Общество гурманов (сборник)

Он зашел в темную комнату, подозревая, что не найдет ничего полезного. Повсюду лежали стеклянные фотографические пластинки, но на них не было ничего интересного: свадьбы, похороны, несколько фотографий мертвых детей — сделанных так, чтобы они напоминали живых. Фотографии мертвых всегда казались ему одновременно грустными и отвратительными, но сейчас они ничего не доказывали. Нашлась дюжина пластинок с фотографиями, сделанными на званом вечере, но опять-таки как улики они не годились; было бы странно, если бы их здесь не оказалось. На полу валялись осколки разбитых пластинок, как если бы Пинк впопыхах пытался уничтожить следы своих фотографических махинаций или же судорожно разыскивал какие-то нужные ему негативы. Сент-Ив изучил осколки и обнаружил на одном двойное изображение — одно фото, наложенное на другое, — однако остался лишь фрагмент кадра. Это доказывало, что Пинк манипулировал фотографиями, но, чтобы оправдать Элис, этого мало. Неясно, что уже забрали или уничтожили — сам Пинк, убийцы Пинка или полиция…

Сент-Ив нашел толстостенные бутыли с химикатами, самым интересным среди которых оказался цианистый калий, однако Пинка никто не подозревает в отравлении: все эти вещества применяются в его ремесле. На полу оставалась большая засохшая лужа крови, вокруг валялась разбросанная одежда, местами запачканная кровью. В углу лежал сломанный стул — видимо, свидетельство драки Кракена с Пинком, если они действительно дрались. Понять, что произошло, не представлялось возможным.

Он снова вышел на улицу, закрыв и заперев за собой дверь. Футах в шестидесяти стояла разваливающаяся хибарка с обрушившейся с одного угла крышей и изгнившими снизу досками, все строение опасно покосилось. Дверь в хибарку теперь стояла закрытой. Ветер? Или кто-то скрывается внутри? На окне с разбитыми стеклами болталась ветхая занавеска. Хибарка выглядела нежилой, и вряд ли Пинк пользовался ею в качестве кладовки в столь ветхом виде — непонятно даже, принадлежала она ему или нет.

Занавеска колыхнулась под порывом ветра, и за ней на мгновение мелькнуло лицо мальчишки.

Сент-Ив немедленно направился к хибарке, дернул дверь, оказавшуюся запертой, а потом обошел вокруг через заросли бурьяна, к покосившейся стене. Он появился как раз вовремя: мальчишка выбирался наружу через узкую дыру между двумя досками в дальнем углу. Заметив Сент-Ива, он в панике рванулся, но застрял, зацепившись за выступ доски. Сент-Ив схватил его за воротник, сразу же опознав в нем помощника Пинка. Мальчишка пытался было вырваться, но быстро перестал трепыхаться.

— Я-то вам на что сдался? — спросил он, встав на ноги, когда Сент-Ив его отпустил. — Я ничего не сделал. Батрачил у Пинка, таскал вещи и все такое. Убили его, туда ему и дорога.

— Носильщик на платформе в Айлсфорде говорил, что Пинк бил тебя ногами. Это правда?

— Правда-правда, да и похуже бывало, — он сел на землю, смирившись со своей участью. Худой, с осунувшимся лицом и впалыми щеками, он уставился вдаль. — Прирезали старика Пинка-то. Прикончил он его, — он кивнул, продолжая смотреть в пустоту, видимо, вспоминая смерть Пинка.

— Так ты это видел? — спросил Сент-Ив. — Кто его зарезал — высокий, худой мужчина, с растрепанными волосами? Он был…

— Не, не он. Был другой, коротышка, в капюшоне, чтоб лица не разглядеть.

— Коренастый такой? Сильный? — спросил Сент-Ив, припоминая сторожа, которого Хасбро сбил с ног у Эклис-Брук три дня назад — товарища Дэвиса.

Мальчишка кивнул.

— А где был худой, высокий? Он, видишь ли, мой друг, и его наверняка повесят за убийство, если мы не найдем другого, в капюшоне.

— Вы про того, кто дома поджигал? Он ваш друг?

— Поджигал?.. Конечно! Да, он самый, кто дома поджигал!

— Он зашел в лавку, вот как вы только что. Мистер Пинк выбежал на улицу, и другой, в капюшоне, вышел из-за угла и погнался за ним. А мистер Пинк развернулся — и в сторону, снова к двери, чтобы спастись, — тут-то он его и пырнул. Втащил мистера Пинка вверх по ступенькам и втолкнул в лавку. Я в окно все видел. Коротышка ушел. И тут вышел ваш высокий, весь прямо в крови, и тоже быстро ушел. Мистер Пинк больше уже не выходил. Потом появились фараоны, но я выполз через дыру и спрятался.

— Ты не говорил с полицией?

— Мне папаша запретил. И не думай, говорил. От них одни неприятности, кем бы ты ни был.

Сент-Ив посмотрел на лес вдалеке, обдумывая услышанное. Ему уже не терпелось отправиться обратно, но мальчишку нужно было взять с собой.

— И как же тебя зовут?

— Виллум, так кличут.

— Не хочешь ли поесть, Виллум? У меня есть сэндвичи — ростбиф с горчицей.

Тот пожал плечами.

— Если подождешь меня, я принесу. А ты, стало быть, живешь здесь? В хибарке?

Мальчишка снова пожал плечами.

— Может, и так, — сказал он.

— Подожди здесь, — Сент-Ив подбежал к Пеннилегс, терпеливо ждавшей на привязи, и достал свой обед, собранный миссис Лэнгли, из седельной сумки. Когда он вернулся, мальчишка так и стоял на том же месте; он взял у Сент-Ива сэндвич и набросился на него, не переводя дух. Сент-Ив не мешал, и вскоре с едой было покончено. — У меня еще один есть, — сказал Сент-Ив, — но тебе, пожалуй, лучше немного подождать, прежде чем приниматься за второй. Ты долго работал у Пинка?

— С зимы.

— А жил здесь?

— Где ж еще мне жить? Когда я делал что-нибудь для Пинка, он давал мне шиллинг.

— Стало быть, шиллингов теперь не будет?

Мальчишка в очередной раз пожал плечами, и Сент-Ив достал из кармана четыре шиллинга и протянул их на ладони. Мальчишка подозрительно посмотрел на него, но взял монеты и зажал их в кулаке.

— Поедешь со мной? Чтобы спасти моего друга от виселицы?

— Куда?

— В место получше, я думаю. На ферму, где жгли город из картона. Ферма «Грядущее», так она называется. Они тебя примут. Но тебе придется рассказать все, что ты видел.

Мальчишка кивнул и встал, и они вместе зашагали к Пеннилегс, однако не успели дойти, как из-за угла появился констебль и направился к двери лавки Пинка, держа в руке ключ. Заметив Сент-Ива и Виллума, он развернулся и пошел к ним. Мальчишка пустился наутек и, обогнув дом сзади, скрылся за углом в направлении деревни. Констебль бросился в погоню, пронесся мимо Сент-Ива, но, будучи плотным мужчиной изрядно за пятьдесят, вскоре сдался. Он вернулся, тяжело дыша, и Сент-Иву пришлось подождать, пока он придет в себя.

— Извольте объяснить, что вы здесь делаете, сэр, — произнес наконец констебль.

— Я ищу фотографа, Манфреда Пинка. Похоже, его мастерская заперта.

— Стало быть, у вас к Пинку есть дело?

— Именно так, сэр. Мы заплатили ему за работу, а он до сих пор ее не сделал.

— И уже не сделает. Вам не посчастливилось, Пинк мертв — убит. Вы разговаривали с подмастерьем Пинка.

— Неужели? Он сказал, что сирота, и я дал ему четыре шиллинга.

— Не стоит их поощрять, сэр. У вас добрые намерения, но теперь, когда Пинк мертв, мальчишке делать здесь нечего.