Обретение стаи
Шрифт:
Фраза показалась Торику не слишком понятной, но пока он решил не вдаваться в подробности. Сейчас было важно другое.
— Знаешь, я чувствую себя так глупо, — признался он, — говорю не то и не о том.
— Смущаешься? Или я внушаю тебе суеверный ужас?
— Теряюсь. Мысли путаются. И я не нахожу нужных слов.
— У меня тоже так иногда бывает. Тогда я обращаюсь к математике. Там всегда так тихо и спокойно, но при этом непременно найдется что-нибудь интересное в самом вроде бы тривиальном месте!
— Например?
— Возьмем число пи.
— Тебя смущает его иррациональность?
— Нет,
— И в чем?
— Число пи определяет многое в нашей реальности.
— Отношение длины окружности к ее диаметру?
Мимо ошалелым шмелем с ревом пронеслась иномарка, чуть не обдав их водой из лужи, они еле успели отскочить.
— Это школьный уровень. Посмотри глубже. Возьми мячик и шнурок. В нашей реальности ты можешь обернуть мячик шнурком неплотно, свесить свободную петлю. Для такой системы местное значение пи будет четыре, пять, да сколько хочешь, хоть тысяча.
— Никогда не думал об этом в таком ключе, но… можно и так сказать. Но ведь это не пи, это…
— Знаю, я так называю соотношение только для простоты, ты ведь понимаешь, о чем я, правда? И это лишь одна сторона монеты.
— А другая?
— Сделаем наоборот: будем натягивать шнурок все плотней и плотней и измерять соотношение. Мы легко получим 3,4, потом 3,2 — но это и все. Дальше начнутся всевозможные физические препятствия. Влияет толщина самого шнурка. Упругость мячика. Жесткость его поверхности. Можно засунуть этот мячик в какой-нибудь невозможный агрегат, где все идеально подогнано. Но даже там мы получим всего лишь 3,15. А до классического 3,1415… не дойдем никогда.
— Почему?
— Потому что в нашей реальности значение пи — это абсолютный и недостижимый предел. Это идеал, к которому стремится реальность, ее граничная сущность. Заметь, граничная она в обоих смыслах — не только в том, что описывает поведение границы сферы, но и в том, что это крайнее, предельное значение, граница смысла, за которой начинается хаос.
— Слушай, как ты здорово рассказываешь! А почему об этом не пишут?
— Где? На заборах? — горько усмехнулась она. — Ты же видишь, сейчас людей мало интересуют вечные вопросы. Научной литературы в магазинах почти не осталось. Зато повсюду «Как ничего не делать и преуспеть в жизни». Вот это важно, это продается. Я не жалуюсь. Просто к слову пришлось.
— Пусть не сейчас. Я столько лет изучал физику — ядра, галактики, вязкость, упругость, электроны и суперпозиции, но никогда не слышал, чтобы кто-то называл число пи фундаментальной константой нашей реальности. Постоянная Планка — другое дело.
— Ну, это микромир. И только в нашей реальности.
— Ты так говоришь, будто перед тобой открыты еще и другие.
— Так и есть.
— И где они? Как их можно увидеть?
— Они повсюду, лишь руку протяни. Или подумай о них.
— В фантастике? Или ты про абстракции.
— Как посмотреть… В математике почти все — абстракции, но мы вполне конкретно ими пользуемся.
— Ты хочешь сказать…
— Тема моего диплома: «Топологические расчеты в энмерном пространстве». И в ходе дипломной работы я получила ряд очень интересных выводов, с которыми согласились не все преподаватели выпускающей кафедры.
— Слишком радикально?
У меня тоже примерно так сложилось с дипломом. Но там был не научный прорыв, а скорее технологический.— Расскажешь потом? — спросила она, и Торик всей душой вдруг почувствовал, что у них обязательно будет это самое «потом».
— Почему нам с тобой так легко говорить о математике?
— Потому что там сплошные абстракции, и ты не боишься, что я подвергну тебя обструкции! — вдруг хихикнула она и слегка подпрыгнула, на миг став похожей на школьницу. — Я замерзла! Может, зайдем куда-нибудь?
* * *
В этой части города новых кафе было до смешного мало. Столовые советских времен уже убрали как пережитки, а по ресторанам оба ходить не привыкли. Впрочем, через пару домов нашлось решение — чудом сохранившаяся блинная под мультяшным названием «Умка». Блины там готовили по-настоящему и долго, что вполне устраивало обоих — можно сидеть в тепле и говорить сколько хочешь.
Зоя ушла помыть руки, а когда вернулась, Торик решил начать разговор со знакомого берега:
— Знаешь, можно сказать, что я тоже исследую некое пространство.
— В смысле, математически? — привычно уточнила Зоя. — А какую модель взял за основу? Там евклидово пространство или нет?
— Э… нет, скорее, физически исследую. Методом погружения в него.
— Не поняла.
— Я тоже не очень понимаю. Там все так запутано!
— Рассказывай! — Ее глаза весело блеснули. — Я — мастер по распутыванию.
— Ладно. Мы с друзьями разработали одно устройство, оно погружает человека в особый частично контролируемый сон.
— Ну, про электросон-то уже лет сто говорят, если не больше.
— Мы с этого начали, но потом много всего дорабатывали и обнаружили эффект погружений.
— Это как? Кстати, блинчики у них отменные, особенно сироп. Давай потом сюда еще сходим?
Ого! Еще одно «потом»? Очень хороший знак! Неуверенность растворялась. Его понесло. Или это Судьба своей невидимой десницей направила его в нужную ей сторону? Трудный разговор теперь шел легко и приятно.
— Конечно, сходим! — улыбнулся он. — А ты любишь сладкое?
— Ой, обожаю! Так что это за погружения?
— При определенном сочетании электрических параметров я попадаю в один и тот же фрагмент воспоминаний. Причем интересно, что…
* * *
Она молча жевала блинчик, не забывая окунать его в розоватый сироп, а Торик наблюдал. Работа поваров. Работа челюстей. Работа мысли. Анализ. Оценка. Соотнесение с тем, что уже известно. Быстрый взгляд на Торика. Рассеянная улыбка. Ага. Теперь оценка достоверности источника. Сейчас задаст наводящий необязательный вопрос. Или нет? Точно, вот оно.
— А фрагмент всегда только один у всех людей?
— Мм… на самом деле тут два вопроса. Первый ответ: фрагментов много. Задаем разные начальные условия — попадаем в разные фрагменты. Но при конкретном сочетании условий фрагмент всегда один и тот же.
— Ога. А второй ответ?
Торик несколько приуныл, вспомнив негативную реакцию Стручка в похожей ситуации.
— Видишь ли… Как тебе сказать…
— Как есть. Со мной это лучше всего работает — просто скажи, как ты это понимаешь, и мы подумаем, что с этим дальше делать.