Обыкновенный принц

Определённо, это был брат рыжей. А значит, Айя тоже имела статус её высочества. Передвигаясь в темноте возле Пещер Тео никак не мог выбросить эту мысль из головы, пока не рассердился на себя: то, что отвлекает от дела, надо отринуть, иначе в опасности будут все сопричастные!

Прислонившись к первому попавшемуся валуну, присел за ним, отдышался и помедитировал несколько минут. Рыжая, наконец, поблекла на заднем плане, и Тео продолжил пробираться к Уафе, ворочавшейся на своём месте и вздыхавшей.

“Совсем ребёнок! — подумал Тео, пытаясь представить себя на её месте. — Даже младше меня и слабее — никакой тысячи лет магической зрелости. Малышка!”

Драконица не могла уснуть: песнь её пустого желудка была слишком отчётливо слышна на расстоянии. Но стражники, покинувшие свои посты и сбившиеся вокруг костра, не обращали внимания на драконью возню вокруг себя.

“Уафа! Это я!.. Тише!” — драконица мгновенно откликнулась на зов, поначалу решив, что явился Менгал.

“Еда!” — радостно рыкнула она.

“Да, я принёс тебе еду. Зайчатина. Ты такое нежное мясо никогда не ела. А твоя мать приготовила для тебя кое-что повкуснее”.

Она узнала его и заурчала — отчасти испуганно, помня о виновнике своей участи, и отчасти с надеждой: голод одолевал разум. Тео достал из мешка половину разделанного зайца и подбросил вверх, предупреждая об этом. Мясо исчезло в пасти мгновенно.

“Вкусно? Ещё? Я знаю, ты на меня сердишься. Поэтому я принёс тебе много вкусной еды”, — Тео продолжал уговаривать Уафу, надеясь, что её активная возня и чавканье не привлечёт внимания сидящих в пятидесяти метрах от неё мужчин.

Голод победил, драконица доверилась Тео, забыв обо всём — подхватывала куски мяса. Два каравая свежеиспечённого Анникой хлеба особенно понравились, но пока упоминание матери Уафу не волновало. Бросая куски и машинально отмечая, что их остаётся всё меньше, Тео пытался просчитать: успеет ли он обратиться, уничтожить оковы, и станет ли Уафа человеком? Что-то подсказывало, что чуда, как это было с Анникой, не произойдёт. И тогда он перешёл к плану “Б”.

Воспитанные подобно индийским слонам, которые боятся хлипкой верёвки, драконы были так же прикованы небрежно. К ошейнику из ираниума крепилась снимаемая цепь, которая для Тео представляла особую ценность. Нужно было во что бы то ни стало добыть кусок проклятого металла, чтобы и другие алатусы проверили силу своего огня — испепелит ли он оковы собратьев, как это делал Арженти?

Конец длинной цепи крепился ко вколоченной в землю металлической пирамиде — четырём трубам, уходивших основанием глубоко в землю. Их состав, Тео чувствовал, отличается от ираниума, а значит, можно попробовать сломать или вытащить. Но на это требовалось время и сосредоточенность. Он перестал бросать лакомства: “Уафа, умная девочка, — пустился на лесть, — хочешь полетать? Размять свои крылья. Напьёмся воды из реки... Ты, наверное, и пить хочешь?”

“Нельзя, накажут! Больно!” — недолго думая, отказалась Уафа и прислушалась к земному шороху: земля ползла в стороны от столбов, обнажая их основание.

“А мы к Менгалу полетим, твоему хозяину. Это ведь он меня к тебе прислал, велел покормить. Он хочет проверить тебя, послушаешься ли ты его? Сказал, если не полетишь, то он ещё несколько дней не захочет тебя видеть...”

Он чувствовал себя маньяком, уговаривающим доверчивое дитя покинуть игровую площадку. Сколько на тему безопасности Делфина проводила с ним бесед, хотя в Сиднее отродясь подобных случаев не было! По телевизору рассказывали, да. Вот приёмная мать и перестраховывалась. И теперь вспомнилось. Впрочем, Анника умоляла его любыми средствами спасти дочь. Однако сегодня на кону были и другие судьбы — тех драконов, что не подозревали о коварстве, ткущемся рядом. Начнись переполох, что будет с ними?

Сила земли медленно выталкивала металлические колья, их высота над землей не превышала пяти метров, но толщина — обхват в две ладони — говорила о прочности. Конец цепи был продет на одну из этих ножек, под полостью пирамиды лежали ещё три цепи, и Тео в темноте не мог понять, к какой именно крепится та, которая соединяла опору и оковы Уафы, а болтовня с драконицей при одновременном использовании магического зрения отвлекала от деталей.

— Ур-р-р! — вдруг мелодично и нежно кто-то проворковал рядом.

Тео дёрнулся в сторону, опуская руки, направленные на опоры, но Уафа вдруг весело отозвалась: “Играть!”

— Джиан, чтоб тебя! — пробормотал с досадой Тео. Он не был против малыша, но тот слишком много производил шума.

Пятилетний дракон уселся напротив, и Уафа потянулась к нему мордой, приласкать малыша. Но он ожидал явно другого — и в его сторону полетел каравай, последний, третий.

Теперь, конечно, проще было обратиться и одним махом освободить двоих. Но от костра, почти одновременно с этой мыслью, кто-то крикнул:

— Джиан! Ко мне! Лови!

И малыш полетел на призыв, предавая ворчащую недовольно Уафу. От скорбных мыслей её отвлёк очередной кусок мяса, и она снова сосредоточилась на “друге Менгала”, твердившем об ответственной проверке. Она сомневалась какое-то время, но вдруг её цепь звякнула.

“Видишь, Менгал мне дал ключ освободить тебя!” — сказал тот же человек, из-за которого она в прошлый полёт потеряла хозяина. Да, возможно, это был его друг...

Он пообещал, что у него ещё есть вкусные кусочки, но даст их только в полёте, и последние сомнения были отринуты. Человек залез наверх, в седло, и скомандовал: “Ну же, полетели вперёд, к лесу! Там нас ждёт Менгал. Если мы опоздаем, он будет очень недоволен!”

Стоило ей взмахнуть крыльями — громыхнула железная пирамида, удерживаемая до этого магическими нитями.

“Быстрее! Осталось меньше минуты, и Менгал очень сильно рассердится!” — подгонял голос в её голове, совсем, как хозяин. И Уафа поднялась, набирая высоту. Друг хозяина направил её, и драконица, чувствуя сладость от движения затёкших крыльев, устремилась к лесу.

Внизу, возле костра, повскакивали люди, начали кричать и разбегаться в стороны — к своим драконам. Но голос в голове Уафы успокаивал, убеждал, что это игра такая, так и должно быть...

Позади помахала блестящим чёрным рукавом река, до леса оставалось всего ничего — километр... Где-то далеко взмывали в воздух драконы, и Уафе хотелось оглянуться, чтобы рассмотреть игру позади себя, но друг хозяина скармливал ей поистине лакомые кусочки, от которых слюны в пасти только прибавлялось.

— Ур-р? — промурчали весело рядом. Шустрый Джиан догнал подругу, опередив свою мать. И к нему отправился кусок невероятно нежного мяса.

А с земли в воздух поднималась пыль, образуя пелену и закрывая от преследователей, но слишком медленно, слишком! Расстояние опасно сокращалось.