Обряд

Нет, точно с головой не всё в порядке — это же надо до такого додуматься. Владимир помотал головой и ещё раз достал индульгенцию. И ведь никому не расскажешь — шестое чувство подсказывало, что не стоит посвящать в эту тайну кого-то ещё. Настоящим чудом разбрасываться не следует. Владимир посмотрел на лист под увеличительным стеклом и проколол его толстой иглой. Секунды через две после того, как иглу извлекли, дыра начала зарастать, и ещё через пять секунд полностью затянулась. Что за технологии такие? И главное: это ведь был обычный лист из стопки для принтера. И авторучка самая обычная. Что теперь, начать верить, что это Агафья так наколдовала?

Владимир в который раз спрятал индульгенцию в папку и направился на кухню — пора и в холодильнике порядок навести. И вообще на кухне.

* * *

Агафья проснулась в воскресенье не за час до рассвета, как уже привыкла, а за два. Вечером, вдоволь пообщавшись с подругами в клубе — помогло отвлечься от некоторых неприятных воспоминаний — Агафья раз за разом вспоминала, как она шла со стадиона, и её окликнул стражник.

Так она и поняла подлинную суть выражения “сердце ушло в пятки”. Хотя что тут такого — почти все хотя бы раз забывали дома документы (хотя со школы вбивают рефлекс всегда носить с собой). Всего-то устное предупреждение, оно даже не фиксируется. Чего было бояться? Но всё же испугалась. Но всего-то выронила резинку для волос — попросили поднять. Никогда бы не подумала, что от такого простого действия можно получить столько адреналина.

Дома перерыла все шкафы — нет удостоверения. Хотя и так понятно, у кого оно… Агафья улыбнулась и устроилась в постели с книгой. Настолько оказалась взбудораженной, что почти до одиннадцати не могла заснуть.

А в Управу явилась в половине восьмого — к вежливому недоумению вахтёра. Ничего: посидела в пустой комнате, отрепетировала устный отчёт. Главное — не пытаться ничего скрывать, всё как было пересказать. Устный отчёт — самый коварный, а заодно и самый правдивый. Наверное, поэтому мэтр их предпочитает: всё равно всё записывается, а потом переводится в текст.

* * *

Утром в воскресенье Владимир вспомнил, что паспорт Агафьи так и лежит в кармане куртки. Непорядок. Владимир вынул его и… снял фотокопии с каждой страницы. Исключительно для архивных целей. Наверняка и в паспорте Агафьи много странного.

И не ошибся: адресом места регистрации указано совсем не то, куда Агафья пыталась приехать. И что самое смешное, подлинный адрес всего в двух домах от того, в котором живёт Владимир. Вот уж совпадение! И как это прикажете понимать? Ладно, ещё одна запись в блокнот.

Владимир посмотрел на блокнот, в котором места почти не осталось, и решил навести и здесь немного порядка: отыскал в ящике стола новый блокнот и не поленился переписать туда найденные или придуманные истории — загадки для Агафьи. Но пояснения к ним переписывать не стал — и так всё помнит. Что ж, двадцать четыре истории — уже неплохо. Интересно было бы её истории услышать — помимо той, про цветок, которую так и не решили.

Владимир глянул на часы. В будние дни через час Агафья пришла бы в тот закуток. А что если…

Додумать он не успел. Бросился в прихожую, оделся и помчался на стоянку, за автомобилем. Не забыл взять с собой паспорт Агафьи.

* * *

Агафья ожидала, что её будет выслушивать не только мэтр Зервас, но и как минимум её непосредственный начальник — но выступать перед Высоким Советом, главами всех департаментов Инквизиции, она уж точно не мечтала.

Агафья оробела — секунды на две. Потом нашла в себе силы дойти до положенного возвышения, встать там на колено и дождаться, когда прикажут рассказывать. К этому моменту она полностью собралась с духом.

Доложила. Чётко и по существу, ничего не скрывая. На лицах высокого начальства Агафья отчётливо — боковым зрением — замечала самые разные эмоции. Должно быть, испытание придумал сам мэтр, он горазд на такие выдумки.

Обсуждали её отчёт, словно не замечая саму Агафью. И это тоже традиция — стой кто угодно на месте Агафьи, хоть сам мэтр, будет ровно то же. В конце концов мэтр поднялся на ноги сам, и велел подняться Агафье.

— Стажёр Камышова, — посмотрел он в её глаза. — Мне доставляет удовольствие сообщить, что решением Высокого Совета мы назначаем вас младшим оперативным работником, в том же подразделении, к работе приступаете по прохождению аттестации.

— Благодарю за доверие, Высокий Совет! — поклонилась Агафья, ещё не успев как следует удивиться. Её продвинули через две ступеньки: вначале ей положен стажёр первого ранга, потом кандидат в оперативные работники, и только потом младший оперативный работник! Ничего себе!

На этом собрание Высокого Совета закончилось. Все они, проходя мимо Агафьи, поздравляли её — и вот от этого она оробела по-настоящему. Наконец, в помещении осталась только сама Агафья и мэтр Агапит Зервас.

— Четыре года вы работали в должности стажёра второго ранга, — пояснил он, вновь предложив ей жестом — идёмте. — Работали прилежно, эффективно, ни разу не пытались намекнуть, что хотите повышения. Просто делали свою работу, и делали её на совесть. Мы ценим таких работников, Агафья. Последний год вы фактически работали оперативным работником, аттестация будет простой формальностью.

— Благодарю, мэтр! — Агафья попыталась встать на колено, но мэтр не позволил.

— Это всё ваши заслуги, Агафья. Смущаться не следует. Аттестация начинается завтра утром, место проведения — тренировочный пункт в Новгороде. Вот ваш билет, — протянул он карточку. — Полтора часа на сборы, авто будет ждать вас у общежития. Через две недели вы приступаете к вашим новым обязанностям — здесь же, в Новониколаевске.

Агафья не нашлась, что сказать. Но мэтр успел увидеть тень, скользнувшую по её лицу.

— Я знаю, о чём вы подумали. Он сейчас здесь, — понизил мэтр голос до почти заговорщического шёпота. — Пяти минут вам хватит?

— Хватит! — улыбнулась Агафья. — Спасибо, мэтр!

— Бегите, — улыбнулся тот в ответ. — Только не упадите.

Агафья засмеялась и бросилась со всех ног к заветному коридору.

* * *

Владимир и сам не знал, зачем пришёл в закуток. Но пришёл — и стоял там, в ожидании непонятно чего. Несколько раз выглядывал в ту дверь — не идёт ли? — но тщетно. Наконец, закрыл дверь и встал там, где обычно стоял сам. И как-то само собой получилось задуматься над новой историей. Пустое это всё, с чего бы Агафье приходить сюда в воскресенье? Зато это место здорово успокаивает.

Движение воздуха — дверь отворилась. И через долю секунды Агафья возникла перед ним — сияющая, радостная. И сразу же обняла Владимира. И тут же отпустила.

— Вы здесь! Как здорово! Вы как будто почувствовали, да?

Владимир кивнул, улыбаясь — а что ещё можно ответить. И тут он вспомнил. Вовремя вспомнил.

— Ганя, вот ваш… — и оторопел. Дома у себя положил в карман паспорт Агафьи, а сейчас вынул тяжёлую прямоугольную карточку, похожую на банковскую. Что за…

— Моё удостоверение! — Агафья забрала его. — Вы и его не забыли, здорово! Вы снова меня спасаете! — Она спрятала карточку в карман кофты и шагнула к Владимиру. А у того вновь начала кружиться голова, и мысли путались — близко стоит Агафья, слишком близко.