Обычная злая сказка

Снеара медленно моргнула, приходя в себя, и невольно улыбнулась, узнав комнату, где она находилась. Опять этот сон. Из-за приоткрытой двери доносились детские голоса о чем-то увлеченно спорящие. Девушка тихо рассмеялась и пошла на звук возмущенных криков маленьких хозяек дома. Девочки обнаружились в прихожей, и жрица даже не удивилась, когда они при ее появлении немедленно прервали свое выяснение отношений и решительно потребовали от нее завтрак. Почему-то здесь все происходящее казалось совершенно естественным. Пообещав немедленно заняться приготовлением пищи, Снеара осторожно поинтересовалась их самочувствием, на что тут же получила одинаково недоуменные взгляды малышек и задумчивый вопрос Налы, искренне желавшей знать, что же именно должно было с ними случиться. Девушке осталось только осторожно перевести разговор на другую тему, чтобы не расстраивать детей перечислением возможных опасностей, подстерегающих их на каждом шагу. К ее счастью малышки смены темы не заметили.

С проблемой обеда разобрались быстро. Теперь, когда Снеара обнаружила, что в своем чудесном сне она способна создавать любые продукты, если знает, из чего они состоят и откуда берутся в естественных условиях, приготовление пищи оказалось очень легким и интересным занятием. Девочки с восторгом отнеслись к изменениям в меню и съели все, что девушка положила им на тарелки. А Снеара просто наблюдала за ними, тихо улыбаясь про себя их детской непосредственности и благодаря высшие силы, за то, что потеря родителей не превратил малышек в озлобленных зверенышей.

Лара первая покончила с едой и, выскользнув из-за стола, подбежала к жрице, молча стоящей у открытого окна кухни. Снеара поправила волосы, которые трепал влетающий в окошко ветерок, и присела на корточки перед нетерпеливо переминающейся возле нее малышкой, чтобы быть с ребенком на одном уровне. Девочка явно собиралась ей что-то сказать, но не знала, как это сделать. Наконец, она серьезно посмотрела девушке в глаза и решительно заявила:

–  Это нечестно!
– Снеара, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, растерялась и не нашла ничего лучше, чем спросить.

–  Что нечестно, Лара?

–  Ты знаешь, как нас зовут, а мы нет!
– девочка сердито топнула ногой.
– Это нечестно!

Жрица моргнула, пытаясь осознать причину недовольство малышки, и едва не рассмеялась когда поняла, что умудрилась до сих пор не представиться детям. Вот ведь недотепа. Не долго думая, девушка назвалась именем, которое не так давно стала считать своим:

–  Меня зовут Снеара. Извини, что не назвалась сразу, я немного рассеянная.
– Девушка говорила серьезным тоном, всем свом видом демонстрируя, что считает Лару взрослым сознательным человеком способным понять, что произошло просто недоразумение, и никто не хотел ее обидеть. Малышка насупилась и сердито заявила, прямо глядя ей в глаза, но покусывая губу от напряжения.

–  Я буду звать тебя Снеа, а то получается нечестно. Нала обидится.

–  Хорошо.
– Снеара настолько была довольно благополучным разрешением конфликта, что даже не поинтересовалась, почему девочка считает ее полное имя поводом для обиды. В конце концов, мотивы поведения детей под час взрослым совершенно непонятны и их выяснение приводит только к тому, что ребенок расстраивается.
– Если с именем разобрались, может быть, займемся уборкой?

Девочки посмотрели на нее с одинаковым неодобрением, но не возразили, и жрица приступила к тому, что порывалась сделать со времени своего первого посещения этого странного дома, начала приводить его в порядок. Это оказалось несколько сложнее, чем она предполагала. Пришлось помучиться, вспоминая, что именно следует заливать в петли, чтобы они не скрипели и почему дверь может перекосить в проеме. В конце концов, Снеара обнаружила, что знать состав и происхождение вещи требуется, только если создаешь ее с нуля, а вот когда предмет уже существует достаточно представить изменения, которые хотелось бы внести. Например, облупившаяся краска вполне может снова покрыть всю стену, даже в случае полного отсутствия знаний о том из чего ее делают потому, что имеется образец для копирования.

Малышки сначала отнеслись к попыткам жрицы привести дом в порядок без энтузиазма, но вскоре пришли к выводу, что все происходящее можно считать весьма занимательной игрой и с азартом подключились к веселью. После чего работать девушке стало в два раза сложнее, поскольку кроме самой генеральной уборки она вынуждена была еще присматривать за двумя любознательными девчонками, сующими нос во все щели и вольно копирующими ее действия. В результате чего Снеаре подчас приходилось все бросать и начинать спасать юных экспериментаторов от разного рода последствий их исследовательской деятельности. Причем масло для смазки дверных петель в волосах и покрытая ровным слоем желтой краски кожа оказались из разряда самых безобидных происшествий.

Но все имеет свой конец, даже генеральная уборка в очень запущенном доме. Девушка устало вытерла лоб, оставляя на коже грязные полосы, и удовлетворенно вздохнула. После нескольких часов мытарств и экспериментов ей все-таки удалось привести коттедж в относительный порядок. Конечно, до идеального состояния ему было еще ой как далеко, но, по крайней мере, теперь дети могли жить в доме более или менее комфортно. Кстати о детях. Жрица огляделась по сторонам и, обнаружив девочек на крыльце в компании Пирса, пришла к выводу, что принять ванну, всем троим просто необходимо. А когда непонятно откуда взявшийся сквозняк бросил в лицо девушке прядь ее волос, приобретших почему-то пыльно-серый цвет, решила, что и ей самой не помешает вымыться. Что ж, чем быстрее она приступит к этому, тем быстрее закончит. На то, чтобы поймать, уговорить, а затем отмыть малышек потребовалось немало времени и терпения. Когда, наконец, ей удалось привести их в порядок, жрица была окончательно измотана, и только нежелание подавать дурной пример детям вынудило ее саму залезть в ванну.

Снеара тихо вздохнула, глядя на спящих в одной кровати близняшек, и мечтательно улыбнулась. Оказывается как мало человеку нужно для счастья: дом, дети, доверчиво заглядывающие в глаза, и возможность не беспокоиться о том, что произойдет завтра. Девушка наслаждалась тишиной, наконец-то уложив маленьких чудовищ в постель, теперь можно было просто сидеть рядом с кроватью в мягком удобном кресле и смотреть, как они спят после тяжелого полного событий дня. Девочки оказались просто замечательными детьми, хотя и не очень послушными, но для нее это не имело никакого значения. Гораздо важнее было то, что малышки доверяли ей и позволили стать частью их жизни. Пусть пока только в качестве няньки и кухарки, но и это для жрицы, навсегда лишенной возможности иметь своих детей, было бесценным даром.

Девушка напряглась, внезапно осознав, что снова забыла о нереальности всего происходящего, а в следующий момент что-то рвануло ее назад и…

Снеара открыла глаза в странной комнате одновременно похожей и на лабораторию и на библиотеку. Снова этот сон! Ну почему ей снится такое, после чего боль становится еще нестерпимей и хочется просто умереть?! Девушка резко села и обнаружила, что все это время провела на столе, с которого кто-то неаккуратно сбросил все, что на нем находилось, и разбитые поломанные вещи теперь сиротливой кучкой лежат на полу как раз в том месте, куда она собиралась поставить ноги. А потом пришло осознание того, что боль никуда не делась, но если раньше она напоминала колючий горячий шар, свернувшийся в груди и животе, то теперь растекалась по всему телу и ощущалась как раскаленные иголки под кожей и где-то внутри. Жрица сжалась в тщетной попытке избавиться от страданий и беспомощно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от ужаса осознания одной простой вещи: ей не смогли помочь!!!

–  Прости, эту боль невозможно убрать.
– Голос пробился сквозь шум крови в ушах и заставил Снеару тихо застонать от отчаяния. Приговор прозвучал на редкость обыденно. Все просто, ей не повезло оказаться не в том месте не в то время, и в результате девушка на веки обречена страдать, не имея никакой надежды на избавление. Она даже умереть не сможет, чтобы прекратить эту бесконечную муку, для нее и этот выход закрыт. Все что теперь ее ждет - это ад на земле, где она оказалась по воле какого-то неизвестного ей колдуна. И ничего совершенно ничего нельзя с этим поделать!

Синала пыталась ей что-то объяснить, но сознание девушки отказывалось воспринимать что-либо кроме оглушающей новости: эта боль будет мучить ее бесконечно! Самое ужасное, то чего она боялась больше всего на свете, все-таки произошло. И ничего уже нельзя изменить. Ничего и никогда. А ведь Снеара раньше не задумывалась, какое это страшное слово: "вечность". Только теперь поняла, почему следует бояться именно бесконечности, того, что не имеет конца, того, что нельзя прекратить, никак.

Резкий неприятный запах ударил ей в нос, заставив отчаянно закашляться и вызвав новую волну боли во всем теле. Стол угрожающе закачался, норовя сбросить ее на пол. Жрица заморгала, пытаясь отдышаться и прогнать слезы, набежавшие на глаза, чтобы не упасть со своего ненадежного насеста. Когда она, наконец, смогла рассмотреть, происходящее вокруг нее, то первое, что девушка увидела, была Синала с каким-то маленьким кувшинчиком в руках. Синала, на лице которой читались откровенное беспокойство и жалость. Это стало последней каплей. Сознание Снеары затопило безразличие и бесконечный холод, она равнодушно посмотрела на обеспокоенную жрицу и отрешенно произнесла: