Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Общество гурманов (сборник)
Шрифт:

Теперь, когда в голове засела мысль о возможной слежке, Билл решил, что прохлаждаться нет времени, пересек дорогу и прошел между зданиями, за которыми оказался заросший травой двор с деревянной хибаркой. За хибаркой начинался широкий луг, тянущийся до видневшегося вдалеке леса. Дверь хибарки открылась, и из нее вышел мальчишка. При виде Кракена на его лице мелькнуло удивление, и он тут же юркнул обратно, захлопнув за собой дверь. Тот самый мальчишка, что сопровождал Пинка на званый вечер! Кракен ничего не имел против пацана, однако такая встреча была совсем не кстати, ведь мальчишка его узнал.

Он услышал в лавке Пинка шум — стук мебели, звук захлопывающейся дверцы шкафа. Стало быть, негодяй внутри — видимо, спешит, а дверь в заведение при этом заперта средь белого дня.

Кракен еще раз глянул на хибарку, но мальчишка не появлялся. Так тому и быть.

Он поднялся на крыльцо по трем деревянным ступеням и постоял у двери, прислушиваясь; над головой поскрипывала на металлических кольцах вывеска «Манфред Пинк». Билла внезапно охватило желание содрать вывеску и вынести ею окно, но он подавил свой порыв, снова вспомнив о Матушке Ласвелл: она столько уже настрадалась, нельзя причинять ей новые страдания. Немного успокоившись, он положил руку на металлическую дверную ручку и тихо ее повернул. Дверь распахнулась, и Кракен, пройдя внутрь, захлопнул ее за собой. Перед ним у стола обнаружился коротышка Манфред Пинк — в своей вызывающей шляпе и дорожном сюртуке, он стоял и разглядывал какую-то фотографию. Пинк повернулся навстречу вошедшему, вскрикнул от неожиданности и выпучил глаза, словно увидел свою смерть.

— Уезжаешь, приятель? — Кракен, заметив, что в нескольких футах от двери на дощатом полу лежит саквояж, шагнул к нему, поднял, открыл замки и, перевернув, вывалил содержимое на пол: рубашки, белье, пара ботинок… Наконец об пол глухо ударилась свернутая пачка денег, и он нагнулся к ней со словами:

— Вот оно как! И куда же ты…

Но тут Пинк бросился на него и нанес сокрушительный удар по голове. Кракен упал, перекатившись через стул, а по полу со стуком запрыгало выпавшее из руки фотографа тяжелое стеклянное пресс-папье. Звуки, которые потрясенный и ослепленный льющейся из раны кровью Кракен слышал, путаясь в ножках стула и пытаясь подняться на ноги, свидетельствовали о том, что Пинк вышел на улицу и захлопнул за собой дверь.

Когда Биллу удалось подняться на ноги, в комнате оставались саквояж и его вываленное на пол содержимое — исчезли только деньги. Среди вещей, на ночной рубашке, он заметил фотографию, которая торчала из картонного конверта, и поднял и то и другое. Обтерев тканью окровавленное лицо, Кракен рассмотрел снимок: на нем был запечатлен деревянный стол, на котором лежал мертвый ребенок с длинной кровавой раной в груди. Он в ужасе выронил его, но тут же подобрал снова, вспомнив фотографию из листовки — напоминающий алтарь стол под старыми каменными столбами. Он сунул фотографию себе под рубашку. Пока неясно, что она значит кроме очередной мерзости, но оставлять ее здесь не годится.

Пинк улизнул, избежав возмездия, но не мог далеко уйти. Кракен еще раз вытер с головы кровь, шагнул к двери и потянулся к ручке, но в этот момент дверь сама резко двинулась ему навстречу и отбросила к столу. В лавку, выпучив глаза и хрипя, спиной ввалился Пинк. Он повернулся, и Кракен увидел, что обеими руками тот сжимает большой складной нож, воткнутый в грудь по самую рукоятку. Пинк рванулся к Кракену, видимо, пытаясь что-то сказать сквозь кровавую пену. Кракен, защищаясь, схватил сломанный стул, но Пинк рухнул на свои разбросанные по полу вещи и затих.

Пора было уносить ноги. Кракен быстро выглянул наружу и, не увидев убийц, выскользнул из лавки и закрыл за собой дверь. Только теперь сообразив, что в руке у него окровавленная рубаха Пинка, которой он вытирал лицо, Билл отшвырнул ее в бурьян и зашагал прочь, раздумывая, как добраться до места, где привязан старина Синеносый, не устраивая из этого целое представление, как сказала бы Матушка. Он решил проехать на ферму «Грядущее» окольным путем, через лес.

Кракен отчаянно надеялся, что Матушка дома, в безопасности, и задумался, не соврать ли насчет раны на голове, но быстро сообразил, что врать не годится: надо сказать все как есть и надеяться, что она поверит ему, а не подумает что-нибудь другое. И с фотографией не поспоришь. Это удача, что он ее нашел. Может, послужит доказательством злого умысла, раз припрятал ее Пинк, или осуждением, но тогда Билл сожжет проклятый

снимок в саду.

ГЛАВА 14

ОТЕЦ И СЫН

Хенли изучал лицо отца. Старик не умеет притворяться, не тот характер. Все его мысли отражаются на лице, и сейчас он явно недоумевает по какому-то поводу, да еще и злится, хотя нет никаких причин подозревать, что этот идиот Билл Генри ни в чем не виноват.

— Я тут кое о чем размышлял, Хенли, — Тауновер откинулся в кресле и изучающе смотрел на сына. — Ведь я совершенно ясно просил тебя выписать этой мисс Дампел чек на счет фабрики в банке на Треднидл-стрит. Чтобы получить деньги, ей пришлось бы вернуться в Лондон, кроме того, чек почти обезопасил бы ее от воров. Почему ты не сделал то, о чем я просил? Ты, как и я, прекрасно знал, что где-то здесь отирается этот Генри и что девчонка слишком глупа, чтобы понять, на что он способен.

— Я просто поспешил, отец, вот и все. Наличные всегда под рукой, это те же самые деньги. Дэвис должен был посадить ее на поезд в Лондон. Я и подумать не мог, что эта тупая девчонка сбежит с Генри. И как бы там ни было, деньги нам вернули.

Тауновер продолжал сверлить сына недовольным взглядом.

— Деньги здесь не важны. А вот смерть девушки — другое дело. Думаю, ее убили именно из-за денег. Обычная алчность. Таким, как этот Генри, нужен мотив, и денег оказалось более чем достаточно. Мы отчасти виновны в смерти этой дурехи Дейзи. Меня она, конечно, раздражала, но это… — он покачал головой и пристально посмотрел Хенли в глаза. — Я считаю, это ты убил ее своей нетерпеливостью.

Хенли взял себя в руки и ответил спокойно:

— Теперь, я, конечно, понимаю, что ошибся. Я признаю свою ошибку и беру всю ответственность на себя. Но откуда мне было знать, как все обернется?

— Может, и так. Тем не менее подумай о том, что в один прекрасный день эта фабрика вполне может стать твоей. Легко говорить, что берешь на себя ответственность за свои поступки, — эта фраза первой приходит на ум, когда нет реальных последствий. Заклинаю тебя, будь внимательнее и думай, прежде чем что-то сделать. Хотя бы ради доброго имени фабрики, если на свое тебе наплевать.

— Вполне понимаю, — Хенли поклонился. — Я чрезвычайно сожалею, отец. — Вполне может стать твоей. Выбор слов не случайный. Явная угроза.

— Придется удовлетвориться твоим извинением, каким бы оно ни было, поскольку девушка мертва. Я опаздываю на встречу с Фробишером. Он сегодня ужинает в Виндховере. Поужинаешь с нами?

— Увы, не могу, отец. Жаль, что я не знал об этом вчера, до того, как давал обещания.

— Если бы я знал о встрече вчера, я бы вчера тебе и сообщил.

— Вот именно, — Хенли уверенно смотрел на отца, хотя и понимал, что сказал дерзость.

— Фробишеру, кажется, не терпится раскошелиться, — прервал напряженное молчание Тауновер. — Этот, по крайней мере, хоть что-то понимает в бумаге. Годфри Паллинджер совершенно ничего не соображает, как и другой кандидат. Их интересует только прибыль, и мне с ними скучно. Интересно узнать, что скажет Фробишер.

— Мне тоже, — кивнул Хенли.

Чарлз Тауновер надел пальто и цилиндр, вышел из конторы и затопал вниз по лестнице. Оставшись один, Хенли встал и подошел к окну. За окном темнела в сгущающихся сумерках река, догорал закат, опускалась ночь. Неужели у старика вызвал подозрения сам факт, что он выдал деньги наличными? Вряд ли такое возможно. Отец, конечно, посчитал это простой оплошностью с его стороны, и ничем больше. Однако он вспомнил, что Дэвис рассказал ему о встрече отца с этим надоедливым Сент-Ивом сегодня днем и о визите Сент-Ива в «Малден-Армс». Слава богу, Дэвис сохранил это в тайне. Хенли мог опорочить других своих врагов и уже это сделал, но отец — совсем другое дело. Как знать, может, старик подавится сегодня за ужином куриной костью, это стократно бы все упростило.

Поделиться с друзьями: