Очень странные миры

– Гм, – сказал Татор. Он все еще выглядел недовольным. – Надеюсь, у них здесь найдется пиво.

– Не уверен, – глядя в сторону, негромко произнес Грин.

– Пиво и у нас есть, – эхом отозвался Белоцветов.

– Как бы еще не пришлось делиться, – ввернул Мадон совсем уже шепотом.

Кораблем управлял в основном Феликс Грин, а контролировал процедуру Брандт. Уже поэтому рассчитывать на оживленный обмен репликами не приходилось, несмотря на предпринимаемые Грином усилия формального характера. «Тавискарон» плавно и легко, словно лоскут невесомой ткани, облетел станцию, позволив вволю налюбоваться небрежно, криво и косо, вне всякой системы сцепленными между собой металлическими блоками.

«Соберем „Тетру“», – с иронией подумал Кратов.

Сложностей с выбором места для швартовки не случилось: все шлюзы в пределах видимости были свободны. Сама швартовка состоялась при полнейшем молчании всех присутствующих. Тускло-серый борт станции прянул навстречу и мгновенно заполнил собою все пространство обзорных видеалов. Пол под ногами дрогнул и на долю секунды ушел из-под ног.

И все прекратилось.

– Добро пожаловать на станцию «Тетра», – перехваченным голосом сказал Феликс Грин.

– Надеюсь, все обойдется, – сказал Татор сквозь зубы. – Инженеры, подготовиться к выходу. Навигаторы, медик и пассажир остаются на борту.

– Черта с два, – сказал Кратов, вылезая из своего угла.

3

Уже в переходнике, перед тем как опустить забрало шлема, Татор сказал Кратову укоризненно:

– Тебе не следовало оспаривать приказ первого навигатора перед лицом экипажа, Кон-стан-тин. Разумеется, ты генеральный фрахтователь. Однако это не только нарушение субординации, но и ущерб моей репутации.

– Я и не оспаривал, – сказал Кратов виновато. – Я просто отказался ему подчиниться. Вот если бы я промолчал, а потом приказу не последовал, это и было бы ущербом. Если у кого-то возникнут вопросы, направляй ко мне, я все разъясню.

– Вопросы возникли у меня, – сказал Татор выжидательно.

– Я не только генеральный фрахтователь, чью прихоть ты сейчас удовлетворяешь, друг мой, и за чью безопасность вынужден ручаться, в том числе и своей бесценной репутацией, – с большой неохотой пояснил Кратов. – Вот уже довольно давно я инспектор Агентства внеземных поселений, хотя и на общественных началах. Honoris, так сказать, causa. [18] А галактическая станция «Тетра», при всей ее экстравагантности, была и остается внеземным поселением.

18

Почета ради (лат.).

– И ты, подозреваю, по прибытии на Землю, будешь обязан Агентству обстоятельным отчетом об этом своем визите? – не без злорадства осведомился Татор.

– Именно, дружище, – сказал Кратов со вздохом. – Именно отчетом и непременно обстоятельным.

– Весьма удобно, – заметил Мадон вполголоса. – В нужное время вдруг, словно бы по волшебству, оказаться генеральным инспектором.

– Не льстите мне, Жак, – проворчал Кратов. – Это я фрахтователь генеральный, а инспектор так себе, заурядный.

– Держите хвост фогратором, Консул, – весело заявил Белоцветов. – Если что, мы вас прикроем.

– Ты себя не забудь прикрыть, мальчик мой, – сказал Мадон сварливо и защелкнул на плече коллеги какой-то отошедший щиток. – К слову, у кого-нибудь есть оружие?

– А зачем? – беспечно спросил Белоцветов.

– У меня есть, – сказал Татор. – Кстати, Жак… Санти… советую и вам. Во избежание эксцессов.

– Тогда уж и я, – сказал Кратов.

– Нет, Кон-стан-тин, – мягко, но неумолимо возразил Татор. – Тебе оружие не полагается ни при каком раскладе. Ни как пассажиру, ни как инспектору.

– Подчиняюсь административному произволу, – проворчал Кратов. – Надеюсь, вам оно не понадобится, и вы проклянете себя за то, что пришлось таскать повсюду никчемные железяки.

– Феликс, – сказал Татор, – мы выходим, будьте на связи.

– Непременно, мастер, – откликнулся Грин с командного поста. – Я всегда на связи и, если честно, предпочел бы оказаться с вами, а не полировать своей задницей навигаторское кресло, тем более что есть люди, у которых это получается не в пример лучше моего, да и задница изготовлена из более прочного материала…

– Заткнитесь, Феликс, – сказал Татор незлобиво. – Вы знаете процедуру.

– Конечно знаю, мастер, и все же…

Шлюзовая камера, где они оказались спустя пять минут, была устроена явно для существ более крупных, чем стандартные человеческие особи. Не сразу и не до конца разгоревшийся светильник находился в самой верхней точке сводов, сходившихся над головой подобно лепесткам диковинного цветка. Да и сами плавно выгнутые стены выглядели словно внутренность растительного плода, а не помещение техногенного свойства. Они созданы были из материала, напоминавшего собой застывшие медовые потеки, в толще которых таились ветвистые прожилки.

Элмер Э. Татор вопросительно поглядел на Кратова.

– Виавы, – сказал тот, пожав плечами. – Без них никакое безумство не обходится.

– И как мы, по-вашему, отсюда… – начал было Мадон, недовольно хмурясь.

Красноватый свет мигнул, и один из лепестков, составлявший противоположную от шлюза стену, бесшумно раздался, открывая узкий проход. Продолжая ворчать, бухтеть и сетовать в том смысле, что: «И как я, по-вашему, тут пролезу со своим скафандром…», Мадон выдвинулся вперед и попытался протиснуться в щель боком, но та, словно упреждая его намерения, раздвинулась на необходимую для проникновения ширину, и даже с некоторым запасом.

– Что там у вас? – не запозднился Феликс Грин.

– Мы угодили на территорию виавов, – охотно отозвался Белоцветов. – «Нужно уметь делать те глупости, которых требует от нас наша природа». [19] У тебя есть знакомые среди виавов? Могу передать привет.

– Есть, и предостаточно. И ни одному не пришло бы в голову потратить часть своего драгоценного времени в этой дыре.

– Может быть, стоит напомнить, кто нас в эту дыру привел? – злобно осведомился Мадон, уже топтавшийся в тускло освещенном коридоре по ту сторону прохода.

19

Себастьен-Рок-Никола Шамфор (1740-1794), «Максимы и мысли». Перевод с французского Ю. Корнеева и Э. Линецкой.

Стеклянистый материал, из которого были изготовлены стены коридора, настолько смахивал на застывший крыжовниковый сироп, что хотелось избавиться от шлема и маски, приблизить к нему лицо и лизнуть. Даже зернышки угадывались в темной зеленоватой толще. Кое-где неразрывную бесшовную поверхность разделяли нежно-зеленые структуры вроде черешков с голыми прилистниками, от которых вдоль изгибов коридора распространялся мягкий усыпляющий свет. Белоцветов провел пальцем по стене и горделиво продемонстрировал остальным: