Обсидиан и чёрный диорит. Книга первая. Дестан

Позвала тогда учительница Васю в тот же лес помочь грибы собирать. Бездельник решил, что таким способом может немного исправить оценки, и согласился.

Долго ходили, полные кузовки набрали. Мальчик заскучал, начал за птичками гоняться. Потом нору лисью увидал, встал возле неё на четвереньки: хочет разглядеть, не шевелится ли кто внутри. А учительница стоит над ним с острым ножом в руке, бледная вся, и думает: если исчезнет Бездумный, то при достигнутых успехах жить ей чуть ли не вечно… пока не появится новый какой-нибудь Ваня Безмозглый. Долго колебалась, потом уронила нож и заплакала.

Глядь – опять появилась тропинка знакомая. Возле дома стоит колдун и усмехается:

– Вижу, как следует ты помучилась, до последней точки дошла! Бессмертие себе наметила, да не захотела грех тяжкий на душу брать. Теперь понимаю, что не всегда вина учителя в том, какими становятся его ученики. За то, что проявила ты и должное усердие в профессии, и благородство по отношению к медленно убивающему тебя бездельнику, освобождаю тебя от заклятия…

И к Васе повернулся:

– А тебе, беспечный отрок, назначаю испытание. Теперь эта ручка, что долгие месяцы исправляла фразы твои безграмотные, будет твоей. Ничего тебе плохого не сделает, но придёт срок… и напишет она заявление в педагогический. Судьба твоя определена. Будешь всю жизнь мучиться учителем в той самой школе, зловонную болячку на теле которой ты сейчас представляешь.

А учительница русского языка жила ещё долго и счастливо. А потом долго ходили легенды о ней, о даре нести свет знаний в самые тёмные умы.

– Занятная история! – оценил Костя. – Знаешь, слышал пару раз пересказы других твоих сочинений, но от автора куда круче звучит. Вот только к чему ты клонишь? Вроде как предостерегаешь: не ходите, мол, никуда – беда будет!

– Сама не знаю порой, откуда что берётся. Терзаюсь уже столько дней. С кем поговорить? Наш мастер бредит поездкой. У Тани мозги набекрень встали. Даже Нина Николаевна словно под гипнозом ходит. Решила вот с тобой посоветоваться, Мелентьев.

Мелентьев – это он, Костя, по кличке Сверчок. Чтоб не чокать постоянно, в ходу ещё короткий и солидный вариант Свер. А по фамилиям Джоки и его, и Володьку постоянно называет. Наверное, строгость вырабатывает, в учительницы готовится.

– Пойми: не путешествие меня смущает. А человек, который всё подстроил.

– Сэм, что ли? Да вроде неплохой дядька, даром что иностранец. Мне он нравится: вежливый, умный, внимательный. Всё просекает, обо всём успевает подумать. Личность его проверена от и до, документы в полном порядке. Учительница с нами едет. Она всё-таки взрослая. Да и что может старикашка с нами сделать? Не маньяк же он, в самом деле…

– Конечно, он не сумасшедший. Но зато неискренний какой-то, фальшивый весь. Понимаешь, я чувствую. Наблюдаю за ним всё время, пытаюсь понять, что на самом деле стоит за его складными речами.

То, что Сэм из другого теста, ежу понятно. Ну, так он всё-таки англичанин, глянцевый дипломат. Прут из него лоск, скрытое высокомерие и ещё, как его? Снобизм, вот! Зря Володька так тупо в заказчика землёй запулил. Сэм ведь разозлился, хоть и пытался скрыть раздражение.

Вообще мог бы так не выпячивать свой достаток. Особенно часы. Ничего. Когда он, Костя, станет взрослым и успешным, у него будут не хуже. Хотя почему обязательно роллекс? К тому времени российские хронометры будут лучше швейцарских.

А пока можно разве что минутные песочные в аптеке купить. Они дешёвые. Ха, здорово поржать, если представить чопорного англичанина с такой вещью в кармане!

– Смотри, Аля, напугаешь ты деда своими подозрениями, до инфаркта доведёшь. Озадачила до ужаса, когда про кораблик спросила. Додумалась же: ответь-ка, что там была за разновидность парусника? А почему не спросила дальше, какого цвета были паруса? Или что за название Капитан вывел на борту?

– Так и надо было спросить, сразу не додумалась. Но, значит, и ты заметил, как испугался моего вопроса дипломат? Тянул, гадал, что ответить?

– Почему гадал? Вроде вспоминал просто. Но струхнул точно. Он вообще стал явно тебя избегать: не говорит с тобой и даже в сторону твою не смотрит. Может, влюбился на старости лет?

– Только не надо шуточек про любовь, – недовольно сказала Алина. – Не играй никогда такими вещами.

– Ладно, ладно, – быстро согласился Костя. – Не понимаю, к чему ты клонишь? Отказаться, что ли? Так мы уже завязли крепко. Деньги взяли и потратили.

– Знал бы ты, как мне не хотелось их трогать. А ехать я согласилась только ради вас.

– Да что с тобой? – Свер забеспокоился теперь всерьёз. – Откуда такая дикая мысль, что с нами должно что-то плохое случиться? Нас съедят? Продадут в рабство? В тюрьму посадят? Чепуха ведь…

– Рабство – совсем не чепуха. Бывает ещё такая вещь, как вербовка.

– Опять шпионские страсти! Вот для этого как раз нет нужды тащить нас за тридевять земель. Знаешь, доводы у тебя неубедительные.

Алина вздохнула.

– Мысли бывают и похуже. Меня на сказку англичанин вдохновил. Что-то в нём напоминает злого колдуна. Коварного и беспощадного. От него никуда не деться, если он наметил жертву.

– Не бывает колдунов, – сразу обозначил позицию Костя. – Неужели мы станем говорить о мистике, а не чём-нибудь существенном? Ты, наверное, наслушалась песен с Володькиной кассеты.

– Хорошо, будет тебе по существу. Приберегаю напоследок, не перебивай…

Если Джоки разговорилась, только успевай вникать. А история получается прямо детективная.

Значит, ещё в первую ночь после приглашения в Англию Алина никак не могла уснуть. А что удивительного? Володька тоже крутился, вертелся, хотя обычно только голова до подушки – и нет его до утра. Но он-то из спальни никуда не выходил. А Джоконде девчонки думать мешают, поскольку сопят и бормочут во сне всякое. Она выбралась потихоньку и пристроилась на подоконнике в коридоре. Тихо, месяц растущий чуть-чуть светит. На пару с одним фонарём, что рядом с любимыми лавочками, и подмигивает постоянно, как заговорщик.

А дальше – человек через забор перелез. Незнакомый. Точно не Сэм. Не молодой, морщины на лице были заметные. Спортивный такой, подтянутый. Забор на раз перемахнул – и явно таится. Одежда специально тёмная и руки в перчатках, вроде даже кожаных. Ага, в середине июня-то! Походка кошачья такая, пружинистая. Опасный тип, одним словом.

Он по окнам зыркнул. Алина замерла, не зная, что предпринять: будить всех или ещё понаблюдать. Нет, ну панику к чему наводить, а до дежурного воспитателя добежать стоило. Но Джоки приподнялась чуть-чуть над подоконником и давай дальше смотреть.