Обыкновенный принц

У Тео чесался язык поинтересоваться, как вообще в Алатерре дело обстоит с наследием первого дракона, но показалось, что сейчас важнее разобраться с “проблемами” Либериса Третьего.

— Либерис Первый имел несколько жён, последняя была как раз из рода Киваруидов и родила будущего Либериса Второго. Правление Второго ознаменовало конец века здешних алатусов. Считается, что они настолько деградировали, что, однажды приняв облик дракона, не захотели с ним расстаться, считая себя выше смертных. Либерис Второй был более верным спутником — женился на своей кузине, тоже бывшей дизалатусом. Очевидно, кровосмешение стало причиной недолголетия их детей — выжил только Либерис Третий.

— А откуда взялись ан-Дисан? — голодный Тео успел почти разделаться с похлёбкой, которая вмесе со свежим хлебом, показалась райской пищей. — Где они были вся эта тысяча лет? Зачем Либерис Второй женился на кузине (если, конечно, его цель была контролировать магию главного хранилища магии этого мира), когда был под рукой чистый род?

Анника развела ладони:

— Кто ж его знает? Да и нам многое не рассказывали. Учебников в Алатерре по современному миру Алатуса не существует.

— М! — Грэйг вдруг поднял палец и выскользнул из-за стола, покопавшись где-то в углу, возле грубо сколоченного стола, принёс фолиантов из библиотеки Рифелура-эве: — Думаю, я здесь кое-что проясню. Но, опять же, это мои догадки. Называется “Ода верности”. Дурацкое чтиво, написанное паршивым дешёвым стилем, но с единственным аргументом в защиту того, что читать надо, — речь идёт о молодом Либерисе Третьем. Альдиния и Кассандра были родными сёстрами. Между строк можно понять так: их родители решили напитать малышек магией и подержать колыбели пару сотен лет, и сами не дожили до дня появления. По закону о перворождённых, Либерис женился на старшей, Альдинии. Но была она будто бы не в себе. Тем не менее благородный Либерис Третий выносил её истерики и странности. Дети их оказались дизалатусами, не унаследовавшими долгожительство. В общем, сначала умерли дети, потом умерла Альдиния. Наш красавчик и гордость этого государства скорбел, как мог. Цитировать текст не буду, ибо мы только что поели...

Тео и Анника кашлянули: история была грустной, но Грэйг рассказывал её с уморительной интонацией, как анекдот. Анника собрала чашки и отставила их на дальний край стола, а сама взялась разливать свежий отвар.

— ... Пока Либерис носил траур, Кассандра чуть было не сбежала. Её вернули. И выдали замуж за “горюющего” Либериса, дабы древние роды не прервались. И вскоре рождаются близнецы — сын и дочь, увы, тоже не алатусы. То ли сила Тьмы никак не закончится, то ли создатель забыл о прощении рода Набу...

Анника не могла не съязвить:

— Это такое нынче в любовных романах про святых правителей пишут?

Грэйг унёс книгу, чтобы не испачкать её за столом:

— Это простейший анализ. В книге как раз много желчи в адрес магии вообще. Думаю, недостаток Либериса уже хотят превратить в достоинство. Его преемником может стать обычный человек, в котором магия сохранится в единственно достойной, по мнению автора, ипостаси — долголетии.

— Кошмар! — содрогнулась Анника и сотворила охранный знак, — я теперь понимаю, почему сволочь так часто подчёркивал важность моей крови... Бедная моя девочка!

Женщина обхватила руки Тео:

— Спаси мою девочку, Арженти! Даже если она этого не понимает, она будет страдать — тварь выпьет всю её кровь, лишь бы жить ещё сто лет!

Тео шумно вздохнул, готовясь к сложному разговору:

— Об этом я тоже хочу поговорить. Я слышал, Уафа не единственная ваша дочь. Как зовут второго ребёнка? Это опять дракон?

Анника, выяснилось, ничего не знала про старшего малыша-дракона, только то, что это был сын. Либерис лет двадцать назад купил ему свободу ценой рабства Анники. Ей было предложено прослужить пять лет, добровольно отдавая свою кровь. Она согласилась, и через какое-то время Либерис принёс клятву на Тьме, что с сына Анники сняли браслеты и выпустили на границе с Алатеррой. Куда он делся после этого, якобы, Либерис не знал.

— Много ли стоит клятва, замешанная на лживой Тьме? — в голосе Грэйга звучало сомнение, это было жестоко, но Анника его поддержала:

— Знали бы вы, сколько лет я лелеяла мечту оторвать голову этой твари и посмотреть, как Тьма сожрёт его тело. Где-то глубоко внутри я подозревала, что мой сын, возможно, уже мёртв, а возможно, продолжает носить проклятое ярмо, ведь будь у Либериса такой шанс, как с Уафой, он не стал бы прятать сына от меня, а поселил бы его на виду, чтобы дразнить. Так пусть он поскорее сдохнет! Пусть будет новый Либерис, но не этот!

В сердцах Анника воздела руки к небу, призывая справедливость. И Тео тихо сказал:

— Есть одна проблема. Мы должны понять, кто будет новым преемником Либериса, чтобы защитить его. Потому что дети Кассандры не являются родными Либерису. Это кто-то другой. Возможно, ваш сын, Анника.

Последние слова Тео произнёс сипло, словно начал давиться ими. Испытывая непреодолимое желание избавиться от першения и протягивая руку к пустому бокалу, он тем не менее успел отметить: предложение защитить будущего наследника его собеседников удивило, а остальное — нет.

После королевской аудиенции Тео послушно пошёл за ректором. Тот, жестом отпустив Зандера, остался в кабинете один на один с Тео, чтобы продолжить наставления и попутно переодеться в рабочее платье преподавателя Академии.

— Ты должен был не отпуск себе выпрашивать, а увеличить срок подготовки. Что непонятного я говорил? — Вэйланд снял с себя цепь с артефактом, положил его на стол и принялся расстёгивать пуговицы на парадном костюме.

— Безродным нет дела до королевские интриги, — Тео топтался, не зная, можно ли присесть. Будучи на ногах с самого рассвета, он испытывал лёгкую усталость. С магией, которая обычно придавала сил, пришлось распрощаться в Зале Отдохновения, и пока он не покинет стены, где всё пропитано артефакторной слежкой, призывать к себе нити неразумно.

— У тебя в башке пшено, о котором ты думаешь, а не мозги, — проворчал Вэйланд, стягивая костюм, и затем, убирая его в шкаф, добавил. — Любой безродный должен быть счастлив, когда ему выпадает подобный шанс. Но, как мы видим, не любой. Уф...

Ректор совсем по-будничному потянулся, и Тео впервые заметил едва заметную вьющуюся серую тень-дымок рядом с ректором, словно тот имел силу дизалатуса. Брови сами собой поползли вверх, и ректор поймал выражение удивления:

— Мы все так или иначе потомки создателя, — цокнул, поражаясь самой мысли: — Ты когда-нибудь перестанешь выглядеть, словно свалился с глаза почившего дракона?

Он натянул поверх нижнего костюма тёмную тунику с длинными рукавами и принялся застёгивать пуговицы, рассматривая стоящего перед ним отшибленного, родившегося, вероятно, под счастливым знаком, потому что, при всём отсутствии нужного интеллекта, везло тому несказанно:

— Чего ещё ты не знаешь? Спрашивай, пока здесь, чтобы не показаться снова остолопом в присутствии Её величества или, не дай Алатус, какого-нибудь Советника — тогда мигом вылетишь из дворца, без разбирательств.

И впрямь, наступил удачный момент; вопросов накопилось слишком много, правда, Тео собирался их задать Грэйгу, но раз сам ректор находится в благодушном настроении...

— Благодарю, эве. В начале, мне не понятно, почему королева боится за свою жизнь, а для наследники нет защита?

Вэйланд невольно поморщился, лингвистические занозы в речи протеже несказанно бесили, но что он мог сделать? Всему своё время. Пока отшибленный и так неплохо справлялся с восстановлением речевой памяти. А вот его вопрос был слишком опасен, потому что происходил от длинного носа. Ректор собрался прикрикнуть на наглеца, но тот по обыкновению выглядел простовато, и ректор мысленно плюнул на бесполезное дело — слепить из крестьянина за неделю царедворца невозможно. Приблизившись и понизив голос, Вэйланд встал перед Тео: