Общая и прикладная этнопсихология

Результаты данного исследования позволили авторам высказать интересную мысль о том, что разные сферы выполняют неодинаковые функции в процессе миграции. В частности, сфера культуры исполняет роль определенного гаранта сохранения собственной интегрированности, временной преемственности и тождественности (чем и обусловлены столь выраженные консервативные тенденции в ней), в то время как другие сферы, и в первую очередь институциональная, призваны гарантировать приобщение мигранта к новым условиям существования и оптимизировать процесс его адаптации.

Второй интересный момент заключается в том, что ученые смогли показать следующее: наличие определенной аккультурационной стратегии у респондента вовсе не означает реального воплощения этой стратегии в жизнь или, по крайней мере, осознания ее воплощения самим опрашиваемым. Так, было выявлено, что 67,8 % респондентов продемонстрировали настрой на интеграцию в институциональной сфере. В то же время значительно меньшее их число (всего 45 %) отмечает реальные интеграционные изменения в институциональной сфере других мигрантов. Еще меньшее число опрошенных (только 31,4 %) констатирует реализацию данной стратегии в собственной жизни. К сожалению, трудно судить о том, насколько эти данные универсальны, являются ли они прерогативой только мигрантов-евреев из стран СНГ в Израиль или они характерны для миграции в целом.

Предположение о многосторонних потенциально возможных аккультурационных ориентациях в отношении различных объектов и ярко выраженная у Козюлина и Венгера идея о том, что разные сферы жизнедеятельности мигрантов характеризуются различными аккультурационными стратегиями, были объединены и творчески преломлены в исследованиях Г. Хорензика и других авторов. В них, в отличие от выше рассмотренных работ, для каждой сферы жизнедеятельности выделялась не просто превалирующая аккультурационная стратегия, а их совокупный профиль, что позволило более глубоко и разносторонне изучить аккультурационные тенденции в каждой выделяемой сфере. Например, было показано, что у мигрантов-евреев из СНГ в Израиль в языковой сфере отмечается такое соотношение аккультурационных стратегий: преобладает ориентация на интеграцию, значительно менее выражена сепаративная ориентация и еще менее выражена ориентация на ассимиляцию [10].

В исследовании Г. Хорензика заслуживает на внимание и еще одна высказанная идея – его предположение о том, что при изучении трансформации идентичности мигрантов необходимо принимать во внимание не только их аккультурационные ориентации, но и их представления о том, какие ожидания возлагает на мигрантов доминирующая группа. По мысли автора, реальное изменение идентичности мигрантов как раз и является результирующей от этих двух факторов – аккультурационных ориентаций мигрантов и их представлений о том, чего от них ждут в стране въезда.

3.3.2. Трансформации идентичности в процессе миграции

Типология и методический прием выявления конкретной аккультурационной стратегии, разработанные Дж. Берри, очень популярны в настоящее время. Вместе с тем, это не единственный вариант разработок подобного рода. Ознакомимся с очень близкой, но не тождественной аналогичной разработкой. Так, в рассмотренной выше модели Берри не выходил за пределы изучения стратегий или стилей аккультурации. Хотя более перспективными в плане изучения трансформации идентичности представляются варианты, в которых аккультурационные стратегии разбираются в сочетании со стратегиями самокатегоризации. Яркий пример подобного рода – разработка Н. Хутник [11].

Известно, что понятие идентичности в последние годы, особенно после появления теории Дж. Тернера, неразрывно связано с понятием самокатегоризации. Какие же социальные категории используют члены этнических меньшинств для самоопределений? Члены этнических меньшинств, как и представители доминирующей группы, осваивают набор возможных самокатегоризаций в процессе социализации, набор координат, которые можно использовать для локализации себя в системе этнонациональных отношений. Так, Н. Хутник, исследуя группу индийцев-мигрантов в Великобритании, обратила внимание на то, что возможны 4 способа их социального самоопределения:

• наиболее часто встречающийся (у 35, 9 % выборки) – «британец (не индиец)». Данная стратегия самокатегоризации, предполагающая самоопределение, подчеркивающее связь с большинством, и гласно или негласно отрицающее связь с меньшинством, была названа ассимилятивной;

• несколько реже встречающийся (у 29,1 % выборки) – «индиец (не британец)». Данная стратегия самокатегоризации, предполагающая самоопределение, подчеркивающее связь с меньшинством, и гласно или негласно игнорирующее связь с большинством, была названа диссоциативной;

• еще менее распространенный вариант (у 23,3 % выборки) – «британец и индиец одновременно». Эта стратегия самокатегоризации предполагает самоопределение, в котором приблизительно в равной мере звучат обе идентификации, и называется аккультуративной;

• наименее распространенный вариант (у 11,7 % выборки), названный маргинальным, заключается в том, что ни одна из идентификаций («ни индиец, ни британец») не является актуальной или значимой для респондента.

Заслуга исследовательницы заключается не только и, может быть, не столько в том, что она предложила типологию способов самокатегоризации (до нее уже делались подобные попытки), но и в том, что она показала возможность несоответствия между способом самокатегоризации и стилем культурной адаптации индивида. Эта идея хорошо прослеживается в новой модели идентичности меньшинства, предложенной ею.

Так, с точки зрения Н. Хутник, этническую идентичность меньшинства составляют 2 основных элемента: стратегия самокатегоризации и стиль культурной адаптации – верования, отношения, ценности и способы поведения. Оба компонента соотносятся как с группой этнического меньшинства, так и с группой большинства. Существует 4 способа стиля культурной адаптации и соответствующие им аналогичные 4 стратегии самокатегоризации. Коль скоро они аналогичны, то их описание возможно посредством одной и той же модели:

Модель делает очевидным, что возможные варианты стиля культурной адаптации, равно как и стратегии самокатегоризации, задаются стандартной координатной сеткой, где ось абсцисс – это уровень идентификации индивида с группой этнического меньшинства, а ось ординат – это степень идентификации индивида с группой этнического большинства. Эти оси делят пространство на четыре квадранта, каждый из которых задает один из возможных стилей культурной адаптации или стратегии самокатегоризации: ассимиляцию, аккультурацию, диссоциацию и маргинальность. Но, как уже отмечалось, самым интересным в данной модели является то, что она допускает возможность рассогласования стиля культурной адаптации и самокатегоризации, которое, по сути, очень напоминает парадокс Лапьера, отражающий несоответствие между вербальными когнитивными оценками или реакциями (в данном случае – на уровне стратегии самокатегоризации) и зачастую недостаточно осознанными невербальными проявлениями (в данном случае – на аффективном или поведенческом уровнях стиля культурной адаптации).

Говоря о стратегиях самокатегоризации, исследовательница пользуется понятием их функциональной автономии от реального стиля культурной адаптации. Она считает, что их относительная независимость позволяет объяснить тот подъем этничности, который наблюдается во всем мире. Исходя из предложенной модели, она высказывает предположение о том, что характерной чертой последнего времени является рост диссоциативной самокатегоризации, притом, что с точки зрения стиля культурной адаптации идет процесс адекватной аккультурации к принимающим странам.