Обычный день

– Ты будешь шить платье для Дотти?

– Точно, – подтвердила она.

Рядом со мной на столе лежали крахмал, воск, одуванчики и божья коровка, и Малли не сводила с них глаз.

– Из этого? Но как?

– Так же, как пекут пирог, – объяснила она. – Берешь все что надо и правильно смешиваешь.

Дотти вернулась с простыней, а мама с голубыми занавесками.

– Так, – произнесла Малли.

Она велела Дотти снять платье и постоять тихо в одном белье. Потом взяла простыню и навесила ее на пояс Дотти, получилось что-то вроде юбки до пола. Честно говоря, не очень-то похоже на юбку, хотя… больше похоже на простыню. Дотти стояла и смотрела на маму, как будто не знала, что делать. Мама тоже забеспокоилась и в конце концов сказала:

– Правда, Малли, это не обязательно – мы, наверное, можем позволить себе новое платье для Дороти.

– Ни к чему так волноваться, – успокоила ее Малли. – Мы не можем купить Дотти платье, а в гостиной у нас на мебели новые чехлы, хотя остальное уже истрепалось. Предоставьте все мне. – Малли взяла голубые шторы и закрепила их вокруг талии Дотти, так что вскоре они, кроме одной, повисли, как верхняя юбка над простыней, а последнюю штору Малли натянула Дотти на плечи, как верх для платья. – Вот и все, – заявила она, встала и уставилась на Дотти, а бедняжка Дотти, конечно же, выглядела ужасно глупо.

Выглядела она так, словно нарядилась на Хэллоуин. Но все же стояла на месте и не хныкала, как она иногда хнычет, и мы с мамой тоже молча смотрели на нее.

Малли взяла одуванчики и закрепила их на вырезе платья, у шеи. Потом побрызгала воском для пола на юбку и крахмалом на простыню под голубой шторой, которая была похожа на нижнюю юбку. В конце концов, Малли аккуратно положила божью коровку на простыню, выпрямилась, улыбнулась и заявила:

– Ты будешь самой красивой на весеннем балу.

Мама не вытерпела.

– О, Малли… – Она чуть не заплакала.

А я подумал, что не очень хорошо позвать девушку, которой страх как хочется новое платье, завернуть ее в занавески и объявить, что ей очень идет.

– Курица готова! – вдруг вскрикнула Малли, и открыла дверь духовки. – Слава богу, – пробормотала она, вытаскивая противень. – Мисси, сними все это и переоденься к ужину.

Мама пристально посмотрела на нас с Дотти, внушая нам мысль, что лучше бы промолчать. Дотти торопливо выбралась из занавесок и простыней, и мы сели ужинать. Курица была вкусной, однако мы почти ничего не съели – мы все смотрели на Малли, которая что-то напевала себе под нос, как будто позабыла о платье для Дотти.

Малли ушла после ужина домой, так ни слова и не сказав о платье. Когда мы сидели в гостиной, мама сказала Дотти:

– Дорогая, пожалуйста, не беспокойся так о платье. Я думаю, Малли действительно считала, что помогает, наверное, хотела пошутить.

– Откуда она взялась? – спросил я. – Я пришел в обед, и она тут.

– Как она пришла… – задумалась мама. – Утром я натирала воском пол в гостиной, обернулась и увидела Малли. Она стояла у двери и смотрела на меня. Сначала я встревожилась, но она показалась мне безобидной.

Я вспомнил круглое розовое лицо Малли и засмеялся.

– В любом случае, – продолжила мама, – она не стала отвечать на вопросы, просто сказала, что пришла помочь. И забрала у меня швабру. Ты заметил, – спросила мама, – что когда Малли просит что-то сделать, то ты делаешь, не задавая вопросов?

– Ну и ну, – проговорил я, думая о божьей коровке.

– Честно говоря, – призналась Дотти, – я даже не могла пошевелиться, чтобы снять то, что она все время на меня надевала. Честно говоря, меня трясло.

– Готовит она вкусно, – добавил я.

– Мне кажется, она очень добрая и щедрая, – сказала мама. – В наши дни так трудно найти кого-нибудь помогать по дому, что даже если она немного эксцентрична…

– Мне кажется, – задумчиво высказал я мысль, – что если Малли решит остаться с нами, чтобы помогать, мы не сможем ее остановить. Если она приняла решение, то так и будет.

– Остановить ее? – покачала головой Дотти. – Этого мы точно не сможем.

– Вот что меня беспокоит, – медленно сказала мама, – как она приготовила те пироги, которые мы ели на обед? Когда она пришла и забрала у меня швабру, я поднялась наверх, чтобы поговорить с Дотти, а уже минут через пятнадцать она позвала нас на обед…

– И на столе стояли пироги, – закончила за нее Дотти.

– А меня не волнует, откуда они взялись, – заявил я, – пусть пироги никогда не кончаются.

Вот так все и было, когда мы ложились спать той ночью. На следующий день наступило воскресенье. Часов в восемь утра зазвонил дверной звонок, и я открыл. На пороге стояла большая коробка, специальная доставка, для Дотти, ну я и оставил ее за дверью и вернулся в постель. Дотти разбудила меня примерно через час. Я услышал, как мама повторяет: «Боже правый». Дотти открыла коробку и обнаружила в ней платье. Когда я его увидел, то прямо остолбенел.

Это было платье с синей юбкой и топом из тафты, по вороту сияли маленькие золотые пуговицы, как одуванчики, а под юбкой топорщилась жесткая белая еще одна юбка – нижняя. И отчего я едва перевел дух, так это от вида сотни божьих коровок, которые украшали всю белую нижнюю юбку.

Дотти надела платье. Надо сказать, что смотрелось оно очень даже, для платья, конечно, и мы все бросились на кухню. Дотти подбежала к Малли и кинулась ее целовать. Пока Дотти и мама одновременно что-то говорили, тыкали туда и сюда и тянули за платье, я спросил Малли:

– Как ты это сделала?

– Волшебство, – ответила она и подмигнула мне.

Больше мы от нее ничего не добились, сколько ни спрашивали. К самой Малли у нас не было никаких вопросов. Она возвращалась каждый день, два раза в неделю пекла пончики и хотя бы раз в неделю – пироги, иногда вишневые, иногда лимонную меренгу, иногда яблочные. Дотти пошла на танцы в новом платье и разбудила всех, когда вернулась, хоть и пыталась подниматься по лестнице на цыпочках. Она не давала мне заснуть всю ночь, сидя в маминой постели в соседней комнате, и они там вдвоем хихикали, как дурочки.

На той неделе я попал в команду, сперва на замену, а потом, когда Хэммонд переехал, меня взяли на его место питчером. Через некоторое время Малли начала подавать маме завтрак в постель, а по выходным в доме стало не протолкнуться от друзей Дотти, и пару раз они даже доели все пироги до последней крошки.

Каким-то образом Малли делала все очень быстро; казалось, она может убрать комнату, просто стоя в дверном проеме и пристально оглядываясь. Посуду она мыла с такой скоростью, что у нас с Дотти не оставалось и шанса ей помочь. Я спрашивал ее, как она это делает, не отставал даже, когда мама и Дотти устали задавать вопросы, на которые так и не получили ответа, однако Малли только посмеивалась надо мной и твердила: