Обряд

— Я сейчас постелю вам, — согласился Владимир. — Это быстро. — И покинул кухню. Вернулся минут через пять и поманил Агафью за собой, в кабинет, она же гостиная. На тамошнем диване всё уже готово. — Отдыхайте. Если что — я в соседней комнате.

Агафья кивком поблагодарила и прикрыла дверь. Оставила небольшую щёлку — зачем, интересно? Ладно, ей виднее. Владимир постелил себе как всегда — в спальне, она же кабинет номер два — и, присев там на краешек кровати, принялся ждать. Пусть Агафья умоется, и всё такое — а то хочется сходить в душ, а Владимир там может застрять надолго.

Время шло, но характерных звуков не слышно. Что-то случилось? Так устала, особенно после ужина, что просто свалилась? Владимир осторожно подошёл к двери гостиной и тихонько постучал. Ни звука в ответ.

* * *

— Ганя, что с вами? — встревожился Владимир, увидев, что Агафья сидит на краешке разложенной постели, сжавшись в комочек.

— Мне неуютно здесь, — подняла она голову. — Простите, Владимир! Можно, я посижу до утра на кухне?

— Есть другая идея, — предложил Владимир и поманил Агафью за собой. Там, уже у себя в спальне, наблюдал, что Агафья оглядывается, закрывает глаза и вздыхает. И улыбается.

— Здесь лучше? — уточнил Владимир. Агафья кивнула. — Отлично, буквально пара минут… — Он свернул свою постель, удалился с ней и через пару минут постелил на своём диване то, что приготовил для Агафьи. — Всё, раздевайтесь и отдыхайте, не буду вам мешать.

— Гос… — Агафья осеклась. — Владимир, у вас не найдётся листа бумаги и пера?

— Конечно. — Владимир прогулялся до стоящего на тумбочке у стола принтера и взял лист из лотка. Взял из ящика стола авторучку и положил оба предмета на стол. Агафья кивнула.

— Если можно, стакан воды, — попросила она, посмотрев в глаза Владимира. Тот скрыл улыбку — вежливая просьба уйти и не смотреть, что она там будет писать. Он налил воды, но не стал входить — подождал за дверью, пока не прекратился звук ручки о бумагу. Затем постучал и вошёл, дождавшись ответа.

— Спасибо! — Агафья выпила половину стакана и поставила его на стол. Подошла к столу и перевернула исписанный лист — а сверху положила ручку. Отошла к дивану и замерла там, глядя на Владимира. На лице её ничего не отражалось.

— Ганя? — Владимир шагнул к ней. — Если что-то нужно, только…

Она бросилась к нему и торопливо, неумело поцеловала — клюнула в губы сухими, горячими губами. И тут же отпустила, шагнула назад, к дивану, и принялась расстёгивать блузку, пуговицу за пуговицей — не отводя взгляда от лица Владимира.

У Владимира закружилась голова, не сразу пришёл в себя. А когда пришёл, то понял, что она делает.

— Ганя, постойте. Да погодите вы! — Он шагнул к ней и Агафья замерла, вопросительно глядя ему в глаза. — Послушайте, так нельзя. Вы же сами не хотите!

— Нет, но вы хотите, — отозвалась Агафья спокойно.

Владимир уже собирался ответить “и не думал даже”, когда дошло — нет, думал, чего уж греха таить. И расхотелось говорить ей неправду. Пусть даже правда неприятна на слух.

— Даже если так, это всё равно неправильно. Сядьте! — попросил он, и Агафья повиновалась — присела на краешек постели. Владимир присел перед ней на корточки. — Вы устали, вы испуганы, вам нужно отдохнуть. Всё остальное неважно. Давайте так — просто ложитесь спать, обо всём поговорим завтра.

Агафья кивнула и смутилась. Но почти сразу же вернула самообладание.

— А можно пару вопросов о вашей истории? — спросил Владимир, неожиданно для самого себя. Помогло: Агафья вздрогнула и посмотрела на него с удивлением: — Что?!

— Вашу историю. Про цветок.

Агафья рассмеялась, видно было — хочет махнуть рукой, “да ну вас!” А затем молча кивнула.

— Тот цветок — он очень редкий?

— Да.

— И матери его было очень жаль?

— Да.

— Он завял, заболел, когда дочь полила его?

— Неважно.

— А дочь…

— Неважно, — повторила Агафья, улыбаясь, и взяла его за руки, мягко потянула на себя. — Это всё сейчас неважно. Спасибо, Владимир! — шепнула она, глядя ему в глаза; от тепла её рук и запаха кожи вновь начала кружиться голова. — Поговорим завтра, да? — Она не сразу отпустила его ладони. Да и он не очень торопился освобождать их.

— Добрых снов, Ганя! — оглянулся Владимир и шагнул за порог. За его спиной закрыли дверь — мягко, но плотно.

Владимир вернулся в гостиную и буквально на минутку присел на краешек кровати — дождаться, когда можно будет пойти в душ…

5. Молитва

Владимир открыл глаза. Отлично! Так и спит, одетый, прямо на покрывале. Ах да, просто присел подождать, когда Агафья посетит “удобства”. Что ж, завтра — сегодня уже — выходной, можно не париться. Владимир поднялся и прошёл в ванную. Отметил, что гостевая зубная щётка стоит немного не так — да и прочее чуть сдвинуто. Улыбнулся — Агафья пришла в себя достаточно, чтобы умыться перед сном.

Отмокая под душем, Владимир думал о событиях минувшего долгого вечера. Призрак — или что это было — был способен стучать по двери. Ну или за дверью был кто-то ещё, самый обычный человек. Но чем был призрак? Владимир успел посмотреть много фильмов и сыграть в большое количество компьютерных игр. Тот зыбкий силуэт больше всего походит на активный камуфляж, “плащ-невидимку”, если такое существует в реальности. И кому могло прийти в голову бродить в такой защите по минус первому этажу Управы?

Агафья отчего-то боится кошек и назвала полицейского стражником. И продолжает представляться сотрудником некой Инквизиции. Если это игра, она затянулась. Что тогда? Считать Агафью не вполне вменяемой?

Владимир переоблачился в халат, вышел и ванны и понял, что сна ни в одном глазу. Огляделся и протёр глаза — ботинки, в которых пришла Агафья, вроде бы светятся в полумраке прихожей. Едва заметно, но светятся!

Владимир погасил все источники света, включая ночник в прихожей — дежурное освещение, чтобы ночью не промахнуться и ни обо что не стукнуться. Точно, светятся. Как гнилушки: чтобы заметить, нужно смотреть не на сами ботинки, а чуть в сторону. Интересно!

Владимир сходил в гостиную за смартфоном и сделал снимки ботинок. Странная торговая марка, “Ultimum”, раньше такой не видел. И чистые какие! Словно только что с витрины. Обувь точно не мыли вчера, но она должна быть хотя бы в уличной пыли! А её нет. Владимир приподнял ботинки, по одному, посмотрел на подошвы, на швы, на все части — идеально чисто: ни грязи, ни пыли. И под самими ботинками пол чист — вокруг лежит пыль и мелкий сор, куда деваться, а под ботинками пол просто сверкает чистотой!