Обыкновенный принц

Алатеррцы не стали разбивать компанию: с иномирянами поехал только один — представитель Палаты Общественности Куарт-эве, остальные уселись в соседние хасаны. Несколько минут перестройки — и пустые кабинки, кроме одной, отсоединили от “гусеницы” для экономии энергии и увеличения скорости. Куарт-эве старался медленно всё объяснять, а Максимиллиан переводил друзьям. Примерно треть слов Мэйли улавливала, но не показывала этого, помня о первом уроке Тео: молчание в новом мире приравнивалось к золоту.

Наивные картинки из старых сказок ушли на второй план. Словно поменяли книгу с соседней полки, теперь Мэйли с Вилмером вспоминали «Звёздные войны», ожидая встретить разумных дроидов по прибытии в белоснежный современный город, в котором смешались, однако не противореча друг другу, архитектурные стили сурового Будапешта, загадочной Праги, гордого Нью-Йорка и нежного задумчивого Марокко — что-то в разных районах Алатерры всё же было общим.

Поначалу хасаны проносились мимо отнюдь не бедных деревенек. Нарядные расписные двухэтажные дома в них степенно стояли в окружении полей с пасущимся скотом, на других полях сновала техника, то ли пропалывая, то ли сажая что-то. В самое большое, трёхэтажное и похожее по форме на звезду, Вилмер нетерпеливо ткнул пальцем, спрашивая, что это — местная ратуша или что-то другое? Куарт-эве объяснил: это заводы. Здесь обрабатывалась местная продукция и заодно сжигался, перерабатывался мусор.

— Ничего себе, а где дым? — Вилмер чуть шею себе не свернул. И правда, из труб в небо выходили небольшие облачка пара, а на их вершинах играла радуга, доказывая чистоту состава.

— Фильтры, — перевёл Макс ответ представителя.

За первой деревенькой мельнула вторая, третья, пятнадцатая… И в каждой царил порядок, имелось перерабатывающее здание, а по дорогам ездили одиночные хасаны.

— Интересно, какая скорость у этой штуки? — налюбовавшись пейзажем, Вилмер переключился на ощущения. Лёгкая вирбрация и жужжание да сменяющиеся картинки за окном свидетельствовали о быстром движении, тогда как внутри можно было спокойно пить чай, не боясь его разлить.

— Примерно пол сотни лье… двести километры , — Макс зевнул, его жужжание укачивало. — Сэр говорит, он жалеть, что не взять с собой переводчик, но в столице обязательно мы все его получить. А завтра у нас быть личный фасилитатор, я так понимать, что это гид, он нам всё показать и объяснить.

Намёк на слишком назойливое любопытство Вилмер понял и перестал задавать вопросы мужчине, а затеял игру в сравнения с Мэйли, которая тоже боролась с укачиванием, но из гордости продолжала держать марку. Представитель общественности улыбался, наблюдая за гостями и не понимая их языка. И вдруг не выдержал, сказал, удивляя Макса:

— Мэйли-эве очень похожа на правящую династию. Она должна чувствовать себя в Алатэрре комфортно. Она точно не алатус?

— Там, откуда она, все считать себя потомки алатусы, — ухмыльнулся Макс и перевёл друзьям.

— Ты ему скажи, что Те… Арженти научился драться благодаря Мэй, — подмигнул девушке рыжий Вилмер.

— Не надо! — поморщилась Мэйли.

— Надо, надо!

Макс перевёл, и алатеррский спутник вытаращил глаза, а затем приложил руку к сердцу и поклонился, не вставая. Вопросов у него прибавилось, но всё тот же неугомонный Вилмер не дал развить тему, воскликнул, показывая на приближающуюся громаду небоскрёбов.

— Алатерра! — подтвердил Куарт-эве и снова натянул дежурную улыбку.

Путешествие через север таинственной страны летающих людей подходило к концу. На станции их встретила целая делегация. Поначалу к Максу обратились, как к главному, но после того, как Куарт-эве представил всю троицу коллегам, с подробностями, на Мэйли и Вилмера уставились, словно на необыкновенных личностей.

— Я ему сказать, что ты правый рука Арженти, — без улыбки, в своейственной своей манере шутить, негромко объяснил Максимиллиан, и рыжий Вил удовлетворённо прошипел: «Йес-с-с!»

Пересели на многоместные хасаны, и снова гостям предложили лёгкие закуски и питьё. Макс работал синхронным переводчиком:

— Нас сначала отвезти в реабилитасьон центр…. Не знаю, как это перевести. Там нас осмотреть на вирус, обработать раны Мэй и дать новая одежда. Потом мы ехать в их парламент, там говорить с людьми и их король… Нас поселить во дворце, и мы быть приняты в новая жизнь… Арженти? Они говорить, что не видеть Арженти здесь, только много слышать и надеяться, что мы им рассказать много. О наш мир тоже, разумеется.

Мэйли и Вилмер переглянулись.

— Чуваки, пока они нас не понимают, давайте договоримся, что рассказывать? Тео просил не болтать лишнего, вы не забыли? — напомнил Вилмер, и Мэйли ему благодарно улыбнулась.

Правду сказать, она не очень хорошо себя чувствовала, оттого больше молчала и надеялась на то, что ей дадут отдохнуть. Спина горела от ударов, полученных во время драки с местными военными, и кое-где ткань прилипла к коже, что намекало на кровоподтёки. Но пожаловаться Тео не позволила гордость, как и местным, впрочем.

До медицинского центра добрались за минут десять. Там сразу разделили — Мэйли с собой увели девушки в белых комбинезонах, парни ушли в другую дверь с местными врачами мужского пола. Перед уходом Макс предупредил Мэй, чтобы она не растерялась: ей принесут какой-то аппарат, в который она должна будет говорить — описывать то, что будет показываться на картинках. Затем этот аппарат обработает её речь и составит словарь. Таким образом, у неё появится её личный автоматизированный переводчик.

Мэй помогли снять верхнюю одежду, увидели присохшую ткань, затем погрузили в тёплую ванну с добавлением лекарств, что помогло безболезненно раздеться полностью и открыть покрытое гематомами тело. Там же ей помыли, обработали волосы, пока она нежилась в воде, уговаривая себя не заснуть, сделали маску на лице, напоили неизвестным соком (хотя, вполне возможно, это было лекарство), и, когда во всём теле разлилась лёгкость, тошнота ушла, её положили на трансформирующую кушетку лицом вниз и стали обрабатывать раны на спине, где их было больше, чем спереди.

Кто-то прижигал раны, чьи-то пальцы осторожно обрабатывали её порезы и синяки на руках, третьи подсушивали волосы… В общем, Мэй не удержалась и уснула во воемя описания двухсотой или трёхсотой картинки, которую показывал небольшой экран. Её не разбудили и в целом не беспокоили, сон оказался лёгким до последней минуты.

Сердце во сне вдруг тяжело ухнуло, и цепь мурашек липко покатилась от макушки до кончиков пальцев на ногах, покалывая, но не добавляя последствий. Как только от пощипывания вздрогнули пальцы, странное неприятное ощущение ушло. И вместе с ним в голове разлилась ясность и… тоска. Мэй почему-то вспомнила Тео.

В эту минуту пропало ощущение связи с ним, по-другому Мэй бы не смогла объяснить состояние. Она открыла глаза и обнаружила себя в просторной палате с панорамными окнами, за которыми явно была ночь.

Решила подняться — и на её движение отреагировал лёгкий электронный писк. В палату почти сразу вошла улыбчивая девушка лет тридцаи. Она положила на столик перед Мэй предмет, похожий на аудиоплеер, нажала на кнопку.

— Мы рады, что вы пришли в себя. Как вы себя чувствуете? — перевёл речь девушки «аудиоплеер» мужским голосом.