Очень плохие игрушки. Том 1

— Спасибо, дедушка!

Элиза снова обняла старика. А после нескольких магических ритуалов, в результате которых девочка получила возможность слышать своих фамильяров, а инфернальный скакун перешел в ее временное управление, мы отправились в свою родную каморку.

* * *

— Уф-ф-ф, это было неожиданно! — выразил я свое удивление, когда мы вышли из кабинета. — Я-то думал, мы в магическую школу переезжаем, а теперь, оказывается у тебя будет собственный особняк!

— Одно другому не мешает, — хихикнула Элиза.

— Ой, ты же нас теперь тоже слышишь, — спохватился я. — Ничего, что я так к тебе спокойно обращаюсь? Может, мне называть тебя «госпожа», «хозяйка» или «владычица»?

— Нет, нет, что ты, — замахала руками девочка. — Я прекрасно знаю, что такое быть маленькой и никому не нужной в мире взрослых дядек и тетек. Не хочу быть похожей на этих заносчивых аристократических придурков.

Она прикрыла рот ладошкой и воровато оглянулась — не слышит ли ее кто-то из этих самых «придурков».

— Слушай, прости за тот случай с армиллярной сферой, — поспешил извиниться я. — Глупая история вышла, но этот бедняга просидел там пятьдесят лет, я просто не мог поступить иначе!

Я кратко пересказал Элизе всю историю своих вчерашних похождений. Марта, конечно же, постоянно перебивала, обвиняя меня в искажении фактов, мол, все это была обычная тренировка и вводный инструктаж. Но я продолжал рассказывать свою версию событий, игнорируя ее оправдания.

— Ладно, я понимаю, почему ты это сделал, — вздохнула девочка, когда я закончил рассказ. — Ты только попал в этот мир и не знал всей ситуации, поэтому я не имею права тебя ни в чем тебя обвинять. Но в следующий раз давай вместе все обсудим, ладно? Я хорошо знаю, что взрослые иногда делают страшные вещи, но мы не можем помочь всем, как бы сильно не хотелось.

— В том-то и дело: я точно знал, что это ошибка, но если ее не совершить, тот бедняга до сих пор бы крутил свое колесо.

— Мы все выполняем какие-то обязанности, — вдруг пробасил пегас, — но господин Герман иногда спрашивает, доволен ли я своим положением. Редкое благородство для такого могущественного мага.

Так-то оно так, но и хомякушка тоже был его фамильяром. Так что и дедуля у вас, откровенно говоря, не святой. Держу пари, что он просто забыл о его существовании.

— Вы все такие разные, такие непростые, — жизнерадостно удивилась девочка. — Я вас совсем другими представляла. Теперь я хочу поговорить со всеми!

И действительно, дома она принялась вытягивать из заячьей пасти всех своих кукол, заново знакомиться с ними, расспрашивать про их пожелания. Разговоры и сборы затянулись до позднего вечера. Дошло до того, что пришла тетя Грета и насильно отправила девочку отдыхать.

И вот, когда я уже думал, что можно расслабиться, надо мной снова нависла ненавистная кошачья морда.

— Не смей, — прошептал я, бросая косой взгляд на спящую девочку. — Элиза запретила тебе на меня нападать.

— Это правда, — насмешливо усмехнулась кошка. — Но про тренировки разговора не было. А еще ты не дослушал мой «вводный инструктаж»!

Мы снова сцепились. Правда, на этот раз, это уже меньше походило на одностороннее избиение — я успел вовремя уйти в инвиз, нападал и парировал ее удары (отлетая в дальний угол комнаты), и даже оставил царапину на ее маске. Марта снова принялась зачитывать мне мои «права», которые сводились к тому, что она здесь главная, и перечить ей ни в коем случае нельзя. Я, как мог, высмеивал ее дурацкий кодекс, пытаясь на ходу придумать что-то вроде хартии вольностей фамильяров Элизы. Но закончилось все очень предсказуемо — я снова оказался прижатым к полу огромной кошачьей лапой.

— Правило третье, — прошипела кошка, сверля меня взглядом и постепенно увеличивая давление. — Никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей делать то, что может навредить Элизе или поставить ее в трудное положение.

Глаза кошки начали светиться, прямо как у нашего приятеля-инфернала, а вокруг нее стала закручиваться вполне зловещая аура.

— Вчера ты не выслушал меня, — продолжила она, не скрывая свой гнев. — И что из этого вышло? Элиза тебя простила, но клянусь, если ты еще раз выкинешь что-то подобное, я лично оторву тебе голову, наплевав на любые запреты! Ты меня понял?!

— Понял, понял, — прохрипел я, стуча рукой по ее лапе в знак капитуляции. — Больше никакой самодеятельности, обещаю!

Только после этого кошка соизволила убрать лапу с моей груди. Черт возьми, это было жутко! Но надо отдать ей должное, несмотря на всю свою заносчивость, она в первую очередь заботится об Элизе. Это… Скажем так, с этим можно жить.

Я не успел ничего сказать, как послышался скрип кровати. Девочка перевернулась на другой бок и начала тихонько всхлипывать сквозь сон.

Марта едва не подпрыгнула на месте: шерсть дыбом, хвост трубой, — если честно, я впервые видел ее в таком состоянии.

— Скорее, все, лезьте в Оскара, это начинается снова! — скомандовала она остальным игрушкам.

Кристалл, висящий в паутине над столом, начал ярко светиться, и по нитям ловца снов побежали искры. Кошка стала меняться прямо на глазах — её тело то увеличивалось, то уменьшалось, а вокруг появилось призрачное марево. Оно искажало ее привычный облик на доли секунды, будто изображение с помехами в неисправной программе. Я посмотрел на свои руки и с удивлением понял, что со мной происходит то же самое.

— А ты чего встал? — рявкнула она на меня. — Беги, если тебе дорога жизнь! У нас остались считанные…

Договорить она не успела: паутина над столом раскалилась добела, а затем нити просто испарились и кристалл упал вниз, заставив вздрогнуть землю под нашими ногами.

Ну вот, началось.

Глава 5

Кошмар

Как только ловец снов сгорел, комната начала меняться: стены вздрогнули и покосились, а кровать, стол и остальная мебель начали гнить и разлагаться, превращаясь в обугленные обломки. Потолок угрожающе приближался, как будто вот-вот раздавит нас. Или… это мы с Мартой становимся больше?

Я бросил взгляд на напарницу. Она уже не выглядела, как плюшевая игрушка, — её фигура стала более антропоморфной, словно сошла со страниц комикса в жанре ужасов. Тощая кошко-девица, с тонкими конечностями, скрытыми под балахоном, с пылающими глазами и жутким оскалом. Даже её крылья превратились в устрашающие щупальца. Кажется, мы угодили в тот самый кошмар Элизы, которого так боялись взрослые.

Я перевел взгляд на свое тело — на мускулистые руки, на полуторный меч, сочащийся тьмой, который еще секунду назад был всего лишь половинкой маникюрных ножниц, — и невольно поежился. Похоже, со стороны я теперь выгляжу не лучше Марты. И да, мы с ней теперь одного размера. Это как вообще понимать?