дима к тому моменту успел всерьез возненавидеть. Его бесило в этом пятидесятилетнем мужчине все – громкий голос, самоуверенный вид, замашки стареющего ловеласа, которые явно не были противны смеющейся Марфе. – И дорого это стоит?

– Дороже, чем выглядит. – Марфа распахнула калитку, жестом приглашая вовнутрь рабочих. Паша, не подозревая о двойном смысле ее слов, пустился в рассуждения о том, что цены в Подмосковье растут безумно, даже дрянные участки идут за бешеные деньги, пару лет назад такие сделки были просто немыслимы.

– Шесть соток в Хотькове, паршивый домик, сто двадцать тысяч долларов! Это – как?!

– Хотьково тут недалеко, – заметила Марфа. – Тоже старинное место.

– Не знаю, мне плевать, старинное оно или нет. Я как услышал – обалдел! За такие деньги я себе дом шикарный выстрою! Кстати, – он вдруг понизил голос и, отведя Марфу в сторону, о чем-то с ней коротко пошептался. Дима следил за ними краем глаза и видел, что оба перестали улыбаться. Марфа слушала, прикрыв глаза, потом взглянула на собеседника и отрицательно покачала головой. После этого разговора Паша уже не веселился и не травил байки из прошлого. Сразу поскучнев, он простился и уехал. Марфа отперла дом и провела туда рабочих. Дима последовал за ними.

– Вот. – Она указала на инструменты, стоявшие в углу. – Две лопаты, кирка, лом. Рабочие рукавицы – четыре пары, два ведра. Носилки стоят под навесом, снаружи. Готовить можете на этой плите, посуду берите в шкафу. Холодильника нет…

– Не надо! – остановил ее таджик постарше. – Где будем спать?

– В общежитии.

Таджики единогласно издали какой-то странный звук – нечто среднее между стоном и гудением.

– В чем дело?

– Там нужна регистрация, а у нас…

– Там и сделают регистрацию! – успокоила их Марфа. – Вам же самим лучше, а плачу я. За два месяца!

Нельзя было сказать, что это щедрое предложение осчастливило рабочих, но больше они не возражали, только продолжали смотреть на хозяйку с немым удивлением. Они явно не понимали, к чему та берет на себя лишние расходы и хлопоты, зато Дима понял отлично. Марфа явно собиралась сама контролировать весь ход работ, караулить раскопки, и присутствие ночью на участке посторонних людей не входило в ее планы.

– Я вчера уже договорилась, вам оставили комнату на два места. – Она говорила деловито, по-хозяйски, Диме оставалось только слушать. – Комната приличная, есть мебель, электрический чайник, холодильник. Общежитие недалеко от станции, вечером я вас туда провожу. Договоримся так – приходить будете утром, когда становится светло и можно работать, а заканчивать, когда темнеет. На участке всегда будет кто-то из нас.

– Если провести свет на участок, мы сможем работать дольше, – предложил ей старший таджик, но Марфа остановила его категорическим жестом:

– Не надо. Ну, все понятно?

Рабочие ответили, что понятно, и попросились сходить в магазин за продуктами, чтобы больше не отлучаться. Заодно они потребовали аванс. Марфа рассчиталась с ними, и те исчезли.

– Лихо! – оценил ее действия Дима. – Теперь ясно, почему ты так устала вчера. Такая подготовка!

– Обычная, – сухо ответила она, отворачиваясь и роясь в кухонном шкафу – без особой на то надобности, как показалось Диме.

– Постой, ты что – сердишься на меня?!

– Нет. – Она поставила на стол полупустую банку кофе, зажгла горелку на газовой плитке, поставила кипятиться воду в кастрюльке.

– Это я должен обижаться! Ты так флиртовала с этим Пашей!

– С ума сошел. – Она даже не взглянула в его сторону. – Это просто старый знакомый. Он мне даже не друг.

– Что же ты с ним кокетничала? Чуть из джинсов не выпрыгнула!

– Вот и первая сцена, – обратилась она к закипающей воде. – Ненавижу ревнивцев. Они все такие примитивные и смешные! Сам подумай – могу я кого-то всерьез клеить, если предстоят такие раскопки?

– А о чем ты с ним шепталась под конец? – спросил Дима, не в силах сдержаться.

Марфа тихонько засмеялась и вздохнула, выключая газ:

– Он просил взаймы денег, чтобы продолжить строительство на даче. У него есть счет в банке, но там какие-то сложности и временно денег ему не выдают. Потому Пашка и отдал нам своих таджиков.

– Ты обещала?

– Я похожа на идиотку? – Она насыпала кофе в две кружки, добавила кипятка, размешала. – Смотри-ка, у меня руки дрожат… Я волнуюсь. Вдруг найдем сразу? Просто не знаю, как все это перенесу… Ты же не бросишь меня?