Обычная работа
Шрифт:
– Свет начинает гаснуть, Ральф, - прошептала Адель.
– Сейчас без четверти три?
– Да.
– Они явились, - прошептал Горман.
Девушка, снимавшая квартиру на паях с Мэри Хоуэлл, досматривала уже четвертый сон, когда они постучались в ее дверь. Но она была весьма предприимчивой леди, прекрасно приспособившейся к неожиданностям большого города, поэтому прежде всего она приступила к своему собственному расследованию, едва только приоткрылась дверь. Глядя в узенькую щелку, она незамедлительно потребовала от пришедших четко и ясно произнести по буквам их фамилии. Потом она потребовала сообщить номера
– А теперь погодите минутку, - проговорила она через закрытую дверь.
Прождали они около пяти минут, пока не услышали вновь ее торопливые шаги. Тяжелый засов с грохотом отодвинулся, дверная цепочка была снята, щелкнул замок, потом - еще один и, наконец, девушка отворила дверь.
– Входите, - сказала она, - простите, что мне пришлось заставить вас ждать. Я только позвонила в ваш участок и мне там сказали, что вам можно открыть.
– А вы очень осторожная девушка, - заметил Хейвс.
– Такой поздней ночью? Да что я, с ума сошла, чтобы открывать дверь незнакомым?
– отозвалась она.
Ей было не более двадцати пяти лет, рыжие волосы ее были намотаны на бигуди, а лицо густо намазано кольдкремом, удаляющим косметику. На ней был розовый халатик, накинутый поверх фланелевой пижамы. И хотя в девять часов утра она наверняка будет выглядеть вполне привлекательной девушкой, сейчас она была страшна, как смертный грех.
– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию, мисс, - попросил ее Карелла.
– Лу Каплан. А что все-таки случилось? Неужто опять ограбили какую-то квартиру в доме?
– Нет, мисс Каплан. Мы хотим задать вам несколько вопросов относительно Мэрси Хоуэлл. Она проживала здесь вместе с вами?
– Да, - сказала Лу. Но тут она недоверчиво уставилась на них.
– А почему вы говорите "проживала"? Она и сейчас тут живет.
Они все еще стояли в маленькой передней их скромной квартирки, и в этой передней вдруг наступила такая тишина, что сразу стали слышны все далекие и близкие ночные шумы. Было такое впечатление, будто их неожиданно впустили сюда специально для того, чтобы рассеять эту тишину. Шум спущенной в унитазе воды, бормотание радиаторов центрального отопления, плач ребенка, лай собаки - все эти звуки налетели откуда-то и неожиданно заполнили тесную переднюю, в которой двое мужчин и одна женщина молча и настороженно всматривались друг другу в глаза. Наконец Карелла глубоко вздохнул и сказал:
– Ваша соседка по квартире умерла. Ее сегодня убили ножом сразу после того, как она вышла из театра.
– Нет!
– выкрикнула Лу, а потом произнесла каким-то тихим, но упрямым голосом.
– Нет, она жива.
– Мисс Каплан, она умерла.
– О, господи Иисусе, - проговорила Лу и вдруг залилась слезами, - о, господи, о черт побери!
Мужчины стояли и чувствуя себя очень глупо, понимая, что, несмотря на свою силу, они совершенно беспомощны, а поэтому выглядят в этой крохотной передней особенно неуклюже.
Лу Каплан закрыла ладонями лицо и повторяла без умолку: "Простите, о, господи, очень прошу вас, о, господи, извините, господи, бедная Мэри, боже мой..."
Они старались не смотреть на ее вздрагивающие плечи и вообще на всю ее жалкую фигурку.
Наконец плач постепенно затих, она глянула на них некрасивыми печальными глазами, неожиданно проговорила почти неслышным голосом: "Входите, пожалуйста", и ввела их в комнату. В продолжение почти всего последующего разговора она упрямо не подымала глаз. Казалось, что она просто не может себя заставить посмотреть в лицо людям, принесшим ей такую ужасную новость, и сидела, уставившись в пол.– Вам известно, кто это сделал?
– спросила она.
– Нет, пока нет.
– И мы не стали бы будить вас вот так среди ночи...
– Это ерунда.
– Видите ли, очень часто бывает так, что, если мы начинаем действовать достаточно быстро, пока след еще не остыл...
– Да, я понимаю.
– То нам часто удается...
– Да, да. Пока не остыл след, - сказала Лу.
– Вот именно.
И в комнате опять воцарилась тишина.
– Не можете ли вы сказать нам, были ли у мисс Хоуэлл враги?
– спросил наконец Карелла.
– Она была самой милой девушкой на свете, - сказала Лу.
– Ссорилась ли она с кем-нибудь в последнее время или...
– Нет.
– ..звонил ли ей кто-нибудь по телефону с угрозами, а может, ей присылали такие письма?
Лу Каплан более внимательно посмотрела на них.
– Да, - сказала она.
– Было одно такое письмо.
– Письмо с угрозами?
– Мы так и не смогли решить. Но все же оно здорово напугало Мэри. Из-за него она купила себе пистолет.
– Какой пистолет?
– Не знаю. Маленький какой-то.
– А не был ли это браунинг двадцать пятого калибра?
– Я не разбираюсь в пистолетах.
– И это письмо пришло к ней по почте или было вручено лично?
– Оно пришло по почте. На адрес театра.
– Когда?
– Неделю назад.
– Она заявляла о нем в полицию?
– Нет.
– А почему?
– А вы что, не видели "Гремучую змею"?
– То есть как это? Что вы хотите сказать?
– не понял Карелла.
– "Гремучая змея" - это мюзикл. Пьеса, в которой играла Мэрси.
– Нет. Не видел.
– Но вы, конечно, слышали о ней.
– Нет.
– Господи, да в каком же мире вы живете? Вы что, с луны свалились?
– Весьма сожалею, но я не...
– Простите, - тут же прервала его Лу.
– Обычно я... Я просто очень хочу... Простите меня ради бога.
– Ничего, ничего, - успокоил ее Карелла.
– Во всяком случае.., спектакль наделал много шума.., вначале были неприятности, понимаете... Нет, вы и в самом деле ничего не слыхали? Об этом писали все газеты.
– Ну, что же, по всей вероятности, я пропустил эти статьи, - сказал Карелла.
– Так в чем же состояли эти неприятности?
– Ну, уж об этом-то вам следовало бы знать!
– Увы! Не знаю.
– Вы не слышали о танце Мэрси?
– Нет.
– Ну, хорошо. В одной из сцен Мэрси танцует в заглавной роли совершенно раздетая. Главная идея заключалась в том, чтобы выразить.., да ну ее к черту эту идею. Главное в том, что в танце этом не было ничего неприличного, даже ничего сексуального! Но полиция в этом не разобралась и запретила пьесу после первых же двух спектаклей. Постановщикам пришлось обратиться в суд с требованием разрешить спектакль.