Обсидиан и чёрный диорит. Книга третья. Пятьдесят девять и один.

– Вот отчего вспоминается жена-покойница? Ни к селу ведь, ни к городу, а как встанет перед глазами и стоит! Эх, жениться бы мне ещё, да кто за меня пойдёт?

С тоскливыми словами он развернулся и тяжело зашагал вниз. Вскоре хлопнула дверь.

– Ну что, доволен, босс? – спросил плантатор. – Всё в лучшем виде: красноглазое чучело нас не видело, не слышало, ничего не чувствовало. Полный порядок – можем действовать, как вздумается!

– Вот насчёт «ничего не почувствовал» есть сомнения, – ответил Дестан. – Агнетта, возможно, какие-то флюиды распространяет, оттого он жену и вспомнил. Пани, прошу впредь не подходить к людям слишком близко – вы можете нас демаскировать.

Госпожа Малецка сделала лёгкий реверанс в знак послушания, хотя какие-то бесенята в её глазах промелькнули.

– Итак, господа, – продолжал прародитель, – раз всё так удачно складывается, пора обозначить план действий. Моё тело похитил один юнец родом из России. Точнее, сначала я взял его тело, а потом он его наглым образом отобрал.

– Малый, похоже, не промах, – заметил пират. – Нелегко нам с ним придётся.

– Его надо как-то притащить сюда и заставить, чтобы он вошёл в меня. В мои ноги, точнее. Вы все тоже должны быть наготове и немедленно присоединиться к нашему… конгломерату. Вот и вся премудрость.

– Хорошенькое дело – притащить! – проворчал букмекер. – Когда нужно было в восемьдесят седьмом вывести из игры Сопливого Билла, трое моих бугаёв волокли его всего полквартала и совершенно выбились из сил, так что пришлось кончить конкурента прямо на дороге, а не в задуманном укромном месте. А Билл был всего лишь насквозь больной сморчок, но страх придавал ему нечеловеческих сил. Парнишка, способный отобрать здоровую плоть целиком, видать, крепкий паршивец, и добровольно на заклание не пойдёт.

– Разумеется, нужно что-то придумать, – согласился прародитель. – Но мы же – мощь, а не мощи! Смотрите, сколько нас, и головы на плечах имеются. Валяйте, высказывайте идеи!

– Я, кроме как приволочь грубой силой, других вариантов не вижу, – заявил Шарль Фоше. – А что? Я появляюсь, угрожаю шпагой и веду потихоньку в нужном направлении. Потом даю ему в морду, чтобы повалялся несколько часов в отключке. А там снова появляюсь и веду дальше…

– Далеко ты так его уведёшь! – презрительно фыркнул граф де Леранж, не упускавший случая уязвить знаменитого флибустьера. – Как ты собираешься рассчитать свою «отключку» по времени? Другие люди могут по пути встретиться и вмешаться, разве нет?

– Нет, вариант не годится, – подытожил Дестан.

Призраки дружно задумались, только измученный никотиновым голодом букмекер признался, что в таком состоянии ему ничего не может прийти в голову, и попросился наружу. Его милостиво отпустили.

– Есть одна мысль, – заговорил Сэм Олдбрук. – Мальчишки обычно падки на всякую романтику, страшные тайны и соблазны. Некоторые из нас могли бы пообещать, что раскроют ему что-нибудь очень интересное и важное, если он сюда придёт.

– Соблазны я могу ему устроить, – промурлыкала Агнетта. – Особенно меня вдохновит, если он красивый мальчик…

– Да погодите вы, пани, со своими соблазнами, – с досадой сморщил громадное лицо прародитель. – Парень ведь не идиот, легко может понять, что его разводят. Особенно если с первого раза ничего не выйдет. Не представляю, какой важности должна быть тайна, чтобы план сработал. Ты, Стиф, расскажешь ему, как правильно брызгать краской на холсты? А ты, Жао, как превращать печенье и пирожки в золото? Сэм научит, как морочить людям головы, изображая великого шпиона. Нет, нет, и ещё раз нет! Так не пойдёт! Мальчишка рассмеётся вам в лицо. Потребует доказательств того, что тайна действительно существует. Что вы сможете ему предъявить?

– Вообще-то у меня часть кладов зарыта в секретных местах, – с гордостью сообщил Шарль. – Вряд ли даже ты, прародитель, помнишь, где они находятся. Я покажу парню горстку дублонов, а потом пообещаю поделиться огромным сокровищем.

– А я имею тайную законсервированную шахту, где драгоценных камушков хватит ещё лет на пятьдесят, – сказал Джеральд. – Кстати, если показать содержимое моей шкатулки – у любого глаза разбегутся. Побежит хоть на край света.

– Научу его изящному стихосложению, – бард изобразил плавный красивый жест. – Если позволите, я продекламирую небольшой отрывок, чтобы вы могли убедиться в моём таланте…

– Тьфу на тебя, жалкий выскочка, – грубо оборвал пират, нажив тем самым ещё одного смертельного врага. – Лучше вернёмся к теме о зарытом кладе.

– Особо обольщаться не стоит, – вздохнул колосс. – Пытаться манипулировать тайнами – рискованная затея. Мальчишка придёт к выводу, что его заманивают туда, где опасно, и ни за что не пойдёт. А мы раскроем раньше времени свои карты. Оставляю этот вариант как самый крайний, когда вдруг не удадутся другие. К тому же, как я понимаю, есть лишь одна по-настоящему серьёзная тайна – и она принадлежит тебе, Том?

Инженер мрачно кивнул.

– У меня тоже есть одна задумка, – процедил он, – связанная с моими инженерными способностями. Но я пока не готов её озвучить. Нужно сделать расчёты, посмотреть некоторые чертежи и материалы.

– Хорошо, я на тебя надеюсь, мой мальчик. Когда будешь готов – всё расскажешь.

Вновь повисло общее молчание. Потом Тадеуш негромко кашлянул и выступил вперёд:

– Я тут послушал и вот что думаю – зачем непосредственно являться нашему герою и распинаться перед ним о каких-то тайнах. Давайте устроим ему розыгрыш!

– Какой ещё розыгрыш?

– Допустим, он получит сообщение о том, что выиграл приз в лотерее, или ему должны присвоить почётное звание. В общем, придумать что-нибудь интересное для него, и как бы со стороны, а не от нашего лица… Точнее, лиц. Если он купится на это дело, то приедет сюда, и мы его схватим!

– Хм… тут чрезвычайно серьёзная подготовка нужна, чтобы письмо было очень и очень правдоподобным.

– Ещё, – не унимался поляк, – можно его усыпить и перевозить в таком виде, как дорожный сундук. А что? Знавал я одну баронессу, которая…

Он не договорил, потому что Агнетта гневно вскрикнула при слове «баронесса» и хотела ударить его локтём в ребро, но, естественно, не снискала успеха.

– Эти предложения тоже годятся на крайний случай, – подытожил Дестан. – Мы опять-таки заманиваем грубо, прямолинейно, рискуя вызвать подозрения у носителя моего тела. Стоит ему почуять подвох – и он на сто километров добровольно не приблизится к моему логову.

– А если не добровольно?

Джеральд Уокер перестал любоваться коллекцией драгоценных камней, что постоянно делал для какого-то ведомого ему одному вдохновения, и обратил в сторону гиганта своё, казалось бы, добродушное и простецкое лицо.