Обряд

— Нет, я тут вообще не при чем, забудьте мое имя, — отрезала Ведара, не желая слушать то, что могла сказать эта малахольная. — А на вашем месте я бы послала Шайенна далеко и с большой перспективой в будущее, потому что он тебя не достоин.

Эльфийка ахнула, и чуть было не упала в обморок, как можно говорить такие страшные вещи?

— Но я его люблю…

Ведьма всмотрелась в несостоявшуюся соперницу чуть внимательней, и ничего не увидев там за красивым кукольным личиком, хмыкнула:

— Это приспособленчество и страх менять свою жизнь. Не спорю, удобно сидеть у мужчины за пазухой и мечтать о звездах в небе. Только вот с любовью это не имеет ничего общего, сожалею.

Она встала со скамьи и направилась к выходу, с твердым желанием выспаться перед тяжелыми и решающими днями, а ведь надо еще обдумать, как заставить явиться саму богиню в храм. Что-то ей подсказывало, что Баст по-простому «пожалуйста» не захочет приходить, а вот как ту заставить это сделать, стоит придумать заранее.

Эльфийка, сжимая кулаки, вскочила с места и, не смея рвануть за соперницей следом, бессильно крикнула ей в спину:

— Да вы вообще не знаете, что это такое, поэтому так просто рассуждаете!

Ведаре надо было бы пройти мимо и дальше, в свои апартаменты. Мало ли кто и что кричит тебе в спину, но что-то ей нужно было доказать и себе, поэтому чуть повернувшись к Латифели, она широко ухмыльнулась.

— Все может быть, но только когда меня попытались так же променять, как тебя, прикрываясь своим предназначением, а я была рядом как тень почти десять лет, то уничтожила все, что было ему дорого. Потому что он сделал это со мной и моей верой в него, в нас, в себя. И сделала бы это еще раз, если бы была возможность, потому что за все надо платить. Не так ли?

Латифель опустила голову, вдумываясь в слова ведьмы, внутри шевельнулся стыд, на самом деле она не была уверена, что Шайенн так уж ее любит, раз ставит свои личные потребности выше ее. Она ведь практически ушла из дома, несмотря на протест родни покрыла себя не смывающим позором. Фактически осталась на улице, а он? Сэр Херефорд привел alere, да еще забыл о мужестве и сказал, об этом всего час назад, когда она сама подняла тему и спросила про ведьму, которую он привез.

— Именно поэтому вы так старательно пытались обаять графа? В память о былой любви? — не удержалась эльфийка от сарказма, хотя в первую очередь он касался ее самой.

Женщина тихо рассмеялась, ей на плечи и волосы опустилось несколько бабочек ярко-синего цвета, и превратились в пышную розу. Она дотронулась до нежных лепестков и моментально успокоилась. Ее словно кто-то большой и бесконечно добрый погладил по голове, забирая с собой все обиды.

— Латифель, его светлость не тот, кого можно взять милой улыбкой. Ему нужно лучшее. И даже если бы мне вдруг захотелось сплести для него сеть, то ничего не получилось, потому что он уже занят. Мы с этой женщиной уже не можем быть соперницами.

Как бы ей не нравилась ведьма, но честность превыше всего, по крайней мере эльфы стоят именно на этом, обладая поразительной чувствительностью.

— Зря вы так думаете, он был бы вашим и без сетей.

Ведара промолчала, обсуждать эту тему с Латифелью она не станет, это было бы самой большой пошлостью в ее жизни.

— Знаешь, если тебе так нужен Шайенн, то борись, не надо пытаться все списать на предначертанное и выборность, это удел тех, кто предпочитает плыть по заранее заданному маршруту, пытаясь сделать вид, что путь лежит по реке, а не по сточной канаве. Если он для тебя все, так пойди и возьми его и Баст здесь не при чем. Я вот не хочу плавать в чем-то липком, и дурно пахнущем.

Закончив на этом, ведьма круто развернулась и скрылась за кустами, покрытыми белыми и чуть голубоватыми цветами похожими на шар. Уму непостижимо, к ней впервые обратилась влюбленная женщина с просьбой родить ее избраннику ребенка! Этот мир сошел с ума или Латифель так сильно хочет страдать, примерив шкуру жертвенной коровы и этим заслужить пожизненную благосклонность Шайенна. Только она не понимает, что после подобного жеста он начнет вытирать об нее ноги налево и направо. Потому что будет понимать, что эльфийка стерпит абсолютно все, раз уже стерпела такой плевок.

Оставаться в этом сумасшедшем доме ей не хотелось больше ни минуты и даже то, что спокойный и мужественный образ его светлости действительно запал в душу гордой ведьме не спасало от желания вернуться в Орвилл. Хотелось бежать в храм богини Баст прямо сейчас, но понимание того, что может случиться беда, поскольку сила с каждым часом била из ее тела все больше и больше, останавливало от поспешных действий.

Вынырнув из-под арки прямо около дверей, кусающая губы Ведара чуть было не столкнулась нос к носу с Шайенном. Он был во много раз бледнее обычного. Черные глаза расширились в беспокойстве, и только алая каемка подрагивала в такт дыханию. Замерев, ведьма даже приоткрыла рот, глядя на источник всех своих проблем снизу вверх, умудряясь казаться при этом выше вампира и величественнее. Тот хотел было спросить, не видела ли комиссар его возлюбленную, но глянув в голодные глаза Ведары, язык неожиданно прилип к небу. Некогда красивые серые глаза блестели слишком ненатурально, да и тело самой женщины начинал отчетливо отливать красным светом.

— Какая неожиданная встреча, — хрипло прошептала ведьма, чувствуя, как внутри забурлила кровь. Это пробуждалась первобытная мощь первых женщин этого мира, — В полночь… и в пустом коридоре…

Шайенн против воли попятился, хотя никогда раньше до этого не отступал.

— Я ждал тебя… вас… Латифель так быстро от меня убежала. Сказала, что хочет о чем-то с тобой поговорить… с вами…

Вампир прислонился спиной к холодной шершавой стене, хотя сейчас она показалась ему обжигающе горячей. Да и весь он сам как будто заживо горел на костре. Смотреть в полыхающие дикие глаза ведьмы не было никаких сил, он хотел отвести взгляд, но не смог. Она его не отпускала. Шайенн уже плохо понимал, кто из них прирожденный хищник, а кто обычный корм.

— Латифель, — Ведара приблизилась к вампиру вплотную, и рывком подтянув к себе впервые в жизни перепуганного Шайенна, прошипела, — убила бы тебя, но эльфийку жалко и графа. Здесь есть поблизости небольшое поле или лучше опушка?

— Да-а, если идти пешком, то около часа.

Шайенн торопливо, постоянно сбиваясь, объяснил комиссару, как туда добраться и обреченно замер, почуяв, что она явно задумала что-то не доброе. И демоны его дернули взять ее с собой, ведь мог же настоять и отказаться, посол он все-таки или кто?

— После Вальпургиевой ночи к пяти-шести утра придешь туда с моим конем, понял?

— З-зачем?

— З-затем, — передразнивая рявкнула доведенная до белого каления Ведара нечаянно подожгла рукав дернувшегося в ужасе вампира, правда заметив такую оплошность, тут же погасила возгорание.

Шайенн уже готов был сползи по стеночке вниз, понимая, что сейчас ничего не может противопоставить Ведаре, поскольку в данный момент в ней не осталось почти ничего человеческого.

— После шабаша поедем в ваш храм, с богиней будем знакомиться. Пусть делает что хочет, но снимает с меня петлю! Я с обозом в виде тебя обратно не вернусь!