Обсидиан и чёрный диорит. Книга третья. Пятьдесят девять и один.
Шрифт:
– Того бедолагу лечить надо было, а не вешать.
– В те времена в основном так радикально и «лечили», – пожал плечами Селенден. – Остаются у нас, однако, под подозрением призраки, духи, привидения. На фантома не похоже – эти твари собственной воли не имеют, а подчиняются магу-хозяину. Вот с таким бесплотным существом сталкиваться приходилось. В четырнадцатом, кажется, веке, нужно было мне набить морду одному алхимику. Шельмец своими опытами помешал нормальной добыче ртути для… неважно. Навешал я ему разных цветов на физиономию и упрятал под надёжнейшие замки. Представляешь, засранец каким-то образом вызвал двух фантомов, похожих на него как две капли воды, перепугал всю охрану и сбежал под шумок. Когда я прибыл на место, одна из этих тварей всё ещё стояла в пустой камере и весело скалилась, а потом растаяла как дым. Но это я так, в качестве примера. Демон, хоть и хитёр, но не будет запутывать загадку чересчур сложно, а тем более – изрекать явную ложь. Фантом не может быть сам
– Ну, давай исключим, – бесцветно согласился Сверчок. – Я в нежити всё равно ничего не понимаю.
– А ты не рановато скис? – расхохотался начальник тюрьмы. – У нас ещё вся ночь впереди, и ждёт тебя, чую, немалое веселье. Не нравится слушать про всякую нечисть? Так ты сам задал вопрос, вот теперь и глотай информацию. А у меня её почище будет, чем в Интернете, будь он неладен. Вот уж воистину бесовское изобретение!
– Почему? – удивился Костя. – Полезная вещь, куча разных возможностей.
– За полезными полезут и бесполезные. Вот мы сейчас с тобой сидим и спокойно беседуем с глазу на глаз. Это полезно, нормально и естественно. Но я представить не могу, что кто-то может вывалить на всеобщее обозрение всю свою жизнь, вплоть до чистки зубов и походов в туалет – а ведь в Интернете такое возможно! А потом точно так же сделают десятки, сотни, миллионы, и будут хвастать друг перед другом, кто лучше загорел или больше нарядов прикупил. Вместо того чтобы рассказать о своём очередном любовнике паре-тройке подруг, и то по большому секрету, любая бесстыдница поведает о нём всему свету. Думаешь, это нормально? Мозги у массы людей и так вывернуты наизнанку, а скоро от них останется лишь бледная тень… да, кстати, среди призраков выделяют и Тень…
Сверчок вздохнул с облегчением, так как дискуссия о вреде и пользе Всемирной паутины отнюдь не входила в его планы.
– Но Тень можно тоже исключить. Очень слабое существо, и оно лишь пародия на саму себя, отголосок былого, более могущественного состояния. Не может Тень вдруг «прийти» за тобой – она же не могла сразу появиться ослабленной. Ещё у нас есть Сумрак. Тут, парень, нужно раскинуть мозгами, потому что такая тварь смертельно опасная.
Селенден вдруг встал, почесал затылок, потом уверенно подошёл к стене и нажал несколько кнопок. Костя нисколько не удивился, когда немного ниже из стены с лёгким гудением выползла массивная дверца с кодовым замком – безусловно, потайной сейф. Чему тут поражаться – в зачарованном городе, полном сибов, да ещё в кабинете главного тюремщика – да не быть множеству секретов! Тем временем наружу явилась небольшая полусгнившая коробка, и тоже с мудрёным замком. Сверчок не видел точно, но ему показалось, что хозяин кабинета буднично вскрыл его своим ногтём.
– Вот! – сказал древний посланник-контрабандист, показывая какие-то обуглившиеся обломки, надёжно закреплённые каждая в своём гнезде по краям внутренности шкатулки. Присмотревшись, можно было утверждать, что когда-то это были две половинки драгоценного перстня. – Вообще-то надо разнести их по разным ёмкостям от греха подальше, но я уже веков десять забываю. Благодаря тебе сейчас исправлю свою оплошность, только подберу подходящую коробку.
– А что это?
– Артефакт, – просто ответил Селенден. – В одиннадцатом веке у короля Анаврахты был не то советник, не то визирь (я плохо помню тогдашнюю политику), толковый и мудрый. Сам король, видать, тоже не промах, он ныне считается отцом бирманской нации. Не знаю, какую роль сыграл точно в его делах тот самый визирь, но удалось тогда и наступление кхмеров остановить, и кучу плотин возвести, и что-то там сделать в плане принятия буддизма после язычества. Суть не в этом. Я работал в то время по шёлковой контрабанде, и уговорили меня параллельно на выгодное дело по организации переговоров между кхмерами и бирманцами. Убалтывать людей для меня всегда было делом плёвым, место встречи определил – узкое ущелье, оба переговорщика с десятком охранников должны были войти в него с разных сторон. Я же сидел тихонько наверху и наблюдал, потому что отвалить обещанную сумму мне должны были после того, как встреча успешно завершится. Помню, от кхмеров пришёл дряхлый сгорбленный старик, а от Анаврахты – тот самый визирь, и на пальце его даже издали был хорошо виден сверкающий перстень. Сошлись они посредине, стали разговаривать, да только ссора у них вышла в итоге. Старец начал отходить к своим, потом развернулся и сказал какие-то слова, вытянув вперёд руку. У визиря кольцо само по себе соскочило с пальца, отлетело, закружилось в воздухе – и вдруг сам его хозяин преобразился. Почернел весь, вырос вдвое, рожа стала как маска страшная, а одежды – прозрачными, и сквозь них прямо все кости проглядывают. Я потом видел, что так Личей изображают, они же и Сумраки. Скажу честно – испугался тогда не на шутку, прямо прирос седалищем к камню. Сумрак, в свою очередь, к охране оборотился – и все они тут же камнем стали, а потом и сам лич. Минуту так постояли, потом рассыпались в пыль, а кхмеры ушли. Перстень повисел-повисел, потом вспыхнул огнём и упал. Страх страхом, а жадность в те времена была у меня ещё та. Спустился
вниз, смотрю – кольцо почернело и на две части развалилось, но ценность же. Хорошо, по разным местам рассовал. Потом только до меня дошло, что тянутся половинки друг к другу, и кто знает, что произойдёт, если они соединятся? Вот, оставил на память, выбросить побоялся, так и храню.– Как же ты протащил его в Далиль?
– Так я же опытный контрабандист, – усмехнулся Селенден. – Перстень, как я думаю, и есть один из тех артефактов, что подчиняют людей и превращают в личей. В твоей истории надо отследить – не было ли на пути таинственных, знаковых, загадочных предметов, разбуженных некой силой. Ничего не приходит в голову?
– Не знаю, – задумался Костя. – Вот значок на мне – он ведь тоже своего рода артефакт. Без него не пройти к демону.
– Вот как? – Хозяин кабинета обнаружил подходящие коробочки для перекладки половинок и небрежно рассовал обломки на новые места. – Не вздумай больше никому про это рассказывать, а то окажешься где-нибудь в одной из здешних камер или вообще нигде. С твоих слов я понял, что в Далиле опасность не угрожает. Значок отметаем. Предмет, если он существует, где-то за барьером.
– Там, по-моему, всё обычное, случайное, понятное. Ну… не знаю. Чтобы людей в личей обращали… нет такого.
– Тогда отбросим и Сумраков. Остаются у нас обычные призраки в виде разных привидений. С ними попроще иметь дело, парень – они ведь бесплотные и непосредственный вред принести не могут… ну, кроме морального, если их увидеть до дружеской попойки, а не после. Вот узреть их бывает совсем непросто – большей частью они невидимы, болтаются туда-сюда с какой-нибудь экипировкой и вносят хаос в исследования физиков своей эктоплазмой.
– Смотрел я несколько фильмов о привидениях, – сказал Костя. – О том, как их ловили и обезвреживали.
– Про обезвреживание не могу сказать, не знаток. Собственно, сами привидения тоже мне только чудились – сам догадайся, в каком состоянии. Зато сколько разговоров о них повсюду, и с любыми подробностями. Простолюдины рассказывали по-своему, аристократы – уже по-другому, и даже принцы и короли охотно поддерживали тему, стоило лишь её завести. Вот, правда, ума не приложу: если «живое неживое» – просто привидение, никак не может оно тебя поглотить. Ты его вообще вряд ли увидишь или услышишь. Преследовать тебя оно, безусловно, будет, если считает, что ты – самый кровный враг и обидчик. Но поглощать – нет. Разве что…
– Что? – нетерпеливо спросил Свер.
– Слышал как-то давно, что завёлся в Париже призрак-перевёртыш. Так его называли. Бродил он по Бастилии невидимым, но несколько раз обращался на время в бывшего заключённого и убивал охранников по одному. Очень хитрый был, другим на глаза не являлся. Двенадцать тюремщиков тогда мёртвыми нашли, всех – с перерезанными глотками. Разбирательство было долгое, потому что не верили единственному очевидцу. Молодой парень клялся, что своими глазами того перевёртыша видел – и как появился он, и как нож откуда-то достал, а потом убил его старшего товарища. И сказал, что щадит свидетеля потому, что тот по молодости своей ещё не работал в охране, когда призрак сидел живым ещё заключённым в Бастилии. В общем, обижен он был на тех, кто плохо с ним обращался тогда. Перестал появляться перевёртыш лишь тогда, когда всех старых обидчиков перерезал. Самое интересное – молодой ведь не мог знать того узника, но описал его точно во всех подробностях.
– Мне нужно искать того, кого смертельно обидел? Не припомню таких.
– Иногда бывает сложно это осознать – ведь оскорбление, пренебрежение, грубость могут быть совершенно мимолётными и не ощущаться как таковые. Правда, те, кто, по их мнению, получил от тебя жуткий плевок в душу, должны уже уйти в мир иной.
– Может, кто-то из моих однополчан по детдому? – неуверенно проговорил Костя. – Ну, всякое же бывало, и не упомнишь.
– Возможно, их даже несколько, – подхватил Селенден, – и они смогли объединиться и решить отомстить. Возможно, демон их и соединил, чтобы позабавиться. Потому и называет их как-то так, в среднем роде.
– Но тогда это просто ужасно! – Сверчок совершенно не хотел представить рядом с собою чуть подзабытые лица и тела, парящие в белых одеяниях. Лица, искажённые гневом и безумным желанием уничтожить его, Коську Мелентьева. Неужели нужно сейчас вспоминать мелкие стычки, глупую драку из-за незнания пограничника Карацупы, шипение и злой взгляд в спину Лизы-вредины, с которой наотрез отказался «встречаться», как она выразилась с многообещающим придыханием?
– Ты подумай потом, не сейчас, – посоветовал Селенден, разглядывая перекосившееся лицо юноши. – Если мы имеем дело с перевёртышем, считай, что очень не повезло. Обнаружить призрака практически невозможно, зато он может в неподходящий момент обратиться живым и нанести любой вред. А потом снова исчезнуть как ни в чём не бывало, и поди докажи, что он вообще существует. Остаётся советовать одно: ищи любые средства, чтобы вовремя вычислить гадёныша где-нибудь рядом. Тут я тоже мало чем могу помочь. Я всё-таки по другой специальности. Могу научить драться холодным оружием. Если хочешь, могу пойти с тобой куда угодно, пока рука моя ещё тверда, а ноги крепко стоят на земле.