Очень прекрасный принц

— Я подумал, что тебе может быть прохладно, — сказал Шкодник. Руки убирать он не спешил.

— Нет, — я откинула голову, нагло облокотившись на него. — Я бы сказала, мне скорее горячо.

Он тихо фыркнул в ответ. Его тёплое дыхание согревало мне кожу.

И вот тогда я саму себя спросила: а какой Бездны, а?

Повернувшись в его объятиях, я прижалась губами к его губам.

И весь здравый смысл, который ещё оставался в моей голове, покинул меня.

Мне казалось, в его объятиях я могу скрыться от целого мира. Мне казалось, что я знаю его всю жизнь. Мне хотелось пить с его губ, как из источника.

И всё это очень банально, сама знаю. И я… я много раз читала об этом у поэтов, слушала в опереттах, видела в пьесах. Однако не испытывала сама.

До этого дня.

Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Он ласково очертил моё лицо кончиками пальцев.

— Со мной всё непросто, — сказал он тихо. — Моё прошлое, моя магия, моя семья… это всё — не лучшая база для отношений. Даже если со стороны кому-то может показаться обратное.

Я внимательно посмотрела на него, исподволь прислушиваясь к внутреннему ритму. И снова странно: он казался одновременно очень знакомым и очень чужим. Сумасшедшее ощущение!

Но если взглянуть на Шкодника вот так вот, беспристрастно, то что о нём можно сказать? Не слишком дорогая одежда, никакой косметической магии, худоба, свойственная недоедающим крысам с Дна, проблемы дома… Да и на бал этот он пробрался “с другом”...

Скорее всего, мы с ним из одной социальной прослойки. Скорее всего, он тоже замешан в какие-то не совсем законные делишки.

Это ничего. Что бы там ни было, это всё равно намного проще для меня, чем недостижимый драконий принц.

— “Со мной всё непросто” — это должна быть моя реплика, — улыбнулась я насмешливо.

Он слегка сжал мои плечи. Вокруг беседки поднялась метель, и снег будто бы укрывал нас от всего остального мира в своих ладонях. И в другое время я, возможно, обратила бы внимание на эту странность, но — не сейчас.

Сейчас весь мой мир сузился до одних только его глаз.

— Тебе непросто было выбраться с тех тёмных улиц, верно? — спросил он тихо.

Я криво улыбнулась.

— Я совсем не уверена, что это возможно — окончательно с них выбраться… Ты знаешь, мне кажется, о чём я говорю.

— Да, пожалуй, — его лицо было близко-близко. — Я знаю, как порой тяжело бывает оказаться пленником собственного врождённого статуса. Как порой хочется натянуть на себя чужую кожу, стать не тем, кто ты есть…

— Но от себя не убежать, — закончила я тихо. — Сколько бы масок ты ни примерил, там, под маской, всегда останется живая плоть. Истинное лицо, каким бы оно ни было.

Я вспомнила своё истинное лицо: перья вместо волос, кожа цвета ртути и змеиные глаза с радужными переливами. Это странно, но ведь такова она, настоящая я.

И как бы мне хотелось, как бы мне безумно хотелось быть настоящей... Но нельзя. У меня нет человеческого лица, потому я должна всегда примерять чужие лица.

— Дурные воспоминания? — уточнил он, лаская моё лицо кончиками пальцев. Был бы он столь ласков, если бы видел настоящую меня?.. — Мне не нравится видеть грусть на твоём лице, Шери. Она заставляет меня вспоминать о твоих тёмных улицах. Ты всё ещё можешь оттуда выбраться, знаешь?

Я коротко хмыкнула.

— Мне тоже так казалось, Шкодник. Я тянулась, как могла, чтобы навсегда покинуть Дно, поднялась вверх, стать одной из них. Но в итоге — снова упала. И мне очень наглядно показали, прямо носом ткнули в то, что я всегда буду… не как они. И знаешь, что самое поразительное? Я больше не хочу быть как они.

— Правильно делаешь, — ответил он тихо. — Но хочешь открою секрет? Нет никаких “их”. Есть просто горстка чуть более удачливых людей и нелюдей, которые в силу права рождения, везения, заслуг или талантов оказались на вершине мира. Они балансируют там, как могут. Им зачастую некуда дальше взбираться, но им есть, куда падать... И большинство из них этого боится. Очень. Потерять то, что у них есть, будь то деньги, власть или статус в обществе... Этот страх разъедает их изнутри, заставляет их совершать разные ужасные вещи. И они очень не хотят признавать этот страх, знаешь? Потому и пытаются убедить всех, и себя в том числе, что отличаются. Но это, конечно же, ложь.

Я вспомнила о Гохордах. О леди Элизвет. О всех богачах и аристократах, которых мне доводилось видеть…

— Ты считаешь, они могут упасть?

— Любой может, — сказал Шкодник серьёзно. — И в этом вопросе высота, с которой придётся падать, имеет значение. Поверь: чем выше насест, тем больше шатает.

Я задумчиво склонила голову. В его словах была правда.

— И ещё одно, — сказал он, осторожно прикоснувшись к моему подбородку, чтобы снова заглянуть в глаза.

— Что?

— Всегда можно упасть, Шери. Но вопрос лишь в том, хватит ли у тебя духу подняться. Я вижу, что у тебя — хватило. Или я не прав?

У меня в груди стало тепло-тепло.

— Прав.

— Ну конечно, — сказал он серьёзно. — Как же иначе? Я ведь видел тебя там, на сцене. И знаешь что? Ты не показалась мне особой, которая будет подыгрывать неведомым “им”. Нет, я видел там личность, которая задаёт свои правила.

Я поискала слова, но ничего подходящего к случаю в моём арсенале не нашлось. Так что пришлось плюнуть и поцеловать его снова — страстно, глубоко, чтобы пробрало до печёнок. Он, не будь дурак, ответил.

В общем, мы увлеклись, и сильно. Его ласки стали очень откровенными, и я, по правде, совсем не хотела, чтобы он останавливался. Подумаешь, беседка в парке? Клише, конечно, но стыдно мне станет потом.

Наверное. Может быть.

Так что я просто пустила всё на самотёк, но он отстранился сам. Тяжёлое дыхание, потемневшие от желания глаза, смешно взъерошенные волосы… такой милый!

— Знаешь что, Шери? — выдал он. — Я хочу знать: я нравлюсь тебе?

Что за странный вопрос?

— Это ты вовремя спросил, — фыркнула я. — А что, не похоже?..

Я замолчала. Он смотрел очень серьёзно.

— Что такое, Шкодник?

— Я хотел бы сходить с тобой на свидание завтра, — сказал он. — Под своим именем. А сейчас…

— Ты мне отказываешь? — я удивлённо подняла брови.

Он покачал головой.

— Во-первых, я хотел бы всё же назвать тебе своё имя. Во-вторых... Я не хочу делать этого в беседке, Шери. И так уж вышло, что этой ночью мне некуда тебя пригласить. На дворе Новогодняя Ночь, и все нормальные отели наверняка переполнены… а туда, где мы с другом остановились, я пообещал сегодня никого не приводить. Дурацкое ощущение, если честно… сам не понимаю, какой Бездны я поклялся…

Ох, Шкодник. Ты слишком благороден. Но да, пожалуй, беседка — не лучший вариант; это интересно, но точно не для нашего первого раза. Вон, уже спешит по дорожке в нашу сторону кто-то из преподавателей... И пригласить тебя к себе я не могу — там Бэн, и Глубоководный, и родители. Я не готова тебя знакомить с ними… Пока что точно нет.