Обычная магия 5

— Не, эта тварь уже знает, что мы её заметили, — может попытаться навредить ребёнку. Не бойся, пацан, мы ей не позволим. Папаша, вы нам верите?

Клиент долго молчал, но в итоге кивнул.

— Вот и хорошо. Несите одеяло и пару ремней. И не слушайте сына. Руслан, следи за ним!

Данил смотрел на отца и видящих с тревогой, но, кажется, не собирался безумствовать. Тем не менее Руслан был настороже.

Когда Анатолий принёс всё нужное, Бьёрн сказал:

— Данил, тебя реально запугивает монстр. И он может тебе сильно навредить. Мне надо узнать, что это за существо, чтобы его победить. А для этого надо поехать сначала ко мне домой, а потом ещё кое-куда. Понимаешь?

— Да, понимаю.

— Но монстр не хочет, чтобы его победили, так что он захочет нам помешать. Он может заставить тебя делать плохие вещи. Так что нам придётся тебя упаковать в это одеяло. Ты не против?

Мальчик беспомощно посмотрел на папу.

Тот кивнул:

— Давай, Данька. Я поеду с тобой…

— Мы сами справимся, — возразил Бьёрн.

Но клиент был непреклонен:

— Нет, я еду с сыном — и точка. У вас и машины-то нет. Так что я вас отвезу.

Бьёрн согласился при условии, что Анатолий будет послушным и сдержанным.

Данил согласился завернуться в одеяло, хотя вид у мальчишки был так себе. Ну ещё бы: узнать, что в тебе поселился монстр, который может по-настоящему навредить, а потом положиться на людей, которых первый раз в жизни видишь, — ого-го какое испытание. Особенно, когда тебе восемь.

Руслан мысленно пообещал себе, что сделает всё-всё, чтобы Данил мог снова стать обычным парнишкой и радоваться жизни. Только пусть будет чуть мудрее: не скрывает от взрослых укусы, например, и не верит на слово впечатлительному приятелю.

Анатолий подогнал машину к подъезду. Бьёрн живо погрузил туда ребёнка и отправил ученика проверить дом Бабы Яги.

Жутковатая избушка казалась пустой. Странное сооружение на высоких ногах: внизу — широкие куриные лапы, выше — объёмные овальные сочленения. Видимо, по ним туда и забираются дети.

Сама избушка почему-то была выкрашена под леопарда. Руслан обошёл конструкцию. На пустырь смотрело маленькое окошко. Со стороны двора виднелся небольшой тёмный вход.

Руслан начертил поиск. Пусто. Опознание, изгнание, уничтожение. Ничего. Никаких следов монстров. И никакой светящейся мелочи вокруг. Возможно, там и правда сидело что-то очень сильное. А теперь перебралось в Данила.

Надо заглянуть внутрь. На секунду стало жутко, но Руслан укорил себя за малодушие. Ещё не хватало бояться детских домиков.

К счастью, Руслану с его-то ростом карабкаться никуда надобности не было. Достаточно было ухватиться за порог и подтянуться.

Лишь бы этот «теремок» не рухнул под тяжестью Руслана и его рюкзака. Это было бы крайне нелепо.

Но избушка лишь скрежетнула, когда человек повис на ней, а затем подтянулся, про себя благодаря наставника за постоянные тренировки.

Внутри никого не оказалось. Никто не метнулся видящему в лицо, не укусил его и не попытался напугать. Да и глаз не болел. Что бы тут ни обитало, оно, судя по всему, целиком перебралось в мальчика.

Руслан вернулся к машине и отчитался.

— Ясно, — отозвался наставник. — Поехали ко мне.

Он дождался, пока ученик сядет на заднее сидение рядом с мальчиком и продиктовал адрес Анатолию. «Ниссан» тронулся с места и поехал на другой конец города.

Дома у Бьёрна Данила, всё также завёрнутого в одеяло, посадили на пол. Анатолию было предложено посидеть в ванной, пока всё не закончится, но он отказался.

Сказал:

— Вы поймите: Данька — мой сын. Пусть я помочь ему не могу, но я его не брошу. Пусть знает: папка всегда рядом.

Бьёрн не стал возражать:

— Ладно, тогда сидите тихо. Вон там, на диване.

Потом наставник повернулся к Руслану:

— Так, ученик, счас я начну пацана окуривать, и он уснёт, тогда появится монстр. Ты следи во все глаза, но молчком. Ни слова! Понял?

Руслан кивнул.

— Ладно, понеслась.

Наставник вытащил из недр платяного шкафа несколько причудливых курильниц и расставил их вокруг Данила. Поджёг травяной порошок с незнакомым Руслану резким и в то же время странно приятным запахом.

Мальчик внимательно следил за видящим, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Бьёрн подошёл к полкам с книгами и быстро нашёл тонкий блокнот в плотной кожаной обложке.

Данил вдруг жутко вытянулся, безуспешно пытаясь выбраться из перехваченного ремнями одеяла, а потом засопел, недовольно принюхиваясь.

— Выкурить меня решил, охотник? — чужим голосом спросил Данил.

Бьёрн и ухом не повёл, продолжая листать блокнот.

«Данил» повернул голову и поймал взгляд Руслана.

— Вот так глаз, ученик охотника! Красота! Покажи поближе, а?

Руслан, как и было велено, молчал.

Тогда «Данил» наклонился, насколько позволяли путы и дым из курильниц, и поглядел на отца.

— Папа, папа, помоги! — фальшиво воскликнуло существо и рассмеялось.

Бьёрн наконец закончил читать. Подошёл к пленнику и начал быстро-быстро чертить мелом знаки между курильницами.

— Ну и чего ты добьёшься, охотник? — спросил монстр. — Не сидеть же мальчишке вечно в этом дыму? А значит я до него доберусь!

Он снова засмеялся, и в хриплом нечеловеческом хохоте жутко проскальзывали отзвуки детского смеха.

— Если ты знаешь, кто я, охотник, ты понимаешь, что я могу сделать с жертвой. О, смерть человека может быть такой мучительно долгой! Или чудовищно быстрой. Что тебе больше нравится, охотник? А тебе, папа?

— Оставь моего сына, тварь!

Руслан метнулся к дивану, схватил вскочившего Анатолия, мысленно ругая себя на чём свет стоит: надо было держаться ближе! Ясно ведь, что, несмотря на все обещания, отец не удержит себя в руках, если кто-то угрожает смертью его ребёнку.

— И оставлю, — согласился монстр. — Оставлю. Когда найду кого получше…

— Цыц! — рявкнул Бьёрн, закончив чертить знаки. — А вы, папаша, ни звука больше. А ты, тварь, чтобы перескочить, должна укусить человека?

— Надо же, какой умненький охотник! — оскалился «Данил». — Ладно, давай разойдёмся миром. Я оставлю мальчишку и переберусь в другое тело. А вы забудете обо мне.

— Нет, — отрезал Бьёрн.

— Но ты со мной ничего не сделаешь, охотник! А как только этот дым развеется и мальчишка проснётся, я таких ужасов ему покажу, что он только и сможет, что орать и плакать. До самой смерти!